Черный Стрелок 2 - Мазин Александр Владимирович. Страница 44

Негромко хлопнул выстрел. Пуля пробила телохранителю череп. Там и осталась: пороховой заряд был ослаблен под глушитель.

Стрелял боец снизу. Другой боец, сверху, спрыгнув через шесть ступеней, оттолкнул уже мертвого телохранителя, влетел в квартиру и пальнул в другого бодигарда, успевшего повернуться на звук, но только-только потянувшегося к своему оружию. Между пацаном и бодигардом оказалась девка, но по своей мелкости помешать выстрелу она не могла.

Бодигард, получивший пулю прямо в открытый рот, повалился на линолеум, пацан ринулся дальше (приплюснутая к стене девка пискнула), но он мог и не спешить. Никого, кого требовалось бы срочно гасить, в квартире не было. Имелся какой-то бледный задохлик на диване, который только и успел, что продрать глаза.

Пацан не стал тратить на него пулю: треснул рукоятью в лобешник, и задохлик выпал в осадок.

– Все, ласточка, отлеталась! – процедил Рябой, одной рукой сдавив Наде горло, а второй ощупывая ее в поисках оружия. Оружия он не нашел, зато на Надиной груди и бедрах наверняка остались следы от его пальцев. Ошеломленная, полузадушенная, она даже не сопротивлялась. Рябой отволок ее в комнату, сковал наручниками, пропустив браслет через трубу отопления. Затем взял в наручники задохлика на кровати. Сначала хотел и его пристрелить, но задохлик выглядел достаточно испуганным, а Рябой любил, когда его боялись. Да и мало ли что… Может, и этот больной для чего-нибудь сгодится. Закончив, позвонил Кочко:

– Поднимайся, мы все сделали.

Кочко вошел в квартиру через несколько минут. Вместе с бойцом они приволокли наверх третьего телохранителя. Вернее, его труп. Все, теперь можно докладывать Юматову…

По старой ментовской привычке Тиша быстренько оглядел помещение, открыл ящик стола и… опаньки!

В столе лежала тонкая кучка документов, а наверху – иностранный паспорт. И паспорт этот принадлежал не кому-нибудь, а Алексею Игоревичу Шелехову.

– Это откуда? – Кочко поднес паспорт к носу Нади.

Та всхлипнула и помотала головой.

– Ах ты!.. – Подскочивший Рябой занес кулак.

– Не трогай ее! – Это подал голос задохлик. – Я все скажу!

– Говори! – Кочко развернулся к нему, оглядел, оценив и восковую бледность, и круги у глаз.

– Это наш друг, – пробормотал задохлик. – Он паспорт тут оставил. У него с собой другой, российский…

– Ага… – Кочко порылся в столе, извлек кучку рублей, пластиковую карточку. – Это тоже его?

– Его, – ответил задохлик. – Он эту квартиру снял… для нас.

– А сам он, наверное, сюда не скоро вернется? – забросил крючок Тиша.

«Сейчас соврет», – подумал он. Но задохлик смотрел преданно-испуганно. Кочко был знаком этот взгляд. С таким взглядом не врут.

– Почему – не скоро? Сегодня обещал, часа через два или три.

– Он один? – спросил Кочко.

Задохлик отрицательно покачал головой:

– С ним охрана.

– Это точно! – вмешался Рябой. – Пацаны его видели: он к Сурьину приезжал. А с ним какие-то лбы в «пятне».

– Что за люди? Чьи? – спросил Кочко.

– Не ширгородские. Нанятые из Ярославля. Или из Москвы, я точно не знаю.

– Крутые?

– Да. Из ВДВ.

Кочко поглядел на Рябого, Рябой пожал плечами. ВДВ так ВДВ. А что здоровые, так меньше вероятность промахнуться.

Кочко кивнул Рябому: мол, выйдем на кухню.

На кухне жужжали мухи. Уже успели слететься на трупный запашок.

– Будем ждать? – спросил-предложил Кочко.

– А смысл?

– За этим пацаном Григорьич третью неделю гоняется.

– Не подставимся?

Кочко пожал плечами:

– Может, Асланычу позвонить?

– Может. Только если этот телефон на прослушке, тогда точно спалимся.

– А по мобильнику?

– Шутишь?

– Подозрительный ты, Тихон, – пренебрежительно произнес Рябой. – Как думаешь, если мы еще и этого возьмем, сколько Юматов премиальных отвалит?

– Не обидит! – заверил старшего инспектора Кочко. – Ждем?

– Ждем! – решил Рябой. – Я сейчас двух пацанов вниз пошлю, чтобы эти внезапно не нагрянули. ВДВ тоже разное бывает, сам знаешь.

Кочко кивнул. Если удастся одним махом взять еще одну столь желанную хозяину рыбку, это будет замечательно. Но, может, не стоит сразу отдавать их Юматову? Краем уха Кочко слышал, что за этим Шелеховым большие деньги стоят. И за девку Сурьин тоже может отстегнуть неслабо. Может имеет смысл, пока не поздно, поработать на себя, а не на дядю?

Но эти мысли Кочко пока оставил при себе. Еще неизвестно, как к такой идее отнесется Рябой. Тут надо осторожно…

Глава тридцать девятая

– Осторожно… – пробормотал Алеша, глядя сквозь лобовое стекло на залитый солнцем двор.

Дорожка, ведущая к нужному парадному, была затенена виноградными листьями. Серебристый пятисотый мерс, на котором приехали Надя и сопровождавшие ее охранники, стоял на привычном месте, а вот напротив подъезда, на детской площадке, вплотную к песочнице, в которой возились загорелые дочерна карапузы, стоял квадратный внедорожник с «люстрой» на крыше.

– Что ты сказал? – спросил лейтенант.

– Остановите здесь, – попросил Алексей водителя. – Я сказал, лейтенант, что мне не нравится вон та машина у нашего подъезда.

– Что в ней особенного? – спросил командир спецназовцев. – Джип как джип…

– Кажется, я его видел раньше. И, обрати внимание, номера на нем никитские…

Алексей достал мобильник:

– Тимофей, это я. Как у вас дела?

– Лучше не бывает. – Голос Ужа был как-то излишне бодр. Или Алеше показалось? – Ты далеко?

– Близко, – ответил Шелехов. – Пять минут пешком.

– Или пять секунд полета! – Уж засмеялся. – Помнишь, ты из окошка летал? Аналогичный случай.

– Так то – сверху вниз! – сказал Алеша. – То есть мы с тобой местами поменялись, верно?

– В самую точку, старик! Сверху – всегда лучше! Все, жду!

Алеша спрятал телефон, посмотрел на лейтенанта:

– Скверные дела, – сказал он. – Их взяли. В квартире засада.

– Я тебе обещал, детка, что доберусь до твоего тельца, если ты будешь плохо себя вести? – со скверной ухмылкой сказал Рябой, нависая над Надей. – А я за базар отвечаю! Конкретно! – Рябой протянул руку…

– Не трогай ее! – потребовал Уж.

Рябой не обратил на него внимания. По его мнению, этот задохлик никакой опасности не представлял, а те, кто представлял, лежали рядком в соседней комнате и потихоньку покрывались трупными пятнами.

Надя отодвинулась от бандита настолько, насколько позволяла пропущенная под трубу цепочка наручников, сковавших ее руки за спиной. Рот ее был заткнут, а кляп закреплен полотенцем – кричать она тоже не могла.

Рябой присел на корточки, ухватил ее за лодыжку, потянул к себе. Надя попыталась лягнуть его другой ногой, но Рябой перехватил ее и захихикал.

– Брыкливая коза! Сейчас мы твои копытца стреножим… – Браслет наручников защелкнулся на Надиной щиколотке. – Одно копытце сюда… – Рябой потянулся к ножке шкафа, – второе…

– Рябой, прекращай дурью маяться! – сердито произнес бывший опер Тиша Кочко.

– Чего? – Рябой недовольно поглядел на Тишу.

– Того! Оставь в покое девку, я сказал!

– Ах, ты сказал… – с издевкой протянул Рябой. Второй браслет защелкнулся, приковав левую ногу Нади к ножке шкафа.

– Рябой, я тебя предупреждаю!

– Ах, ты предупреждаешь… – Рябой не любил этого ментяру, охотно пошел бы на дело без него, но это Кочко вычислил хату. Только зря мусор думает, что это он тут мазу держит. – Ах, ты предупреждаешь! Правда? Видишь, я уже обдристался! – Рябой ухмыльнулся. – Чуете, пацаны?

Бойцы Рябого загоготали. Они убивали время, перекидываясь в буру, но бригадир предложил развлечение повеселее.

– Самое сладкое после хорошей драки, – продолжал Рябой, – запердолить такой вот сучке промеж ляг. Если ты не пидор, конечно! – Рябой глумливо подмигнул Кочко. – Так, пацаны? – Он достал еще одну пару наручников.