Новый Роман. «Ремарка» - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 2

Итак, юная Хмель узнала, что это ее новый друг, нелюдимый старик Люциус, решает, кто из актеров погибнет, а кто преуспеет. И это тайное знание, о котором она не решается никому говорить (да и что, собственно говоря, изменится?), погружает ее глубокую тоску. С одной стороны, она может попросить Люциуса сделать ее героиней новой пьесы… а может и попросить, чтобы кто-то из одноклассников провалился. В ее руках оказывается страшная сила – но девочка вовсе не готова к тому, чтобы этой силой воспользоваться.

А самое ужасное, что довлеет над девушкой, – воспоминание о гибели ее маленького братца Кумара. Когда ей было всего лишь семь лет, она вместе с родителями пошла в Театр. Ей велено было присматривать за пятилетним Кумаром, но она отвлеклась… и расшалившийся ребенок выбежал на сцену!

Законы Театра суровы. Оказавшись на сцене, Кумар вынужден был играть. Актеры импровизировали, как могли, чтобы спасти мальчика, но во втором акте для него не было никакой роли… и в результате после антракта мальчик исчез.

Гибель брата всегда тяжким грузом лежала на совести Хмель. А теперь она размышляет – а уж не заглядевшись ли на веселых световых зайчиков, пущенных Люциусом по проходу зрительного зала, ребенок побежал на сцену?

Ведь в той пьесе не погиб ни один актер – проигравшим оказался маленький Кумар! Так, значит, в особых случаях Люциус может спасти всех актеров, пожертвовав кем-то из зрителей!

Вот в таком хитросплетении человеческих (только ли человеческих?) судеб, желаний и стремлений заканчивается первая часть романа «Ремарка» и начинается вторая.

Можно в очередной раз восхититься дарованием супругов Дяченко и многообразием их творческих приемов! Ведь вторая часть «Ремарки» – это как раз та самая пьеса «Выход», которую в первой части репетируют герои! Написанная неведомым творцом, поставленная бессильным Растафой, подвластная тайным пружинам Люциуса – пьеса разворачивается перед нами, причем, начинаясь как классическая пьеса, «Выход» постепенно меняет ритмику, персонажи начинают называть друг друга настоящими именами, в действие все активнее вторгается и зрительный зал, и Люциус, и даже (вот они, те самые «ремарки»!) автор всех пьес.

Не стану портить читателям впечатление, пересказывая еще и сюжет пьесы. Замечу лишь, что финал, при всей внешней пафосности и сентиментальности, заставляет слезы наворачиваться на глаза. И прощальный диалог Хмель Косяк и Растафы Кавая – это практически белый стих, искренняя и торжествующая песнь любви, которая выше всех пьес, ролей и даже Драматургов!