Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна. Страница 17

– Ничего, мне не трудно, – сдержанно ответила она, продолжая оттирать изрядно заношенный воротничок Колиной рубашки. – Но если бы ты носил рубашки по три дня, а не по месяцу, мне было бы легче их отстирывать.

– Ишь ты! – фыркнул он. – Мала еще меня поучать. Не больно-то мы нуждаемся в твоей помощи, не хочешь стирать – не надо, в прачечную снесу, там еще лучше постирают и погладят.

Наташа с трудом подавила в себе желание поднять таз с мыльной водой и выплеснуть на соседа. Ну и пусть, она же не для него старается, а для Ниночки и для маленького. А Ниночка всегда благодарит ее за помощь. Правда, как-то вяло и безразлично, но все-таки благодарит. Особенно когда Наташа вместо Нины моет полы в местах общего пользования, надраивает с порошком унитаз, ванну и раковины в ванной и на кухне и отчищает плиту и духовку.

Восьмой класс пролетел для Наташи как одна неделя, она даже толком не успела испугаться предстоящих экзаменов, ведь, помимо учебы и общественной работы, теперь уже не в пионерской, а в комсомольской организации (в том году праздновалось столетие со дня рождения Ленина и двадцатипятилетие Победы, и общественная активность многократно возросла), ей приходилось заниматься хозяйством фактически двух семей. Ну просто ни одной минуты свободной! Она вскакивала в шесть утра и ложилась в одиннадцать, мгновенно засыпала как убитая, и у нее даже не было времени пострадать о Марике.

Экзамены за восьмой класс неотвратимо надвигались, и Наташа вдруг испугалась: она еще никогда не сдавала экзаменов и не знает, что это такое. Одно дело – выучить текущий урок и блестяще ответить у доски, после чего все лишнее можно благополучно забыть, и совсем другое – знать весь пройденный материал одинаково хорошо, уметь доказать любую теорему по геометрии, написать сочинение по любой книге, изученной за последние два года, или связно изложить на французском любую из двадцати тем, в том числе и историю Москвы, биографию и творческий путь русского художника Василия Поленова или характеристику драматургии Жана Батиста Мольера. Когда по французской литературе проходили Мольера, Наташа, конечно, все выучила и ответила так, как надо, но уже на следующий день выбросила выученный текст из головы, освободив место для Бомарше, потом точно так же разделалась с Бомарше, приступив к изучению творчества Бальзака. А теперь нужно держать в голове все одновременно.

Иринка родилась перед самыми экзаменами, 25 мая. Коля с тещей Полиной Михайловной тут же напились и не выходили из увеселенного состояния целую неделю. Когда нужно было забирать Нину с ребенком из роддома, счастливый отец и не менее счастливая бабушка спали непробудным сном. За молодой мамой отправились Бэлла Львовна и Наташа.

Когда Нина увидела, что муж ее не встречает, она расплакалась.

– Колька где? – спросила она сквозь слезы.

– Дома, – осторожно ответила Наташа. – Ты не волнуйся, с ним все в порядке.

– Конечно, в порядке, пьет небось не просыхая. О господи, угораздило же меня…

– Ниночка, ну что же ты расстраиваешься, – вмешалась Бэлла Львовна, – у тебя теперь ребенок, вон какая чудесная девочка, какая красавица, вылитая мама. А глазки у нее какие?

– Черные, как у меня, – всхлипнула Нина и через силу улыбнулась.

– Вот и славно, вот и чудесно, ты теперь только о ребенке думай, а о плохом забудь. Ты уже решила, как ее назовешь?

– Хочу Ирочкой, Иринкой. Как вы думаете, Бэлла Львовна?

– Замечательное имя, – радостно подхватила та, – просто прекрасное. Будет у нас Ирина Николаевна Савенич.

– Вот еще, придумали тоже, – неожиданно рассердилась Нина. – Не будет она Савенич, будет Маликова, как я. Я ее на свою фамилию запишу, я, когда с Колькой расписывалась, фамилию не меняла.

– Не выдумывай, – строго сказала Бэлла Львовна, – ребенок должен носить фамилию отца. То, что ты не поменяла фамилию, это твое личное дело, хотя я считаю, что ты не права. Взять фамилию мужа – это означает проявить к нему уважение. Николай у тебя и без того не подарок, а ты его провоцируешь. А потом удивляешься, что он на тебя орет.

Родильный дом имени Грауэрмана находился на проспекте Калинина, от их дома не больше километра, поэтому такси решили не брать и пошли пешком. Ребенка несла Бэлла Львовна, а Ниночка держала в руках огромный букет цветов – Наташа все утро бегала по цветочным магазинам, выбирая более или менее приличные тюльпаны.

Остаток дня прошел в хлопотах, ахах и охах, все сгрудились вокруг кроватки, разглядывали малышку, поражались ее сходству с Ниночкой. А на следующий день Наташа сдавала первый экзамен – французский язык.

Она и сама чувствовала, что отвечает не самым лучшим образом, тему помнила плохо, сильно волновалась и от страха забывала слова, которые выучила еще в третьем классе. Когда объявляли оценки, учительница сказала:

– Казанцева – ну, Казанцевой мы поставили «пять» только потому, что она все годы очень хорошо занималась, и мы верим, что она нас не подведет. Но отвечала ты, Наташа, плохо. На троечку. Может, ты заболела?

Наташа отрицательно помотала головой.

– Тогда будем считать, что ты переволновалась. Мы же знаем, что ты хорошо владеешь французским, лучше всех в классе. Но на будущее учти: нужно уметь держать себя в руках и в ответственный момент собраться.

Еще никогда в жизни Наташе Казанцевой не было так стыдно.

Весь девятый класс Наташа проучилась с ощущением нежно-розового цвета, в который окрашивалось все вокруг. Во-первых, Марик ее любит, теперь она в этом не сомневается, даже несмотря на то, что он не воспользовался предоставленной ему возможностью признаться в этом. Ничего страшного, мужчины все такие, из них слова не вытянешь. Да и разве в словах дело? Она же видит, как он к ней относится, и этого достаточно. Во-вторых, у нее теперь есть Иринка, ее маленькая соседка, о которой можно и нужно заботиться, такая чудесная, такая ласковая и красивая. Наташа каждую свободную минуту проводила с девочкой, сидела с ней, давая Нине возможность сходить куда-нибудь, в кино, например, или к подруге. Наташа была абсолютно счастлива, ведь у нее есть любимый и есть младшая сестренка, которая в ней нуждается. Вот пройдет совсем немного времени, она окончит школу, поступит в институт, они с Мариком поженятся, Иринка подрастет, и Наташа будет водить ее в кино, в театр, в цирк, будет читать ей книжки, учить читать и считать, и все будет так хорошо! Мечты овладевали ею, уводили мысли от учебников и задачников, мешали слушать учителей, объяснявших новый материал, и результат не замедлил сказаться. В первом полугодии в табеле появилось несколько четверок, а за год четверок оказалось куда больше, чем отличных оценок. Комсорг класса Наталья Казанцева перестала быть первой и лучшей в учебе, хотя по-прежнему пользовалась уважением одноклассников.

Увидев табель, отец расстроился, но ничего Наташе не сказал, только покачал головой. Мама же пришла в ужас, она успела привыкнуть к тому, что ее дочь – круглая отличница.

– А дальше что будет? – спросила она. – В десятом классе на тройки скатишься? Тебе в институт поступать надо, а ты совсем распустилась, днюешь и ночуешь у Нины, все время проводишь с Иринкой, вместо того чтобы заниматься.

– Ничего не случится, если она не поступит в институт, – вмешался отец. – Она не мальчик, ей армия не грозит. Пойдет поработает годик и снова будет поступать. Наташа у нас девочка упорная и трудолюбивая, она своего добьется, правда, доченька?

– Правда, папа, – с благодарностью ответила она. – Это случайно вышло, честное слово, я даже сама не заметила, как четверки появились. Я буду заниматься все лето, Марик мне поможет. На следующий год это не повторится, я обещаю.

– Марик?

Отец как-то странно взглянул сначала на нее, потом на маму.

– Видишь ли, доченька, я не уверен, что Марик сможет с тобой заниматься этим летом, – осторожно сказал он.

– Но почему?

– Разве ты не знаешь? Марик женится. В конце июня свадьба, и после этого он переедет к жене.