Каникулы и фотограф - Лукин Евгений Юрьевич. Страница 15
9
Они оторопело смотрели в глаза друг другу. Потом массивные губы шевельнулись, складываясь в насмешливую улыбку, и огромная голова укоризненно покивала Мосину.
Нервы Сергея не выдержали, и он совершил непростительную глупость: спрыгнул со стены, но вместо того чтобы нырнуть через дыру к себе, во двор родного НИИ, бросился наутек в сторону избы. Он начисто забыл о свойствах своей лазейки. Здравый смысл подсказывал, что если Сергей нырнет в пролом, то неминуемо уткнется в ноги этого , за стеной.
Мосин улепетывал, размахивая руками и вопя что-то нечленораздельное. На площадке все в недоумении повернулись к нему, а потом, как по команде, уставились на стену. Сергей влетел в толпу и стал за одним из механизмов. Бежать было некуда – между ним и стеной уже стояли эти . Их было двое.
Из избы выглянул Денис и увидел пришельцев.
– Дождались!
Он сорвал с бритой головы кивер и с досадой треснул им об землю. Ситуация была предельно ясна. Никаких поправок к учебникам истории не предвидится – нелегальный эксперимент накрыли. И Мосина вместе с ним. Как соучастника.
Рядом Сергей заметил Тоху. Глаза у того были круглые и виноватые. На матерого авантюриста, пойманного с поличным, он не походил. Да и остальные тоже. Экспериментаторы сбились в испуганный табунок, и вид у них был, как у ребятишек, которых взрослые захватили врасплох за шалостью…
Вселенная Мосина пошатнулась и начала опрокидываться. Ощущение было настолько реальным, что он, теряя равновесие, ухватился за механизм. Сколько им лет? Шестнадцать? Четырнадцать? А может быть, тринадцать? А может быть… И Сергей понял наконец: все может быть!
Дети! Легкомысленные, непоседливые дети нашли склад списанной техники, сбежали от воспитателей и затеяли игру в Эксперимент, в Дениса Давыдова, роль которого бесцеремонно присвоил самый старший из них – длиннорукий нескладный подросток.
А теперь пришли взрослые!
Мосин боязливо выглянул из-за своего укрытия и замер, зачарованно глядя, как они идут через пустырь. Взрослые были чудовищны. Нет, ни о каком уродстве не могло идти и речи: правильные черты лица, стройные фигуры атлетов, но рост!.. Не меньше двух метров с лишним! Они шагали легко, неторопливо, и не было в их движениях жирафьей грации баскетболистов. Иные, вот в чем дело! Совсем иные.
– Здравствуйте, отроки, – насмешливо пророкотал тот, что повыше. Кажется, это с ним Мосин столкнулся над стеной.
Отроки нестройно поздоровались.
– А хорошо придумано, Рогволод, – повернулся он ко второму. – Мы их собираемся искать за Магистралью, а они рядом.
Рогволод, хмурясь, оглядел площадку и, не ответив, направился к молочно-белому сплюснутому шару на паучьих ножках.
– Во что играем? – осведомился первый. – Впрочем, не подсказывать, попробую угадать сам. Та-ак. Это, несомненно, должно изображать темп-установку… Что ж, местами даже похоже. Чуть-чуть. А где темп-установка, там десант в иные времена. Денис, я правильно рассуждаю?
Денис со свирепой физиономией отряхивал кивер.
– Денис говорит, что правильно, – невозмутимо объявил гигант. Послышались смешки. – Ну и куда же вы собрались?.. Ничего не понимаю, – после минутного раздумья признался он. – С одной стороны, кулеврина, с другой – самолет.
Отроки смотрели на него влюбленными глазами.
– Тогда посмотрим, во что одеты Исполнители. Денис, подойди, пожалуйста.
Мрачный Денис плотно, со скрипом натянул кивер и вышел вперед.
Взрослый рассматривал его, посмеиваясь.
– Слушай, Денис, а ты случайно не Давыдов?
– Давыдов, – продали Дениса из толпы.
– Серьезно? – поразился гигант. – Что, в самом деле, Давыдов?
– Это условно, – нехотя пояснил Денис. – Имеется в виду: один из отряда Давыдова.
– Ну что ж, отроки, – сказал взрослый. – Мне нравится, как вы проводите каникулы. В историю играть надо. И надо, чтобы у каждого был свой любимый исторический момент. И, наверное, надо сожалеть о невозможности принять в нем участие.
– Почему о невозможности? – буркнул «Давыдов».
– Потому что момент этот не твой, Денис. Он принадлежит другим людям. Как твое время принадлежит тебе. Я знаю, ты сейчас думаешь: «Игра игрой, а гусары бы приняли меня за своего». Мне очень жаль, но в лучшем случае они приняли бы тебя за ненормального. С чего ты взял, что партизаны Давыдова носили топоры на портупеях?
Денис с уважением покосился на Мосина. К ним подошла Эврика и непринужденно поздоровалась со старшими.
– Смотри-ка, и Эврика здесь? А платье такое где взяла?
– Мне подарили, – насупилась девочка.
– Эврика! – Сказано это было с мягкой укоризной.
– Подарили, – упрямо повторила она.
– Да что ты? И кто б это мог такое подарить?
– Я подарил, – сипло сказал Мосин и вылез из-за механизма. Это не было подвигом. Просто запираться не имело смысла.
– Меня зовут Ольга, – негромко представился гигант. Мосин решил, что ослышался (И, кстати, правильно решил. Незнакомца звали Ольгерд). – А как зовут тебя? И почему я тебя не знаю?
– Меня зовут Сергей, – полным предложением, как на уроке, ответил Мосин. – Я тут неподалеку… отдыхаю… у папы с мамой, – поспешно добавил он.
– А как ты сюда попал?
– У меня допуск.
– Какой допуск?
– Условный. – Мосин поспешно предъявил шарик.
Огромный «Ольга» вгляделся и фыркнул. Отроки с любопытством сгрудились вокруг Мосина и тоже засмеялись. Копающийся в одном из приспособлений Рогволод поднял голову.
– Ну и что? – обиженно сказал Тоха. – Почему это не может быть допуском? Условно же!
Мосин поспешно спрятал шарик. «Ольга», прищурясь, рассматривал бледно-желтую мосинскую тенниску, на которой было изображено ограбление почтового поезда.
– А это откуда?
– Из музея, – наудачу ляпнул Сергей.
– Слетай и верни, – сказал «Ольга» и больше на него не смотрел.
Мосину бы сказать: «Хорошо, я сейчас», – и двинуться к дыре, но он еще не верил, что пронесло.
– Ну а теперь объясните мне вот что… – «Ольга» сделал паузу, и наступила тревожная тишина. – Зачем вы подвели к вашей игрушке энергию?
– Чтобы все по-настоящему, – невинно объяснил Тоха. – А то как маленькие…