В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович. Страница 93

– Народ, шабаш! Вторая смена идет! – услышал он в ответ. – Вот пусть они и убирают.

…Вторая смена взяла день в счет отпуска. На целую ночь граница осталась открытой: никто не хотел марать руки тяжелой физической работой. Первая смена, пришедшая утром и увидевшая, что никого нет и что мусор как лежал, так и лежит, а редкие кареты беспрепятственно проезжают в царство и на куда большей скорости возвращаются обратно, плюнула на всё и разбежалась. Довольные тем, что сумели накопить себе на старость приличную сумму денег, они с легким сердцем покинули прежнее место работы и разбрелись по загранице в поисках лучшей доли.

– Ты и дальше думаешь упираться? – в сотый раз задавал один и тот же вопрос граф, расхаживая вокруг стула. Сидевший на стуле Бог упорно молчал, с хитринкой в глазах поглядывая на лучников. Те держали его под прицелом необычными стрелами с массивными шарами вместо наконечников.

– Именно так и думаю! – нарушил он длинный, но слишком однообразный монолог. – Ты знаешь, что сам попался в ловушку, когда обманом заманил меня на базу. Кащею убить себя – раз плюнуть, и тогда я выиграю спор. Ты не поймал нас одновременно, и это для тебя огромный минус. Кстати, твой стильный костюм-тройка в нынешние средневековые времена не особо смотрится.

Граф скрипнул зубами. Несмотря на сильное желание вцепиться Богу в шею и задушить его собственными руками, он себя сдержал, но в ответ услышал от Создателя ехидный смешок.

– Да-да-да… – сочувственно пробормотал Бог, посматривая на мысленно злобствующего графа: иначе никак, подчиненные не поймут его вспыльчивости. – Разослать во столько царств якобы старинные пергаменты о волшебном сундуке и так опростоволоситься, не поймав Кащея. Я понимаю, что ты хочешь сам завладеть сундуком, но если бы ты намекнул тем, кому отправил пергаменты, что это не шутка и что при обнаружении сундука ты мог бы их сказочно озолотить, то…

– Разбежался я им правду рассказывать! – грубовато ответил граф. – Они после этого из кожи вон вылезут! Распилят, взорвут, сомнут, раздолбают, дотрут до дыр, но сами его откроют! Обнаружат иголку… И что сделают дальше?

– Отдадут швее? – предположил Бог.

– Сломают пополам в приступе ярости! – сердито воскликнул граф. – Потому что поймут, что их жестоко обманули.

– А представляешь, что с ними будет, когда станет известно, что им в награду за поломку иголки полагается создать новую Вселенную?

Граф остановился и поглядел Богу прямо в глаза.

– На сумасшедшего ты не похож, – задумчиво сказал он. – Я понимаю, когда новую Вселенную можешь создать ты. Ее могу создать я, может создать Кащей. Но люди, которые в этом ни бельмеса не понимают, – зачем их нужно впутывать?

– Я и тебя не впутывал, ты сам присоединился.

– А как же, пропустить такое, тем более лазейка есть – тобой же и оставленная!

– Так интереснее.

– Да? – Граф остановился. – Хочешь, расскажу тебе большую новость?

– Какую?

– А такую! Ты – маньяк почище меня! Я бы ни за что не стал раздавать шансы на постройку новой Вселенной мало соображающим в этом деле людям.

– Быстро создадут и быстро сломают, – ответил Бог. – Чем хуже человек, тем нестабильнее Вселенная у него выйдет.

– Это ты так думаешь! – возразил граф. – А на самом деле они получат такое могущество, что уничтожат любого, кто посмеет что-то сказать им наперекор. И пусть Вселенная у них получится простой, с привычными черно-белыми правилами, но они будут держать ее в кулаке. Чем проще вещь, тем хрен сломаешь!

– У тебя оригинальное образное мышление, – уважительно сказал Бог. – Черно-белые правила – хорошо сказано. У тебя они тоже не особо красочные выйдут.

– Не твоего ума дело, – огрызнулся граф. – Будет моя Вселенная – как захочу, так и построю! Ты вот лучше подумай, как будешь выглядеть в роли оппозиции и что будешь делать? Соблазнять людей добродетелями?

– Извращенец! – Бог глубоко вздохнул.

Несколько дней пути по новому миру настолько пришлись ему по душе, что он на короткое время потерял былую бдительность и позволил себя поймать. Привыкший к тому, что ему достаточно шевельнуть пальцем, и люди увидят высокотехнологические чудеса в его исполнении, он совсем забыл, что на время соревнования является простым смертным и не готов оказать божественное сопротивление окружившим его воинам. Только помахать кулаками.

Изловивший его граф неожиданно для Бога оказался ознакомлен с текстом договора. И потому не только не делал никаких попыток навредить пленнику, но и не давал ему самому совершить над собой какую-нибудь смертоубийственную глупость. Он держал Бога во дворце царя, в комнате, один в один напоминавшей палату для буйнопомешанных. Мягкие стены, полы и даже потолок и мягкий стул, состоящий из кучи перьев и набитой ими причудливо сшитой ткани. Таким стулом ни замахнуться толком, ни ударить. Подушка – она и в Африке подушка, пусть даже оригинальной формы. Кровати не было и в помине. Вместо нее всё тот же мягкий пол.

И конвой, который постоянно дежурил неподалеку.

Когда Бог в первый раз вышел в коридор – его повели в соседнюю комнату, оборудованную под крохотную столовую, – то удивился тому, что и здесь всё было обито подушками и матрасами. Стало ясно, что граф – большой перестраховщик (гипотетическое владение собственной Вселенной того стоило), и в то же время Бог наконец-то сообразил, почему ни разу не слышал шагов охраны: она всегда появлялась бесшумно. С такой обивкой надо было сильно постараться, чтобы твои шаги услышали.

В столовой охранники тщательно следили за тем, чтобы Бог не нанес себе смертельные увечья. Одноразовая пластиковая посуда – граф явно не любил деревянные ложки и ковшики. Легкая ложка и теплый чай, которым просто невозможно обжечься. Разве что захлебнуться, но и этого ему точно не дадут сделать. В крайнем случае откачают.

И не сразишься с ними, потому что граф поставил в качестве охраны профессиональных знатоков боевого искусства, да и сам был постоянно неподалеку. А стрелы с больно бьющими наконечниками – это уже издевательство над пленным. Если бы не боязнь графа потерять Бога, а вместе с его уходом и шанс заполучить Вселенную в свои руки, то злобные охранники с большим удовольствием использовали бы их каждый день.