Разбойничья злая луна - Лукин Евгений Юрьевич. Страница 25
– А почему ты мне об этом докладываешь?
– Да некому пока больше…
– А про Шарлаха так ничего и не слышно? – осторожно спросил он.
Алият вздохнула, плечи ее устало поникли.
– Никаких пока следов… Наняла тут одного – разузнать, а он пришел, дурачок, и давай о тебе рассказывать…
– Как? – не понял Ар-Шарлахи.
– Так. Шарлах, говорит, сейчас в Туркле, привел корабль и две каторги… Обругала я его да выгнала…
Ар-Шарлахи уставился на Алият в изумлении, потом захохотал, но тут же сморщился и взялся обеими руками за голову.
– Слушай… – жалобно сказал он, переждав головную боль. – Ну а почему бы нам с тобой сейчас не разбежаться? Не дожидаясь Шарлаха, а? Что ты, одна не справишься? Я же видел, как ты тогда разобралась с каторжанами. Толку от меня – никакого… Так, дурацкое везенье по пьянке, но ведь оно скоро кончится…
Алият долго молчала. Меж упрямых бровей залегла острая складка.
– Угораздило же меня родиться женщиной! – бросила наконец Алият с досадой и горечью. – Надоело уже за вас все время цепляться!.. Шарлах, Шарлах!.. А что Шарлах? Такой же придурок и пьяница, как и ты! Разве что чуть похрабрее…
Пораженный внезапным этим признанием, Ар-Шарлахи некоторое время моргал и не мог произнести ни слова. Алият глядела на него почти с ненавистью.
– Вот только попробуй сбежать! – процедила она сквозь зубы. – В Туркле ты от меня никуда не денешься. Кошелек у тебя пустой, а здесь, имей в виду, все куплено…
В дверь постучали.
– Кто бы ты ни был… – буркнула Алият, и в каюту заглянул некто вооруженный. Должно быть, из караульных.
– Лако просит встречи с Шарлахом, – доложил он.
Ар-Шарлахи недоуменно свел брови. Имя «Лако» не говорило ему ничего. Зато Алият встрепенулась.
– Пропустить! – поспешно приказала она. – Только сначала кликни кого-нибудь, пусть кувшины уберут пустые…
Молоденький большеглазый разбойничек, польщенный доверием, быстро навел порядок в каюте и, унеся пустые кувшины, поставил пару полных. Потом наверняка будет хвастать, что пил с самим Шарлахом, да и не раз…
На порог тяжко ступила косолапая нога в коротком сафьяновом сапоге, и вошел Лако, грузный мужчина средних лет. Роскошный кимирский плащ, отягощенный вышивкой, крупными складками ниспадал с его широких покатых плеч. Ручьи стекляруса сбегали, мерцая, от ключиц к бедрам. По контрасту с темно-синей тканью повязка, прикрывающая лицо, казалась ослепительно-белой. На рукавах плаща, однако, виднелись пятна винного просхождения, а стеклярусные ручьи кое-где обмелели, повытерлись. Надо полагать, гость не питал ни малейшего почтения к своему богатому наряду.
– Удачи тебе, Шарлах, – неспешно проговорил вошедший и, поколебавшись, повернулся к женщине. – Удачи и тебе, Алият…
– Удачи тебе, Лако, – несколько сипловато ответствовал Ар-Шарлахи. – Садись, пей вино.
Гость не заставил себя упрашивать. Мужчины, приподняв нижние края повязок, молча выпили по чашке и начали беседу.
– Взялся за крупные дела, Шарлах? – просто и в то же время с уважением осведомился Лако. – Двухмачтовик и боевая каторга? Славно, славно… А почтовик правильно продаешь. На нем только улепетывать хорошо, да торгашей перехватывать… Для налета надо кое-что посерьезней…
Несомненно, перед Ар-Шарлахи сидел и чинно, не открывая лица, прихлебывал вино собрат по ремеслу. Озадачивало лишь одно: непринужденный тон Лако наводил на мысль, что оба главаря давно знакомы, чего быть никак не могло. Однако в любом случае разговор следовало поддержать.
– А что ты сам поделываешь, Лако? – в свою очередь вежливо полюбопытствовал Ар-Шарлахи. – Давненько ничего о тебе не слышал.
И да будет тому свидетелем разбойничья злая луна, в словах его не было ни песчинки лжи!
Гость ответил не сразу.
– Сейчас я пеший, – сказал он наконец со вздохом. – Потерял корабль в Кимире. Со мной тут еще четырнадцать моих людей. Народ тертый, знающий. Деньги у меня есть… Вернее, будут. Завтра тряхну должников… Готов откупить половину «Белого скорпиона» и войти в долю. Какой я погонщик, ты и сам наверняка слыхал… Немедленного ответа не прошу. Прикинь, обдумай. А завтра скажешь…
Ар-Шарлахи покосился на Алият. Кажется, она была весьма удивлена.
– Конечно же, я все обдумаю, Лако, – осторожно проговорил он. – Но и ты тоже прикинь все до завтра и обдумай. У меня на хвосте висит караван досточтимого Хаилзы, так что компаньон я сейчас опасный…
Красномордого Хаилзу Ар-Шарлахи приплел для важности, но приплетя, похолодел. Он ведь и сам, честно говоря, забыл про караванного. А тот, вполне возможно, и впрямь уже шел по следу со своими тремя кораблями…
– Опасный… – недовольно повторил Лако. – Если бы я искал безопасного прибытка, я бы пошел не к тебе, а к торгашам – наниматься в охрану. Сейчас многие туда подались.
– А сам?
Лако усмехнулся.
– Тактика не велит. Предпочитаю нападение обороне…
С этими словами он отставил чашку и, пообещав, что все тем не менее обдумает, уже собирался откланяться, как вдруг подала голос Алият.
– Ты позволишь задать ему один вопрос? – обратилась она к Ар-Шарлаху, и, получив разрешение, пристально посмотрела гостю в глаза. – Скажи, Лако… Ведь Шарлах в свое время не однажды посылал к тебе и звал в долю. Ты раз за разом отказывался… Ты отказался даже от встречи. А теперь вдруг приходишь сам. Что случилось? Тебя привлекла наша удача?
Лако насупился, помолчал.
– Дело не в удаче, – сказал он. – Хотя и в ней тоже… А, ладно! Давай начистоту! – И гость взглянул на Ар-Шарлаха в упор. – Знаешь, будь ты чуть помоложе, я бы решил, что ты просто повзрослел… Я же ведь слышал и о прежних твоих делах, и о теперешних… Так вот, с тех пор, как ты побывал у стражников в Харве, тебя словно подменили. Раньше ты мне казался крохобором, не шибко умным и, прости, трусоватым… Не обижайся. Я рад, что ошибся в тебе.
Ар-Шарлахи перевел оторопелые глаза на Алият, оцепеневшую в своем углу, и встретил взгляд, исполненный злобного изумления.
– Маленький, зато настоящий, – удовлетворенно заметил Ар-Шарлахи, еще раз оглядывая розовый храмик, увенчанный по углам четырьмя бронзовыми изваяниями верблюдов. – И потолок, наверное, в виде злой луны…
– А как же! – недружелюбно отвечала ему Алият. – Все как положено…
В ныне разрушенном храме Харвы полированный металлический диск потолка был громаден и вознесен пугающе высоко. День за днем на нем все отчетливее проступали голубоватые контуры матери-верблюдицы, чтобы проясниться окончательно в ночь полнолуния. Интересно, здесь так же?..
Вокруг шумела Туркла, на карнизах и башенках ворковали мелкие южные горлинки жемчужных оттенков, сияла кимирская смальта бесчисленных мозаик.
«Единственный живой город, – подумалось Шарлаху. – Харва больна… Кимир, наверное, тоже… Пальмовая дорога умирает… Одна только Туркла брызжет здоровьем. Тень-кровопийца…»
Они направлялись ко второму порту, расположенному куда менее выгодно, нежели первый, откуда можно было очень быстро исчезнуть в любом из трех направлений, оставив с носом посланный за тобою караван. Поэтому во втором порту стояли, в основном, мирные купцы, которым мало что грозило в случае налета правительственных войск, да суда, выставленные на продажу.
Возле барака разгружали только что прибывшую из Харвы каторгу. Собственно, «разгружали» – не то слово. Товар сам сходил по короткому трапу, сброшенному из низкого люка. Колыхались легкие шелка, облепляя на миг, если дунет ветер, точеные девичьи фигурки, вздувались черные вуали. Несколько местных смуглолицых красоток скалились поодаль, обмениваясь малоприличными шутками. Зрелище казалось им невероятно забавным. И все-то в этой Харве не по-людски: мужчины – голорылые, а женщины – под вуалями!.. А самая потеха начнется на Желтом рынке, где с них эти самые вуали начнут снимать… Все правильно: товар – лицом…
Алият замедлила шаг, тоже всматриваясь. Темные прищуренные глаза ее стали вдруг злыми и сосредоточенными, словно она наводила боевой щит.