Путь императора - Мазин Александр Владимирович. Страница 48

Так прошел месяц. Без всякого результата, если не считать результатом поимку дюжины мелких банд и самороспуск еще трех дюжин. Но шайка Большого Ножа в это число не вошла. То есть сведения о том, что кто-то видел банду эгерини, поступали все время. Большая часть была явным враньем, кое-что – правдой. Например, дерзкий налет на караван, следовавший к морю в районе, который солдаты Бушиара обшарили буквально несколько часов назад.

Отчаявшись прижать разбойника силой и численностью, Бушиар решил применить хитрость. Отныне половина караванов, двигавшихся по дорогам Карн-Апаласара, состояла из его солдат. Прошло еще три недели, которые банда Большого Ножа провела очень насыщенно, ограбив целых четыре каравана. Но не те, которые «снаряжал» Бушиар.

Тысяцкий клял собственное невезение. О том, что Большой Нож знает каждый фальшивый караван, движущийся по дорогам Карн-Апаласара, Бушиар не думал. Только он и Владыка Кирьюгер имели полную информацию. Подозревать же Владыку – смешно.

А Фаргал наслаждался охотой. Сведений, которые приносили ему Мормад и Саргар (у последнего, как оказались, свои люди и в гарнизоне, и во дворце), эгерини хватало, чтобы знать каждый следующий шаг Бушиара едва ли не раньше, чем его придумывал сам военачальник. Кроме того, развлекаясь на собственный лад, Фаргал назначил два золотых тому, кто сообщит о пытавшихся «продать» его банду властям. И истратил почти восемьдесят монет, хотя каждый раз тщательно проверял: не поклеп ли? Впрочем, слава колдуна работала на эгерини. Мало кто решался врать ему в глаза.

И только один человек из ближайшего окружения Фаргала знал, что никакой эгерини не колдун. Просто до времени ему улыбается удача, а когда она перестанет улыбаться Большому Ножу, зависит от двух человек: Владыки Кирьюгера и Саргара.

В Карн-Апаласаре было только одно место, где банда Большого Ножа ни разу не взымала «дорожный налог». Лесные угодья примерно в двадцати милях к западу от Нурты. Территория старшего лесничего Бархака.

Наступил девятнадцатый день месяца Третьего урожая, канун самого большого праздника в стране. Каждый свободный человек в Карнагрии на три дня оставлял дела и наслаждался, чем и как мог. Прекращались склоки между недругами, судьи и законники не принимали жалоб, и даже городским стражникам разрешалось пить эль и пиво во время дежурства. Но безобразий в эти дни было не так уж много. Праздник посвящался Ашшуру и Императору. И тот, кто его портил, соответственно вредил Императору и Ашшуру. А кто же не знает, насколько обидчивы и злопамятны боги и императоры?

Начальник войска, тысяцкий Бушиар загодя отдал приказ о временном прекращении поисков. Его обязанностью на эти три дня было проследить, чтобы солдаты отдыхали и веселились, а если разбойнику Большому Ножу захочется побезобразничать во время праздника Ашшура – пусть Ашшур с ним и разбирается.

Фаргал, хоть и эгерини, нарушать карнагрийских традиций не стал. Вечером восемнадцатого дня, назначив место сбора, атаман распустил банду. Загодя, чтобы каждый успел добраться до своего города или своей семьи.

Сам же эгерини, вместе с Мормадом, отправился в гости к Бархаку. Друзья везли с собой золото, которое намеревались спрятать в лесничестве агра. В общей сложности две тысячи золотых: доли Фаргала с Мормадом и казна банды.

В этот день Мормад совершил поступок, о котором сожалел потом многие годы. Он уговорил Фаргала спрятать все золото, кроме доли самого Мормада, в месте, известном одному эгерини. Дескать, если ни один колдун не может выследить Фаргала, то значит, не найдет и спрятанное им золото. Эгерини согласился. Друзья разъехались, а когда встретились снова, при каждом оставалось лишь несколько монет.

Первый день праздника Фаргал и Мормад провели в доме Бархака. Неплохо провели. На второй день Мормад уехал в Нурту, проведать Харминку, а Фаргал и Бархак, вдвоем, выследили и завалили большого черного медведя, укравшего на той неделе ребенка из соседнего селения. Ни лесничий, ни эгерини не считали охоту работой, поэтому не боялись прогневать Ашшура. И тем не менее после окончания праздника Судьба решительно отвернулась от Фаргала.

Владыка Кирьюгер пожертвовал на народные увеселения почти двести золотых, истраченных на еду, вино, фокусников и организацию всевозможных соревнований и игрищ. Естественно, речь шла только о столице Земли Карн-Апаласар. В других городах, а равно и в поселениях существуют хозяева, управители и наместники, коим следует позаботиться о народе. Обеспечив нурташцам развлечения, Владыка заперся во дворце и велел не пускать к нему никого, в том числе и жрецов Ашшура, рассчитывавших по случаю праздника на приличное пожертвование.

Но для одного человека Кирьюгер сделал исключение. Человеком этим был Саргар.

– Пора,– сказал Владыка своему шпиону.– Бушиар уже сполна показал свою беспомощность. Пришел наш черед. Что ты посоветуешь?

– После праздника Большой Нож собирает своих на Оленьей горе. Это удобное место и для них, и для нас, если мы хотим застать банду врасплох. Главное– схватить Большого Ножа и его помощника Мормада. Остальные стоят немногого. У нас есть два дня, чтобы подготовить скрытые…

– Избавь,– отмахнулся Владыка.– Я дам тебе необходимые полномочия и столько людей, сколько потребуется. Привези мне живого Ножа, и я обещаю, что ты лично будешь сопровождать его в Великондар. И возможно, тебя представят самому Императору.– Владыка чуть усмехнулся: он-то знал, что представляет из себя Царь царей Аккараф.

– Это большая честь! – Саргар поклонился.– Я привезу тебе Большого Ножа!

– Иди и действуй.

Когда Саргар ушел, Владыка вызвал управителя дворца.

– Получен ли ответ от Гронира? – спросил он.

– Да, мой господин. Алый сообщает: он взял отпуск и будет в Нурте не позже чем через пять дней. Пишет: польщен.

– Врет.– Владыка улыбнулся.– Но это не важно. Этот гвардейский сотник – превосходный боец. Именно такой нам нужен.

– Мой господин предусмотрел все! – Управляющий поклонился.– Командир войска Бушиар отправил в столицу гонца. Просит подкрепления.

– Глупец! У него пять тысяч солдат, и он не может разделаться с бандой в три десятка человек! Император пришлет не подкрепления, а нового командующего. Но мы успеем раньше, верно, Лашвар?

Управитель снова поклонился.

Мормад возвращался из Нурты в отличном настроении. Они с Харминкой посмотрели все, что можно было посмотреть, и сыграли в дюжину превосходных игр, о существовании которых Мормад даже не подозревал. Единственная игра, которую он знал,– кости. А единственный способ повеселиться – это напиться и отправиться с веселой компанией в бордель. Впервые в жизни Мормад обнаружил: просто прогуляться с девушкой по праздничным улицам приятней, чем выпить кувшин вина и купить на ночь сразу трех шлюх. Он даже подумал, что начинает понимать своего атамана, который избегал мужских удовольствий.

В Нурте было полно императорских солдат, и их присутствие вносило в гулянье по улицам столицы своеобразную остроту. Мормад любил рисковать. И порисоваться тоже любил, поэтому ввязался в две драки и выиграл поединок на палицах с каким-то кузнецом. Так он демонстрировал Харминке свою доблесть. Больше для себя, чем для нее: девочка и без того смотрела на него, словно на сказочного героя.

Мормад возвращался не один. С ним – еще шестеро нурташцев. От столицы Карн-Апаласара до Оленьей горы всего-то семнадцать миль. Выступив затемно, Мормад с товарищами рассчитывали приехать даже раньше остальных. Так и вышло. Когда семеро всадников поднялись по пологому склону на поросшую тонкими молодыми соснами гору, их встретил только один человек. Фаргал.

Нурташцы спешились.

– Как праздник? – спросил Мормад друга.

– Замечательно. Завалили с Бархаком медведя. Здоровенный зверюга! Хитрющий! Если б не Бархаковы псы, пришлось бы повозиться!

– Да, псы у него отличные,– согласился Мормад.– Когда уйду на покой, заведу себе такого же.