Геном - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 26

Это было что-то новое. Он даже не подозревал, как велика была его гордость и радость, когда он спасал Ким. Но память живет своими законами – и теперь с ним навсегда останется эта ночь и сдержанный восторг человека, совершившего доброе дело…

Что-то кольнуло Алекса. Почти неощутимо – мгновенно смываясь волной теплого радужного света. И все-таки кольнуло, перед тем как исчезнуть…

Перед тем как он стал кораблем.

И экипаж стал частью его самого.

Алекс послал приказ – не раздумывая, не оформляя его словами, и белая молния разгорелась, подавая энергию, а изумрудная спираль подняла «Зеркало» с бетонных плит, втянула опоры, в последний раз протестировала оборудование. Голубой свет раскрылся веером, открывая перед ним сотни взлетных траекторий. Белый вихрь и красное пламя – его сжатые в кулаки руки напряглись, готовые начать бой – один на один со всем Ртутным Донцем, со всем миром…

Теперь, когда Алекс слился с кораблем, все они стали единым целым, объединенным его волей.

Как оно и должно было быть.

Алекс встал с ложемента, потянулся. Все вокруг еще казалось неправильным, ненастоящим. Слишком маленькая рубка – после бескрайнего пространства. Выбирающийся из креплений второй пилот – вместо изумрудной спирали. Колотящееся сердце вместо беззвучного потока энергии.

– Семь минут и тринадцать с половиной секунд, – пробормотал Ханг, опуская ноги на пол. – Вы считаете, для первой тренировки достаточно, капитан?

– Вполне.

Алекс чувствовал, как изменился его тон, но поделать ничего не мог. Да и зачем? Теперь он стал настоящим капитаном.

В этом и был смысл всей тренировки – ощутить каждого члена экипажа и вложить в их сознание свой образ. В этом, а никак не в слаженности действий, которая приходила неизбежно.

– Капитан?

Он посмотрел на Моррисона.

– Вам интересно, как вы выглядите со стороны?

Алекс подумал секунду и кивнул:

– Да.

– Белая звезда. Такая яркая, что трудно смотреть… даже там. Крошечная белая звезда. Когда вы слились с кораблем – радуга будто взорвалась изнутри.

– Красиво? – уточнил Алекс.

Моррисон помедлил с ответом.

– Не знаю. Эффектно, ярко… красиво, пожалуй.

Но убежденности в его словах не было.

– Благодарю вас, Ханг. Вы прекрасно пилотируете. Я думаю, мы станем делить полетное время поровну.

Вот теперь второй пилот растерялся.

– Капитан?

– Вы согласны?

– Да, черт возьми! – Ханг встал. – Но почему?

– Потому, что вы хороший пилот, – сказал Алекс. Он не видел Беса, но знал, что чертенок на плече ехидно улыбается.

Пилотаж – это высшее наслаждение пилота. Слиться воедино с кораблем, стать металлической птицей, парящей между звезд, что может быть лучше?

Только одно – быть капитаном корабля. И вот этой маленькой тайны Моррисон не знал. Он был лишь пилотом – как недавно сам Алекс.

– Спасибо, капитан. – Голос Ханга дрогнул. – Черт… я не ожидал.

– Все в порядке, Ханг. – Алекс вышел из рубки, остановился, вглядываясь в длинный коридор. Вот вынырнул из своей каморки в торце корабля энергетик, отсалютовал взмахом руки, помедлил – и нырнул обратно, к своим ненаглядным глюоновым потокам. В оценке своих действий он словно бы и не нуждался. Вот синхронно вынырнули из узких проходов, ведущих к боевым постам, Джанет и Ким. С хохотом хлопнули друг друга по ладоням, обнялись – и только потом повернулись к Алексу. Он улыбнулся в ответ. Космос почему-то увеличивает в женщинах тягу к однополой любви, и Алекс мог бы приревновать… испытывай он к Ким чувство большее, чем симпатию. Ревность – лишь производная от той базовой функции, которая ему недоступна.

Потом открылась дверь рядом с рубкой, и Генералов вышел в коридор. По-прежнему в скафандре, лишь гермошлем свернут.

– Хорошо, – сказал Алекс. – Действительно хорошо.

Пак ухмыльнулся. Легкое напряжение исчезло из его взгляда.

– Трасса к Дориану была замечательна, – искренне сказал Алекс. – Никогда не собирался туда наведаться, но маршрут был замечателен. Я зря сомневался в ваших способностях.

Навигатор млел, словно юная девушка, услышавшая свой первый комплимент. Алекс сообразил, что в какой-то мере аналогия верна, и торопливо продолжил, уже более официальным тоном:

– Но вот трасса к Зодиаку, которую вы прокладывали днем, далека от оптимума.

– Позвольте, капитан! – вскинулся Пак. – Оптимальная трасса потребовала бы использования туннеля в системе Моника-3.

– Да. И что?

– Этот район не рекомендован к посещению малыми кораблями, капитан.

– Но не запрещен?

– Нет. Но любой пилот предпочтет обойти ритуальную зону Брауни.

– Пак, запомните, я – не любой пилот.

– И я не любой, – вставил появившийся за его спиной Моррисон. – Мне доводилось пользоваться туннелями Моники-3.

– Как впечатления? – полюбопытствовал Пак.

– Тягостные. Но это касается только пилотов.

– Откуда у спецов такая тяга к самоубийству… – пробормотал Пак.

– Вы что-то сказали, навигатор? – спросил Алекс.

– Нет, капитан. Я учел ваши замечания. В следующий раз я буду исходить из максимальной целесообразности маршрута, а не из его безопасности. Честь имею.

Он повернулся и скрылся в своей рубке. Дверь захлопнулась.

– Ну вот, мы его обидели… – вполголоса сказал Моррисон.

Алекс мимолетно подумал, что обидело Генералова именно вмешательство второго пилота. Пока разговор шел один на один, навигатор еще поддавался переубеждению. Оставшись же в одиночестве против двух спецов, немедленно замкнулся.

– Зря я встрял, – вздохнул Моррисон, будто прочитал его мысли. – Простите, капитан.

– Идемте выпьем, – сказал Алекс. – Все-таки мы провели первую тренировку, и вполне успешно.

– Пойдемте. Девочки уже там, как я понимаю… – Моррисон отвел взгляд от пустого коридора. – Капитан… на всякий случай… у вас связь с Ким или Джанет?

– Пока нет.

– Если я поухаживаю за девочкой, вы не будете против?

– Абсолютно. – Алекс усмехнулся. – Черт возьми, ты ведь тоже пилот… к чему вопросы?

– Всякое бывает, – объяснил Ханг, пока они шли по коридору. – Да, конечно, мы любить не умеем, соответственно избавлены от эмоциональных предрассудков… Но вот был я на одном корабле, грузовик среднего тоннажа, ничего особенного… так у третьего пилота была связь с девушкой-навигатором, и он крайне неприязненно отреагировал… Понимаете, его религиозные чувства не допускали измены.

– Слава Богу, я атеист.

– Тогда заметано, – кивнул Моррисон.

– Только одно, Ханг. Девочка в меня влюблена. Но я не буду горевать, если вы покажетесь ей более подходящим объектом.

Ханг самодовольно улыбнулся, но промолчал. Как мало ему потребовалось, чтобы обрести хорошее настроение! Всего семь минут в контакте с кораблем.

Они прошли вдоль закрытых кают и вышли в небольшой круглый зал. Кают-компания на малых кораблях всегда была общая для экипажа и пассажиров, и обстановка ее являлась компромиссом между аскетизмом и роскошью. Компромисс, как и следовало ожидать, оказался неудачным. Пластиковые стены украшали натюрморты в слишком уж пышных деревянных рамах, овальный стол был из обычного вспененного металла, зато два диванчика и кресла, пусть и снабженные фиксаторами, – из дерева. Крошечный армейский бар заполняли чересчур изысканные напитки – от земных вин до эдемских коньяков и амброзий. На потолке – изящный хрустальный светильник… а вокруг него – маленькие лампы аварийного освещения.

Похоже было на то, что неведомый дизайнер просто взял и смешал типовые проекты кают-компании для экипажа и кают-компании для пассажиров.

Дверь в крошечный кухонный отсек была открыта, и там уже возилась Джанет. Алекс с радостью оценил ее согласие заняться приготовлением пищи – будь Джанет феминисткой, ее не удалось бы загнать на кухню даже под дулом пистолета.

Ким, с бокалом в руке, сидела в кресле у стены. И смотрела на них как-то непривычно мрачно.