Ключ к счастью - Берристер Инга. Страница 24

— Ральф!

— Как ты добралась? Я уже скучаю без тебя. Помнишь, ты сказала, что нам лучше не торопить события, а немножко потянуть время?-В его голосе проскользнула нота, от которой вдруг померкло бушевавшее в ее душе счастье. Повеяло холодом и тревогой. Она так спешила сказать, как любит его, тоскует, и вдруг поняла, что ему не до этого. — Элис, послушай, мне сейчас сообщили, что я должен лететь немедленно. Я тебе позвоню из Лондона…

Все! Разъединили. Телефон мертво замолчал.

Еще сегодня Ральф обнимал ее, говорил слова любви, а сейчас уже не верится, что это было наяву.

Рождество — волшебство, сказка, другая жизнь, эфемерный и ускользающий мир праздника, где ты?

Нет, господи, нет, пощади! Ничего же не случилось, и ничего не изменилось. Он же говорил, что любит! Как она сама убеждала его повременить с сообщением, а теперь ей мучительно хотелось, бы он настоял на своем, не слушая никаких ее разумных доводов. Лучше бы не отпускал никуда или взял бы с собой! Элис чуть не плакала. где логика, где выдержка? Пропали, как и не было! Разум и воля боролись с ее чувствами.

8

Канун Нового года. Три часа дня.

Элис сидела, уставясь безумными глазами на телефон, мысленно приказывая ему зазвонить. Но звонка не было… С шести утра до сего часа она пережила все смены настроения по очереди, все-все-от радостного ожидания до предельного отчаяния и беспокойства. Теперь ее мучили дурные предчувствия. где Ральф? Почему не дает о себе знать? Может быть, он появится у ее дверей неожиданно, потому что любит сюрпризы? Элис нервничала, судорожно расправляла на коленях платье, едва удерживаясь от того, чтобы в сотый, нет, в тысячный раз за сегодня не ринуться к зеркалу…

Накануне она убирала квартиру, а вечером, не чувствуя усталости, бегала по магазинам, покупая продукты. Заодно она приобрела понравившийся ей букет лилий, а теперь ко всем ее бедам и готовым пролиться слезам прибавилось раздражение от их слишком сильного запаха.

Шампанское в холодильнике уже вполне охладилось, любимые блюда были приготовлены, Вполне вероятно, что этим вечером Ральф захочет повести ее куда-нибудь, но лучше бы они остались здесь-Элис не хотела делить его в этот праздничный вечер ни с кем.

Одета и подкрашена она была так, что хоть сейчас можно идти в любой из самых роскошных ресторанов. Волосы блестели, макияж подчеркивал тонкие черты лица, и такой великолепный результат ее стараний предназначался не широкой публике, а ему, лишь ему…

Да, она поработала над собой-надела тончайшие чулки, купила немыслимо дорогое и совсем непрактичное шелковое белье…

Где же Ральф? Почему не звонит?

Маленький обеденный стол был застелен хорошей скатертью, красиво сервирован. Разумеется, ее столовым приборам далеко до тех, что были в доме Уорбертонов, но все равно и фарфор, и приборы, и хрусталь были высокого качества. Конечно, ее приборы нельзя было считать дюжинами, как полагалось, но странствующие родители Элис не хотели обременять себя даже такой мелкой собственностью,

За время работы с антиквариатом у Элис появился некоторый опыт, стал наметанным глаз. Она довольно толково разбиралась в старинных вещах. У нее, например, был старый комод, на котором постепенно, за несколько лет собралась небольшая коллекция фарфоровых статуэток. Выбор и расстановка их свидетельствовали о хорошем вкусе хозяйки дома.

Элис уже не знала, чем бы заняться, чтобы хоть как-то скоротать время до появления Ральфa. А он все не шел. Сердце ее бешено билось при одной мысли о том, как она бежит отворять ему двери. где Ральф, где он бродит-сейчас, когда она так ждет его и мучается?

Не успела она подумать об этом, как зазвонил телефон. Его резкий сигнал звучал несколько раз подряд, пока наконец Элис не вышла из столбняка и не взяла трубку.

— Элис!

— Ральф, где ты? Ты уже прилетел? Когда тебя ждать?

— Милая, боюсь, у меня плохие новости, — резко прервал он ее. — Я застрял в Лондоне.

— И что?

— Я помню свое обещание. Помню, что собирался приехать. Но все пошло не по плану, и сделать я ничего не могу.

Все страхи, сомнения, дурные предчувствия, жалость к себе обрушились на Элис водопадом. Не может приехать! Да скорее не хочет! В любовь Ральфа больше не верилось. Так внезапно явилась, так же быстро и иссякла…

— Элис?

— Да, я слушаю тебя…

Усилием воли она сдерживала себя — не вымаливай у него слов любви, уверений, обещаний. Не унижайся, держись! И она заставила себя молчать.

— Элис, ты ведь понимаешь меня, так?

— Да, я все прекрасно поняла. — Она чуть не процедила сквозь зубы. Ни за что не покажу ему свою боль! Даже не спрошу, когда он возвратится, что у него случилось, почему переменились егo планы. Надо прервать разговор, пока она ничем не выдала своего состояния.

—Прости, но я должна идти, а то в дверь звонят!

Она бросила трубку, не дожидаясь, пока он заметит, что она плачет. Глянув на себя в зеркало, Элис грустно покачала головой-на нее смотрела бледная девушка с изможденным лицом. Глаза казались огромными, и в них отражалось безмерное страдание Боже, какое жалкое зрелище! На так красиво умело и со вкусом подкрашенном лице застыло теперь выражение покинутости и обиды. Все вдруг стало невыносимо-и убранная комната и накрытый стол, и она сама, так долго наводившая красоту для него, для Ральфа, который вероломно покинул ее.

К ней на Новый год не захотел прийти единственный, любимый ею мужчина! А ведь он знал как его ждут! Думать об этом было выше ее сил. Оставаться дома — тоже. Все слишком напоминало о несостоявшемся празднике и о собственных глупости и легковерии, о том, как она купилась на дурацкую сказку о неземной любви. Все ожидания ее обмануты, все надежды потеряны.

Но даже сейчас, глубоко-глубоко в душе, она продолжала подыскивать для Ральфа оправдание. Вдруг ему тоже невесело и он расстроен так же, как и она?..

На камине лежало приглашение от Джулии.

Элис сняла телефонную трубку.

— Конечно, приходи, о чем ты спрашиваешь?-ответила подруга, узнав, что у Элис поменялись планы. — А что случилось, Роджер что-нибудь выкинул?

— С Роджером все кончено, — прервала ее Элис тоном, исключавшим всякие расспросы.

После рождественских каникул, позвонив Джулии, Элис спросила только о поездке в Колорадо, не рассказывая ничего о себе. Она отказалась и от приглашения подруги на Новый год, не объясняя причин. Но теперь вечеринка Джулии пришлось как нельзя кстати. И уже хотелось рассказать все и поплакаться. Джулия, конечно, уловила неладное в тоне подруги, но отнесла это на счет Роджера.

— Он тебя здорово подвел, не так ли? Ты знаешь, что я о нем думаю! Я всегда говорила— он тебе не пара! С ним вообще не стоило иметь дело. Слушай, хватит расстраиваться, приходи прямо сейчас! Поможешь нам с готовкой.

— О, Джулия… — Доброжелательный голос подруги чуть не прорвал плотину, еле сдерживающую готовые хлынуть слезы. — Джулия, я…

— Да забудь ты про него, он никогда не стоил тебя! Наряжайся и дуй ко мне! Элис, не хнычь, сегодня праздник, забыла, что ли?

Слова Джулии скорее следует отнести к Ральфу, а не к Роджеру. Святая правда-следует его забыть! Грядет Новый год, надо как-то умудриться встретить его без Ральфа, и по возможности радостно.

Элис открыла бутылку шампанского, налила вино в бокал и залпом выпила его. До Джулии можно добраться пешком и не надо даже переодеваться-на ней надето прелестное маленькое черное платье. Оно обязательно понравилось бы Ральфу… В любом случае она встретит в нем Новый год. Только вот лицо придется привести в поп док-на щеках пролегли красноречивые дорожки от слез, окрашенные тушью. Надо выпить еще шампанского, чтобы поднять настроение!

Сама того не замечая, Элис налила вино в ил вый бокал, хотя в том, из которого она уже пила еще немного оставалось. Заметив ошибку, она поморщилась, взяла бокалы и, прихлебывая по очереди из обоих, пошла в спальню, где поставила их на ночной столик и, тут же забыв о шампанском, занялась макияжем.