Царь, царевич, король, королевич... - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 19

Дверь открылась!

Мы с братом ввалились в маленькую комнатку вроде прихожей. Там еще дверь была. Зашли, видим – просторный зал, полки с книгами, как в Кащеевой библиотеке, сквозь замерзшие окошки кое-как пробивается свет. Посреди зала железная печка, на ней – коробок спичек и пачка «Беломорканала». В углу – железная койка. И холодина – как на улице.

– Все равно замерзнем, – решительно заявил Стас. – Так уж получается.

– Не замерзнем! – сказал я с неизвестно откуда взявшимся оптимизмом и стал снимать с полок подшивки газет: «Труд», «Комсомольская правда» и «Спид-ИНФО».

Когда в печке газеты как следует разгорелись, я придвинул Стаса поближе к огню, накрыл одеялом с койки, сам в другое укутался. И мы принялись оттаивать.

…Минут через сорок вся изморозь с нас сошла, а у Стаса даже ноги снова шевелиться начали.

– Газеты-то кончаются! – ехидно, словно рад был замерзнуть, заявил он. – Что делать будем?

Я оторвался от увлекательного чтения – той странички в «Спид-ИНФО», где печатают кверх ногами, – с удовольствием запустил газету в огонь и сказал:

– Твоя очередь огонь поддерживать. Вон… книжек много.

У Стаса отвисла челюсть.

– Книжками? – простонал он.

– А чем еще, – вздохнул я. – Ну че получше – оставляй, а всякую лабуду – в огонь.

– Нехорошо… – Стас замотал головой. – Люди старались, писали… А мы – сжигаем?

Ах, он же у нас теперь начинающий писатель! Я рассвирепел:

– Запомни, Стас, жизнь человеческая, тем более детская, важнее книжек!

– Ну да, – поколебавшись, сказал брат, – об этом и Решилов писал.

– Вот! И все писатели с радостью бы сожгли свои книжки ради того, чтобы нас спасти! Уверяю! Даже Лев Толстой бы сжег, он детей очень любил.

– Вот с него и начнем, – решил Стас. Но Толстого он нашел не сразу. Вначале мы грелись Достоевским, тем более что тот сам говорил: ничто, мол, в мире детской слезинки не стоит. Потом Лермонтова нашли… но он мало написал, к сожалению. Диккенс нас окончательно согрел, а на середине Льва Толстого температура в комнате стала вполне приличной. Мы сбросили одеяла, придвинули койку к огню поближе и начали военный совет.

– Книжек нам на недельку хватит, – рассуждал Стас. – А за это время мы другие дома откроем, всяких деревяшек запасем, может, и радиостанцию включим…

– А есть что будем? – Я вытряс из карманов еду, запасенную на пиру у Кащея. – Этих конфеток и печенья надолго не хватит!

– Ну, на моржей будем охотиться, – беспечно сказал Стас, извлекая из-за пазухи подмороженные бананы, а из карманов – твердые как камень пирожки.

– Балда! В Антарктиде моржей нет… кажется. Тут только пингвины водятся.

– Значит, на пингвинов будем охотиться. Это еще лучше, они яйца откладывают. А я хорошо яичницу готовлю. Ты знаешь.

От последней фразы меня снова мороз продрал. Не для того я родную маму от фараона спасал, не для того на Венеру путешествовал, не для того Кащея пинал, чтобы от пингвиньей яичницы помереть!

– Пингвины, Стас, – как можно внушительнее сказал я, – животные редкие, исчезающие. Их охранять надо!

– Ничего, – отмахнулся Стас. – Я по телеку слышал, что если человек в безвыходную ситуацию попал, то он может на кого угодно охотиться… Костя, ты чего почитать хочешь, Булычева или Казанцева?

– Конечно, Булычева!

– А я на нем бананы разогрел, – убитым голосом отозвался Стас. – Да ладно, книжка не очень толстая была. «Старость Алисы» называлась.

Я только вздохнул. Я книжки про Алису люблю… да и она сама мне нравится. А вот Стас никак этого не поймет.

– Давай поедим и спать ляжем, – с горя предложил я.

– Давай, – радостно согласился Стас. И мы принялись наедаться перед сном. Вначале съели пирожки, потом бананы, которые стали мокрые и липкие. Осталось у нас чуть-чуть конфет и пригоршня печенья.

– Завтра будем голодать, – вздохнул Стас. – Или на пингвинов охотиться…

Дались ему эти пингвины! Я ехидно спросил:

– Как же ты на них охотиться собрался? Муми-бластеров нету!

– Очень просто. Сделаем лук и стрелы. Как в книжке «Столяровы, старший и младший».

– Слушай, твой Решилов – это ходячая оружейная лавка! – съязвил я.

– Еще бы. Он же книжку о старинном оружии написал – «Девочка с аркебузой»… – Стас вздохнул и принялся кидать в огонь толстые тома Казанцева. Потом заметил: – Вот… Тоже полезный писатель. Много написал. И бумага хорошая, сухая.

…От вчерашних переживаний и разговоров мы даже забыли договориться, кто будет огонь поддерживать. Так что утром не ругались, по чьей вине он погас. Бросили жребий, кто будет печку растапливать – стали перечислять фантастические романы на букву «П». Кто первым остановится, тот и проиграл. Стас первым выдохся, вылез с визгом из-под одеяла и ну давай огонь разводить! И главное, со злости начал жечь именно те книжки, которые на «П» начинались. Ох и много же их было! Пляшет, противный, по полу, подкармливает печку печатной продукцией, причитает печально:

– «Путь обмана»… Простите, пожалуйста… «Пристань желтых кораблей»… Пойдет! «По грибы»… Придется… «Пляшущие человечки»…

– Подожди! – пришлось придержать потенциального писателя. – Прекрасная повесть!

Вылез я из-под одеяла, отобрал у Стаса «Человечков». На что начал замахиваться, подумать страшно! И мы принялись кидать в огонь другие детективы. Подняли температуру в помещении и «Уставом караульной службы», у которого корешок самый твердый оказался, изморозь с окна отскоблили. Смотрим: погода портится. Ветерок со снегом, тучи в небе.

– Стас, еды много осталось?

– Ну… конфеты, печенье…

– Значит, придется искать продукты, – решил я.

…Чего мы только не нашли, замотавшись в одеяла и открыв топором самые сложные замки! Четыре мясорубки, восемь кастрюль, соковыжималку, мантышницу и машинку для закатывания маринадов… А вот из еды был только замерзший насквозь аквариум с пятью золотыми рыбками и десятком улиток.

– Что же здесь случилось? – грустно сказал Стас, когда мы вернулись в теплую, согретую Человеческой Мыслью библиотеку.

И тут меня осенило! Я схватил со стола журнал учета выданных книг и стал его зачитывать, ближе к концу:

– Любопытно, – грызя замороженную карамель, сообщил Стас. – А через недельку?

Я перелистнул журнал и прочел:

– Ага! – воскликнул Стас, поглощая печенье. Я отобрал у него остатки продукта и стал читать дальше:

– Так… – мрачно произнес Стас. – Ты в конце глянь!

Глянул я в конец и с облегчением вздохнул:

– Стас, нормально! Тут написано: «Ура! Нас сегодня эвакуировали! Петров починил рацию и, прежде чем она снова сгорела, успел послать „SOS“. Ура!»

– Так прямо и написано? – осведомился брат. – Прежде чем сгорела?

Я кивнул. Действительно, плохи наши дела…

– Помочь нам может только Кубатай! – Стас нервно зашагал по комнате. – Он – настоящий мужчина. Он – верный друг. Он… – тут Стас даже паузу сделал, подбирая словечки покрасивее, и изрек: – Он – неучтенный фактор в преступном замысле Кащея!

– Он – ужас на крыльях ночи, – печально добавил я.

– Кстати, о ночи! К вечеру мы проголодаемся! – как ни в чем не бывало переключился на прозу жизни Стас. – Пошли охотиться, а? Ну пошли…

– А лук и стрелы?

– Дубинками обойдемся, – и Стас начал озираться по сторонам. – Костя, пока не холодно, пойдем на охоту!