Чистильщик - Мазин Александр Владимирович. Страница 88

Когда сопровождаемый охранниками господин Горшков покинул здание и направился к лимузину, до срока, назначенного похитителями Тани, оставалось пятьдесят пять минут. Васек не соврал: Горшкова опекали плотно. Четверо бодигардов, суммарным весом не менее полутонны, полностью закрывали его от посторонних взглядов. Кроме того, еще один, пятый, оставался в дверях, цепко сканируя прилегающее пространство. Шестой и седьмой контролировали дорогу.

– Отдай! Отдай, сука такая! – раздался пронзительный вопль.

Двое мальчишек, один постарше, другой – помельче, неслись через дорогу. Старший впереди, размахивая связкой ключей. На тротуаре он остановился, помахал ключами:

– Козлик! Ме-е-е! – издевательски проблеял он.

Младший попытался выхватить ключи, но ему не хватило роста. Старший сорвался с места и побежал дальше. Младший – с воплями – следом.

Все семеро охранников видели… И ничего не заметили.

До лимузина они не дошли каких-нибудь десяток шагов.

Первым, как ни странно, осел самый крупный. Но у остальных не было времени удивляться, поскольку через пару секунд все они, включая и клиента, живописно разлеглись на асфальте.

Трое остальных, как по команде, выхватили оружие, двое завертелись, высматривая цель, третий бросился к упавшим…

Васильев нажал кнопочку, и закрепленный на стволе старого тополя заряд лопнул с оглушительным треском. Дерево медленно накренилось и рухнуло на дорогу, перегородив проезд.

Петренко сунул в уши затычки и рванул с места. Васильев просто заткнул уши, едва услышал хлопок.

Душераздирающий визг пробрал до самых костей. Если уж Васильеву, в салоне машины, с зажатыми ушами, мало не показалось, то каково было тем, кто снаружи?

Им было неважно. На несколько секунд они полностью вышли из игры. Как и обещал изготовитель ракеты.

Петренко притормозил, Васильев выскочил из машины, схватил под мышки обмякшую тушу господина Горшкова, поднатужился (тяжелый, кабан!) и втянул в машину. «Волга» тут же рванула с места.

Кажется, кто-то сумел выстрелить ей вслед, но все равно не попал.

Ни одна из случайностей, которым свойственно ломать самые тщательно продуманные планы, не произошла. И тем не менее они опоздали. Даже виртуозное мастерство Петренко не спасало от «пробок» и отвратительных дорог родного города. Оставалось надеяться, что вторая сторона проявит терпение.

Петренко припарковался за автобусной остановкой. Под запретным знаком. Уж больно хорошая позиция.

Господин Горшков спал сном младенца: посапывая и пуская слюни. Выглядел он настолько невинно и добродушно, что казалось странным: почему этакое сокровище столь неусыпно охраняли?

Васильев вылез из машины, но на пустырь не пошел, прохаживался туда-сюда с беспечным видом. Наверняка вторая договаривающаяся сторона держит станцию под наблюдением. Сам Валерий очень рассчитывал на Петренко, который из окна «Волги» сканировал местность с помощью мощного бинокля. Хотелось верить, что он заметит снайпера раньше, чем тот нажмет на спусковой крючок.

Из-за угла вышел милиционер и энергичной походкой устремился к машине. Васильев в очередной раз оказался перед дилеммой: удостоверение или деньги?

Оказалось, ни то ни другое. Оказалось, блюститель порядка не относится к госавтоинспекции, а принадлежит совсем к другой категории работников.

– Ты Васильев? – деловито спросил он.

– Нет,– тут же ответил Валерий.– А в чем дело?

Милиционер, младший сержант, выпятил губу, с сомнением и строгостью оглядел Васильева, наконец, решил не заморачиваться:

– Тебе велено спуститься вниз вместе со мной.

– Кем? – спросил Васильев.

– Чего – кем?

– Кем велено? – Он постарался, чтобы в голосе прозвучало максимум пренебрежения. Кто бы ни были похитители, а они наверняка навели о нем справки. Имидж, который он на себя накручивал все последнее время, должен уже работать. Имидж простой: «Я ни перед кем не прогибаюсь и никому не спускаю. Но договориться со мной можно».

Васильев уже не раз убеждался: его противники предпочитают действовать наверняка. Если бы ему после каждого блефа приходилось предъявлять карты, этот крутой стиль не годился бы. Но Васильев уже доказал, что не укладывается в схему и выходит победителем, когда все уже решили, что он проиграл.

Младший сержант думал. Он мог проявить настойчивость, но уж больно неприятный взгляд у этого «не-Васильева». Совсем отмороженный взгляд.

Ничего не сказала золотая рыбка. Милиционер повернулся на каблуках и так же деловито отправился в обратный путь.

– Стой! – скомандовал Валерий, и милиционер замер. Видимо, сработал рефлекс. Валерий усмехнулся.

– Пошли,– сказал он.– Поглядим, кому понадобился Васильев.

Они спустились вниз, в переход. Только что прибыла электричка, и загородный народ, обремененный поклажей, бурлящим потоком тек через тоннель. Сержант уверенно устремился против течения, энергично отпихивая и покрикивая. Васильев двигался в кильватере. Сержант остановился у железной двери в стене.

– Здесь,– сказал он.– Давай стучи! – И отбыл с явным облегчением.

Васильев постучал. Результат оказался неожиданным.

– Стоять тихо,– негромко произнесли у него за спиной, и что-то твердое уперлось в затылок. Одновременно его аккуратно взяли за рукава куртки слева и справа, окончательно лишив возможности маневра. Трое. Нет, четверо. Четвертый изнутри распахнул железную дверь. За ней оказалась обычная подсобка. Стол, скамья, ведра, разное барахло…

– Вперед,– твердый предмет надавил на затылочную впадину Валерия, рукава его куртки отпустили… И совершенно напрасно! Потому что он тут же прыгнул вперед, кувырком ушел в сторону, увернувшись от того, кто открывал дверь, нырнул в щель между столом и скамейкой, успел углядеть на бетонном полу зеленый осколок стекла, подхватил его и, привстав, наработанным движением метнул в лицо того, кто держал пистолет. Тот уклонился, осколок разодрал щеку другого, стоящего позади, Васильев подхватил стол за железные ножки, выбросил вперед, как щит, углом ударил в лицо того, кто открыл дверь (парень опрометчиво полез в карман), услышал двойной хлопок, лязг затвора, стол рванулся из рук, приняв на себя предназначавшиеся Васильеву пули. Валерий, боком, швырнул стол в открытую дверь. Противники, выказав отличную реакцию, отпрыгнули в стороны. Не стол их напугал, ясное дело, а то, что Васильев мог пустить в ход более серьезное оружие. Стол угодил в какого-то совершенно непричастного мужика, издавшего отчаянный вопль. Нападающие замешкались. Их было трое, и каждый рассчитывал, что инициативу проявит другой. Мгновения замешательства Васильеву хватило. Он схватился за дверную ручку, рванул ее на себя и тут же задвинул засов, которым кто-то предусмотрительно снабдил дверь. Следующим движением он влепил в пах последнему противнику, и тот надолго погрузился в собственные ощущения.