Звёзды – холодные игрушки - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 3

Один из морпехов на меня вообще не отреагировал, другой приветливо улыбнулся. Мы с ним вчера поболтали в баре. Морпехов прикрывал от света зеркальный пластиковый козырек, за спиной у каждого крутился вентилятор. Им было не столько жарко, сколько скучно. Глазеть на взлеты-посадки, ухмыляться знакомым, да заигрывать с редкими девушками – вот и все занятие…

В номере я принял холодный душ, не экономя лимитированную воду. Вечером она мне уже не понадобится. Вытираться не стал, слабо гудящий кондиционер все равно не разгонял духоту. Постоял у зеркала, изучая свое лицо.

Ну да, конечно, крутым пилотом я смотрюсь только на Земле. Когда иду по улице провинциального города… да и то, в Москве на космонавтов особого внимания уже не обращают. «Хороший мальчик…» Вспомнив Эльзу, я с досадой выскочил в гостиную. Хоть бы усы росли погуще! Добродушный двадцатипятилетний теленок с соломенной шевелюрой и пухлыми щеками! Любой пилот видел мою биографию насквозь – ВВС, пара самостоятельных вылетов, ускоренные астро-курсы и старый шаттл, на который жалко сажать опытного человека.

Ну и ладно.

По большому-то счету разница между нами всеми невелика.

Я оделся, покидал в чемоданчик немногочисленные пожитки. Вышел, прихлопнув дверь, отдал горничной на этаже ключи. Постоял, пока она оформляла на терминале мой выезд.

Девчонка была замотанная и усталая. Персонала в космопортах вечно не хватало. Каждый человек влетал в такую копеечку! Налог на потребляемый воздух, налог на амортизацию почвы, налог на изменение массы планеты – мало ли их выдумано чужими? Это не считая прямых расходов. Лучше бы поувольняли дармоедов-морпехов, чем выматывали диспетчеров КЦ и обслугу…

– Щасливо долететь, – ставя безумные ударения сказала девушка. – Пан еще вернется?

– Наверное.

– Хорошо отдохнуть, пане, – девушка вздохнула. – Мой отпуск… ой-ой… полгода!

Я сочувственно покачал головой.

– Пан знае Бориса Косуху? «Аэрофлот»?

– Нет, – признался я. С основными конкурентами мы общались нечасто. Вовсе не потому, конечно, что компания проводила такую политику. Просто наши рейсы пересекались редко.

– Веселый человек, – сказала девушка. Вздохнула: – Думала, все русские пилоты веселые…

Глупо улыбнувшись я пошел к лифту. Что она этим хотела сказать? Можно подумать, что я – грустный человек!

Время еще было, и забежав в бар на первом этаже я выпил чашку крепкого кофе «по-звездному» – с корицей и имбирем. Очень полезная штука, чтобы отбить запах пива. Здесь пилоты никогда не собирались, как-то так повелось, что «Дональд» был нашей территорией, а бар при гостинице оккупировали наземники. Но кофе готовили правильный.

Теперь – врач.

Административные корпуса были недалеко. Все здесь рядом, в космопортах на других планетах. И все-таки я успел вспотеть, пока добежал по бетонной дорожке к аккуратненьким трехэтажным зданиям. Юркнул в ближайшее – между собой здания соединялись переходами из зеркального стекла, и мучаться больше положенного не стоило. Охранник сочувственно кивнул:

– Жарко?

– Жарко, – подтвердил я.

На этом наша содержательная беседа как-то сама собой затихла. Я пошел по коридорам к госпиталю.

Двенадцатый кабинет был открыт, доносились голоса, хохот. От души сразу отлегло – речь слышалась русская. Постучав по косяку я заглянул.

– А! – врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме выбрался из-за стола. – «Трансаэро»?

– Так точно.

– Да заходи, чего встал!

Он облапил меня, представился:

– Костя! Просто – Костя.

Было ему лет тридцать, а может немного побольше. Жизнерадостность и румянец мешали понять точнее.

– Петя, – буркнул я.

Две медсестры, чинно сидевшие на диванчике у окна, прыснули.

– Месяц земляков не видел! – продолжал шуметь врач. – Когда летишь?

– Через два часа.

– Жалобы есть? – доктор тщетно пытался принять официальный вид. – А, о чем я… Садись.

– Все в порядке, – я достал полетную карту, едва не выронив Эльзино письмо, протянул ее врачу.

– Ты откуда родом?

– Из Москвы.

– У… далеко. А я из Абакана. Так, колись, парень. Сколько сегодня пил?

Похоже, придется признаваться…

– Полкружки пива.

Врач погрозил мне пальцем, взял со стола алкогольный детектор.

– Если больше двух кружек – сегодня никуда не пущу! Дыши!

Я послушно дохнул в раструб.

– Еще раз, – вглядываясь в шкалу потребовал врач.

Я задышал, как спринтер после дистанции.

– Слушай, а может ты кефир пил? – полюбопытствовал врач. – Ну, молодец! Молодец, парень! Наши словно решили поддержать общее мнение – всегда пьянствуют перед стартом!

– Вчера вот… перебрал, – признался я.

– Сколько?

– Три кружки.

Медсестры и врач молчали. Потом доктор опустил приборчик в карман, задумчиво изрек:

– Да, случай интересный… Где твои бумаги?

Он шлепнул на карту печать, расписался, провел над полоской магнитного индикатора перстнем-кодировщиком. Спросил:

– А летаешь давно?

– Два года.

Одна медсестра неуверенно хихикнула, другая начала мне улыбаться.

Очень милая девушка…

– Ты почаще к нам заглядывай, – заметил врач. – Я диссертацию пишу, «Влияние экстремальных экстратерральных условий на поведенческие императивы». Мне нужны самые полярные случаи.

– Как компания решит. Хотя мне тут не очень нравится, – признался я. – Жарко слишком. И местные… совсем уж хмурые.

– А чего им веселиться, у них через неделю сезон коллективной эфтанзии, – хмыкнул доктор. – Личинки дозревают, надо обеспечивать свободные пространства. Ладно… Петя. Счастливо долететь.

– Спасибо, – я начал быстренько отступать к двери.

– Сувениры хоть прихватил? – спросил доктор.

– Конечно, – похлопав по карману кителя сказал я. Медсестры очень неуверенно засмеялись.

– Обязательно заглядывай, Петя, – помолчав сказал врач.

– Хорошо, Костя, – я вышел.

Все, главная проблема снята. Допуск получен.

Я прошел в корпус Контрольного Центра. Там было полно морпехов, пришлось достать пропуск и нести его в руке. Я долго искал свободного диспетчера, наконец какой-то угрюмый парень внес мои данные в компьютер и подписал последние пункты разрешения. Мой челнок уже заправили и проверили, я отдал диспетчеру талоны на две с половиной тонны керосина и подтвердил отсутствие претензий.