Герой - Мазин Александр Владимирович. Страница 92

Двенадцатого числа ромеи вышли в Преславе.

Но в Доростоле об этом еще никто не знал. В Доростоле всё еще ждали возвращения союзников: угров и печенегов. И пополнения из киевских земель.

Никто не пришел. Две тысячи хузарских всадников под водительством Элды и Рагуха – вот и все союзные войска, что были в тот год под знаменами Святослава.

– Они появились как из-под земли, – мрачно произнес Щенкель. – Сначала их было не очень много – тысяч семь-восемь. Но с ними был их кесарь. Так он сказал. – Щенкель кивнул на Калокира.

– Я узнал его золотые значки, – подтвердил патрикий.

– Их было не слишком много, – повторил Щенкель. – И я решил выйти и ударить. Сначала мы потеснили их, но потом появилась ромейская конница, и мы отступили за стены. Ночью было тихо. Мы готовились к осаде, а вот он (кивок на Калокира) – сбежал. Вместе со своей малой дружиной.

– Я не сбежал! – возразил патрикий. – Я ушел за помощью. К нашему князю. Если хочешь назвать меня трусом, назови. И пусть нас рассудит железо!

Собравшиеся в шатре Святослава воеводы заворчали. Все знали, что Калокир очень ловок на мечах. Вдобавок Щенкель был ранен и измотан. И сказал он правду: Калокир именно сбежал. Сообщить Святославу о беде мог бы обычный гонец.

– Судить здесь буду я! – рявкнул Святослав, обрывая возникший ропот. – Ты, Калокир, уже солгал мне, когда сказал, что ромеи не воюют в праздник своего Бога.

– Я не солгал! – запротестовал патрикий. – Пасха – время мира. Начав войну, Иоанн попрал не только человеческие законы, но и закон Господа!

Святослав в упор посмотрел на Калокира. Несколько лет назад они с патрикием побратались, и ромей стал одним из ближников великого князя. До сих пор его советы были верными и полезными. До сих пор…

Под пристальным взглядом великого князя патрикий смутился, опустил голову. Знал, что виноват.

– Говори, – велел Святослав Щенкелю.

– Ночью было спокойно, – продолжил воевода. – Но утром ромеям подошла подмога, огромное войско…

– Огромное?

– Думаю, не менее сорока тысяч. С орудиями, лестницами и прочей осадной снастью. Мы стояли крепко. И булгары были с нами. Но ромеев было очень много. Они захватили часть северной стены. Мы бы их удержали, но у ромеев были лазутчики в городе. Пока мы дрались на севере, еще один отряд ромеев зашел со стороны реки и лазутчики открыли им южные ворота. Тогда мы отошли во дворец и укрепились там. Мы думали: если продержимся несколько дней, ты, княже, успеешь прийти нам на помощь.

Сначала всё складывалось. Ромеи грабили Преславу, на нас не очень давили. Но потом ромеи стали метать в нас горшки с огненным зельем, начался пожар, и я понял, что нам не устоять. Тогда собрал всех, открыл ворота, и прорвался, и ушел из города. Ромеи гнаться не стали, потому что грабили город и дворец.

– …И тушили пожар, – подал голос Духарев.

Он сидел чуть в стороне. После недавней размолвки отношения их со Святославом были довольно прохладные.

– Ты откуда знаешь, воевода? – обернулся к нему Щенкель. – Тебя же там не было!

– Там были мои люди, – сказал Духарев. – Во дворце.

– Тогда почему они не сражались? – нахмурился Щенкель.

– Они сражались, – сказал Духарев. – Вместе с твоими. Когда ты уводил своих, они продолжали драться. Ты ведь только своих увел, Щенкель!

– Я хотел спасти своих воев, – пробормотал воевода. – Твои ведь тоже спаслись, коли сумели тебе рассказать о том, что было.

– Спасся один. Успел содрать бронь с убитого и прикинуться ромеем. Мой десятник Дементий.

– Мой опцион… – пробормотал Калокир.

– Бывший, – уточнил Сергей. – Он был во дворце, видел ромейского кесаря, и даже видел, как к нему привели царя Бориса с женой и детьми.

– Что с ними сделал кесарь ромеев? – спросил Святослав. – Убил?

– Нет, сохранил им жизнь. И даже величал Бориса владыкой булгар. Но это всего лишь слова. Казну царскую он забрал, город разграбил и даже имя городу сменить повелел. Теперь Преслава не Преслава, а Иоаннополь.

– Иоанн уже идет сюда? – спросил Святослав. – Что говорит твой десятник?

– Придет обязательно. Но когда Дементий покидал город, ромеи уходить оттуда не собирались. Они собирались продолжать грабеж и праздновать Пасху. Очень верно сказал Калокир: в праздник ромеи не воюют – только разбойничают.

– Надо было забрать казну у этого малохольного кесаря Бориса, – заметил Икмор. – Сколько добра пропало! Что будем делать, княже? Драться? Или отступить? Если Щенкель не перепутал – ромеев вдвое больше, чем нас.

– Еще не известно, сколько против нас ромеев, – возразил Святослав. – Выясним всё – и будем решать. Сесть на лодьи и уплыть – дело недолгое.

– Но решать, княже, придется быстро, – вновь подал голос Духарев. – Сюда идет большой ромейский флот. С огненосными кораблями. Когда придет, отступать будет поздно.

– Откуда ты всё знаешь? – недовольно, но с оттенком уважения спросил великий князь.

– Вот знаю, как видишь, – сказал Духарев.

«Кабы ты не наехал на меня за Мышату, и ты бы знал», – мысленно добавил Сергей.

Святослав думал всю ночь. Уж очень ему не хотелось уходить из Доростола. Так ничего и не решил.

Ромейское войско вышло из Преславы семнадцатого апреля, но идти к Доростолу не спешило.

Сначала ромеи взяли город Динию. Взяли легко: гарнизона русов там не было, а булгары сдались практически сразу. Что не помешало ромеям разграбить город.

Немного дольше армия Цимисхия простояла под Плиской, прежней столицей Булгарии. Там оборону держали не только булгары, но и пятьсот русов. Но под натиском многократно превосходящих сил пала и Плиска.

Та же участь постигла еще с десяток городов. Ромеи грабили всё. Дочиста. Даже церкви. По части последних особенно отличился родич Цимисхия магистр Иоанн Куркуас. Впрочем, и сам василевс, хоть и провозгласил себя «освободителем булгар», вел себя как завоеватель в чужой стране.

Тем не менее булгары, ранее бывшие в союзе с русами, теперь сотнями и тысячами переходили под знамена ромейского императора.