Силиконовое сердце - Луганцева Татьяна Игоревна. Страница 6

Здание анатомички, как называли ее студенты-медики, стояло во дворе института и несколько на отшибе, так как заодно являлось моргом, а другие кафедры не хотели пропитаться насквозь запахом формалина. Попрощавшись с заключительной группой студентов, увлекшейся рассказом Евгения Ильича об изменениях в органах человека, страдающего прогрессирующей формой диабета, Евгений выпил «чекушку» водки, припасенной в шкафу, а за ней и вторую. Когда изображение поплыло у него перед глазами, патологоанатом понял, что сегодня он домой не явится и не сядет за руль автомобиля. Постников выпил чая с хлебом и консервированными шпротами, затем спустился в подвал, где в одном из патологоанатомических отсеков располагались трупы. Двое из них все еще лежали на столах, так как Евгений еще не завершил над ними процесс вскрытия и исследования. В другой комнате располагалась препараторская, где готовились и заспиртовывались в банках новые препараты для студентов. В третьей комнате, рядом с железной ржавой раковиной и старым, выкрашенным масляной краской шкафом, стояла раскладушка Евгения.

Он снял свой костюм, аккуратно повесил его на плечики, чтобы тот не помялся и чтобы завтра встретить студентов как ни в чем не бывало, бодрым и опрятным, словно только что приехал из дома. Евгений снял ботинки и носки, предварительно их понюхав и решив, что еще пару дней можно не стирать, и лег, накрывшись старым шерстяным одеялом в крупную клетку без пододеяльника. Дело в том, что, кроме как спать, делать в этой каморке было нечего. Даже окно в ней наглухо заколотили листами фанеры, спасаясь от назойливых любопытствующих, которые прорывались в анатомичку медицинского института «посмотреть мертвецов». Наиболее нервные и чувствительные особы теряли сознание, разбивая лбы и носы об асфальт или стены. Сотрудникам кафедры надоело бегать вокруг здания с бинтами и нашатырем, и они, не долго думая, заколотили в подвальном помещении все окна, а на первом и втором этажах закрыли обзор плотными жалюзи.

Евгений свернулся калачиком и погрузился в сон. Принятый на грудь алкоголь приятно раскачивал его сознание на волнах, пока резкие, противные удары не вернули его к обыденной действительности. Евгений открыл глаза и даже не сразу понял в кромешной темноте, что кто-то что есть силы барабанит в фанерное окно.

«Совсем ополоумели, – подумал он, – уже ломятся фанеру выбить, лишь бы только на труп поглазеть! Что за народ!? Небось опять наркоманы обкуренные! Вот я им сейчас покажу!»

Он встал, надел ботинки на босу ногу, включил тусклый свет и пошел, ругаясь, открывать дверь. Собираясь заодно припугнуть хулиганов, взял со стола отрезанную у трупа конечность. Евгений Ильич поднял щеколду и выглянул наружу, протягивая вперед окоченелую руку.

– Евгений Ильич, извините, что разбудила, – раздалось из темноты.

Хорошо, что Ева, согнутая под тяжестью ноши, не могла разглядеть протянутую в приветственном жесте руку. Иначе бы она за себя не отвечала, несмотря на то что тоже была медиком.

Слова ругательства застряли у патологоанатома в горле. Он здраво рассудил, что если его называют по имени, то это кто-то из своих, кто не потерпит глумления над трупом. Евгений моментально сориентировался и быстро пихнул расчлененную конечность себе за спину, то есть, извините, в трусы, так как другой одежды на нем просто не оказалось. Он всмотрелся в незваных гостей и с удивлением увидел какую-то скрюченную фигуру, придавленную окровавленным трупом. Евгений Постников решил, что это его друзья – судебные эксперты, не разобравшись в причине смерти этого мужчины, решили попросить у него помощи.

– Да вы что, в самом деле?! С ума посходили?! Ну, я понимаю, когда вы меня просили подъехать к вам на экспертизу! Но как можно без предупреждения среди ночи вваливаться ко мне с трупом?!

– Я еще не труп, – слабо запротестовал окровавленный мужчина, разлепив веки.

– Евгений Ильич, это же я – Ева, Ева Дроздова, – представилась скрюченная фигура.

– Господи! Евочка! Проходите, конечно! Я в таком виде!

Патологоанатом двигался бочком, чтобы не поворачиваться к Еве спиной, где торчала «пугалка» для обкуренных юнцов.

– Ничего страшного. У вас вид нормального человека, легшего спать и разбуженного. Помогите мне дотащить этого мужчину! – попросила Ева, переводя дыхание и отдувая челку, прилипшую к потному лбу.

Евгений подхватил незнакомца с другой стороны, и они вместе потащили его по узкому коридору.

– Давай в анатомичку! – скомандовал Евгений, – там два трупа, а один стол свободен.

Пот рекой лил со лба Евы. Ей даже не верилось, что она добралась с такой тяжелой ношей до пункта назначения и что удалось разбудить Евгения Ильича, пребывавшего, как всегда, навеселе, о чем свидетельствовал исходящий от него запах. Евгений ногой толкнул дверь, и они втащили лысого парня в анатомичку. Здесь было жутко холодно и пахло едкими химикатами. В тусклом освещении Ева увидела два трупа на железных столах, у одного из которых торчали из-под простыни желтоватого цвета ступни, а у другого выглядывала голова с восковой маской смерти. Они с Евгением взгромоздили ношу на третий пустой стол и перевели дух. Раненый мужчина, как показалось Еве, на короткое время потерял сознание.

– Что с ним? – деловито поинтересовался Евгений, прижимаясь задом к боковой поверхности железного стола, чтобы удержать свой нелицеприятный сюрприз.

– Я не осматривала. Он въехал в мою машину, а я обнаружила его за рулем уже в таком состоянии. Еще он обронил загадочную фразу, чтобы я ни в коем случае не обращалась за помощью в правоохранительные органы!

– Из бандюков, наверное… – глубокомысленно заметил Евгений Постников, оглядывая широкоплечую фигуру лысого мужчины.

– Еще он сказал, что не успел затормозить, так как временно потерял сознание. Я думаю, отключился из-за того, что был пьян или обкурен, – предположила Ева, вытирая руки от крови какой-то не совсем чистой тряпкой.

Кадык дрогнул на шее лысого мужчины:

– Я не пил, и я не наркоман…

– Проверим, – миролюбиво сказал Евгений Ильич, тщетно пытаясь натянуть короткую застиранную майку на трусы в цветочек и кидая не совсем сфокусированный взгляд на Еву.

– Ты-то как?

– Со мной все в порядке, – отрапортовала она.

– Точно? – пошатнулся Евгений.

– Точно.

– А машина? – продолжал допытываться бывший преподаватель Евы.

– А! – махнула рукой Ева, давая понять, что это сейчас не самое важное, или делая знак не бередить рану.

– Надо раздеть его, – сказал Евгений, и они с Евой принялись стягивать с раненого мужчины брюки, пиджак, дорогие ботинки, черную футболку. Когда Евгений ухватился за его плавки, мужчина слабо запротестовал:

– Здесь же дамы… – и посмотрел почему-то не на Еву, а на трупы, лежащие с ним по соседству.

– Здесь одни врачи, – строго возразил Евгений Ильич и завершил начатое дело: – Я привык, чтобы усопший лежал передо мной в том же виде, в каком он приходит на этот свет, то есть нагишом! Какие могут быть стеснения, я вас умоляю!

Евгений Ильич накренился в сторону, и из-под него выпала рука от трупа. Ева с ужасом смотрела на сию находку, на минуту ей даже почудилось, что это отлетают запчасти от ее бывшего преподавателя.

«Говорят люди, что пьянство до добра не доведет», – мелькнула шальная мысль у нее в голове.

– Извините, это… это не мое… – смутился патологоанатом, задвигая странную находку голой ногой в ботинке под стол с трупом, о который он и облокачивался.

– Да чего уж… – выдохнула Ева, стараясь не смотреть в испуганные глаза мужчины, который словно спрашивал ее: «Куда ты меня притащила?»

Евгений Ильич склонился над телом мужчины и начал внимательно осматривать его сантиметр за сантиметром, покачивая головой и цокая языком.

– Он не наркоман, следов от инъекций я нигде не вижу…

– Я же вам это и говорил! Вы что, не верите мне на слово? – возмутился пострадавший.

– Мы видим тебя в первый раз, почему мы должны тебе верить? – здраво рассудил хирург.