Звёзды – холодные игрушки - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 46

Тоже мне, партизаны.

– Простудитесь, Андрей Валентинович, – озабоченно сказал Данилов. Подошел к люку, ведущему в шлюз «Волхва», торопливо повернул утопленный в корпус штурвальчик. – Зашли бы, здесь же нет замков!

– Мало ли что, – вставая на четвереньки сказала Маша. – Включился бы какой-то датчик…

Данилов первым нырнул в люк, я помог Маше и пригибающемуся Хрумову забраться внутрь, подал сумки. Бросил последний взгляд на космодром.

Странно. Ожидал угрызений совести, или наоборот – уверенности в своей правоте.

А в душе – ничего. Пустота.

«Буран» сконструирован так, что нормальное положение «пола» и «потолка» в нем достигается лишь при посадке. Сейчас, на старте, когда оседлавший «Энергию» корабль смотрел носом вверх, размещаться в нем было трудновато. Мы с Даниловым помогли Хрумову и Маше устроиться в креслах джамп-навигатора и бортинженера на нижней «палубе». Потребовалось минут пять, чтобы перевести кресла в стартовое положение. Счетчик, выбравшийся из сумки, наверное предпочел бы вновь устроиться на джампере. Но «Буран» – это не крошечная «Спираль». На «Волхве» джампер был установлен в агрегатном отсеке. В конце-концов Счетчик занял кресло космонавта-исследователя, которое почти всегда остается свободным. Мы ведь не изучаем космос. Мы возим по нему грузы.

Все происходило в абсолютном молчании. В общем-то, скрытых микрофонов в кабине нет, но мы не сговариваясь решили подстраховаться. Не дай бог, ЦУП поймет, что в челноке не два человека…

– Второй пилот, займите свое место, – приказал Данилов, первым вскарабкавшийся к своему креслу. Я уселся, точнее – прилег, в свое, нацепил шлемофон, подключил разъем комбинезона к кабелю телеметрии, покосился вниз.

Хрумов успокаивающе закивал. Если бывший дед и встревожился из-за моего поведения, то сейчас естественный страх перед стартом лишил его всех иных переживаний. Маша лежала в кресле со спокойствием бывалого космонавта. Даже ноги положила на фиксаторы правильно. Белые брючины задрались, и я невольно наблюдал ее лодыжки. Один мой сокурсник всех женщин оценивал в первую очередь по ногам. Ну, Машины ноги бы ему понравились…

– Второй пилот готов, – сообщил я. Украдкой опустил руку в карман, достал игрушечного мышонка, и быстро привязал его над пилотажным монитором.

Может быть и смешно верить в приметы…

Руки Данилова забегали по пульту. Ожили экраны компьютеров, зашуршали наушники.

– «Волхв» – Земле, – сказал Данилов. – Экипаж к старту готов. Начинаем тестирование корабля.

– Земля – «Волхву», – отозвались наушники. – Начальник смены Васильев на связи. Слышим вас хорошо. Телеметрия идет. Саша, волнуетесь?

– Нет.

– Пульс за сотню.

Данилов принужденно засмеялся.

– Дайте отдышаться, черти! До старта почти час, а вы гоните: «живей, живей!»

– Хорошо, Саша. Передаю вас майору Гиллеру.

– «Волхв», начинаем предстартовый контроль! – бодро воскликнул мой знакомый.

– Здорово, Максим, – отозвался Данилов. – Веди контроль с Хрумовым. Ему полезно пообвыкнуть.

– Привет, – сказал я.

– Как самочувствие? – поинтересовался Гиллер. – У тебя телеметрия идет, словно ты дома перед телевизором.

– Наша постель – попона боевого коня, – ответил я. – Начинаем работу, Максим. Общий тест компьютерной сети…

Давно я не сидел в «Буране». Ну, полгода назад, на обязательных двухнедельных курсах, разве что. Выполнил полный курс переподготовки для кораблей среднего и большого тоннажа…

– Тест прошел, Петя.

– Джамп-тест…

Мы возились минут сорок. Был мелкий сбой в системах возвращения разгонных блоков, но со второй попытки ЦУП его преодолел. Всегда так, отказывает какая-то мелочь, и приходится нервничать несколько минут, пока Земля задействует резервные цепи и примет разрешение на старт.

– Все в порядке, – наконец решил Максим. – Начинаем десятиминутный отсчет.

– Время пошло.

Я посмотрел вниз. Хрумов, вроде бы, успокоился. Маша, наоборот, стала ерзать в кресле. Счетчик казался изваянием.

Только бы ничего не отказало в последний момент! Только бы старт не перенесли!

– Трехминутная готовность, – сообщил Гиллер. – Отводим стрелу.

Корабль чуть вздрогнул – лифтовая стрела отошла.

– Беру управление, – сказал Данилов. – Петр, спасибо.

Ровно через три минуты «Волхв» вздрогнул. Донесся гул – даже не снизу, отовсюду.

– Есть отрыв, – раздался голос Гиллера. Я заметил старт лишь по мелькнувшим на дисплее строчкам – стальные болты, которыми ракета-носитель крепится к стартовому столу, не выдержали тяги и разорвались. Мы летели.

Большие челноки стартуют мягче, чем «Протон», я уже успел подзабыть это…

– Десять секунд, полет нормальный, – сообщила Земля. Перегрузки наваливались плавно, но неотвратимо. Я скосил глаза вниз – вроде бы пассажиры держались нормально. В конце-концов, если экстравагантные американские старички-миллионеры позволяют себе «прогуляться» в космос, а то и к чужим звездам, почему бы не выдержать Андрею Валентиновичу…

– Разворот по вращению… – сказал Гиллер. Вот это мы конечно почувствовали. Корабль заваливался набок, ложась на азимут стрельбы.

– Отрабатываем тангаж, – подтвердил Данилов. От нас, конечно, ничего не зависит на старте. Земля решает, Земля управляет всей системой. Но как-то приятнее чувствовать себя не грузом, а пилотом.

На мгновение, пока корабль ложился на курс горизонтального разгона, началась тряска. Сейчас был самый трудный этап старта – челнок с ракетой-носителем «продирался» сквозь плотные слои атмосферы, скоростной напор был максимален. Изменился гул двигателей – тяга была сброшена до шестидесяти семи процентов. Через двадцать секунд мы вернулись на рабочий режим – сто четыре процента мощности двигателей.

Так уж повелось, что именно сто четыре, а не сто…

В начале третьей минуты отошли ускорители. Я мысленно пожелал им удачной посадки – благополучно опустить их удавалось не всегда, даже в море. При стартах с Байконура, приземляясь в степь, ускорители как правило гибнут. Слишком уж нежная конструкция – жидкостные баки. Американцам, с твердотопливными разгонниками, проще.