Спящий дракон - Мазин Александр Владимирович. Страница 67

Вдруг он вскочил на ноги и обрушил на них поток проклятий на языке Гурама, понятных, впрочем, одному лишь Эрду.

Тяжелый предмет упал на песок рядом с провинившимся воином. Это был меч. Гурамиди [19] посмотрел на него непонимающим взглядом. Потом нагнулся и поднял. Меч был конгской работы, не из лучших, но достаточно острый и, на первый взгляд, без подвоха.

Пальцы Беззубого привычно обхватили рукоять. Он как-то сразу пришел в себя. Почти спокойно глядел на соххогою.

– Если ты желаешь, чтоб я сам заколол себя,– не выйдет! Пусть кто-нибудь придет и убьет меня! Если сможет! – И вызывающе захохотал.

Словно отвечая на вызов, раскрылась еще одна дверь.

Услышав скрип, гурамиди резко обернулся и уставился на черную дыру. Стало так тихо, что можно было услышать, как пересвистываются под потолком медовницы.

Гурамиди сделал пару шагов по направлению к открывшейся двери и немного наклонился, заглядывая внутрь.

Неожиданно быстрое тело вымахнуло из темноты. Гурамиди отшатнулся и, споткнувшись, упал на спину.

Крупный, шесть с половиной локтей длиной [20] , черный, как конгская ночь, леопард, щурясь от света, хрипло зарычал. Его длинный хвост с силой разбрасывал песок. Беззубый лежал в трех локтях от него, но зверь не торопился нападать. Он медленно поворачивал голову, растягивал губы, распахивал пасть, демонстрируя белые острые клыки и красную жаркую глотку. Низкий рев волнами прокатывался над сидящими.

Гурамиди поспешно вскочил, и леопард наконец соизволил обратить на него внимание. Медленным скользящим шагом он двинулся к человеку. Время от времени губы его приподнимались и из глотки вырывался глухой рев.

Воин отступал, пока спина его не уперлась в решетку. Тогда он с криком прыгнул вперед, размахивая мечом. Леопард отпрянул. На морде его появилось выражение, которое человек по другую сторону прутьев мог бы счесть забавным.

Гурамиди настороженно следил за хищником, выставив вперед меч.

Нервы его не выдержали, и он снова бросился на зверя. Леопард опять отскочил. Воодушевленный успехом, воин напал в третий раз – и алая кровь выступила на черной шкуре чуть ниже правого уха.

– А-а-а! – заревел гурамиди, поднимая меч.

Оглушительный рев зверя перекрыл его крик, прокатился под сводами зала и заставил даже Эрда содрогнуться.

Удар могучей лапы вышиб меч из руки воина. Встав на дыбы, зверь навис над ним. Второй удар сорвал половину скальпа гурамиди и переломил ему шею.

Тело воина еще содрогалось, когда зверь взмахом когтистой лапы вспорол ему живот и погрузил морду в горячие внутренности.

– Фуй! – брезгливо произнесла соххогоя.– Никудышный солдат! Я слишком доверяю Сихону!

Мугган вскочил на ноги. Он осыпал ругательствами гурамиди, который уже не мог его услышать. Соххогой был взбешен. Паршивый хоб! Позволил взять себя, как глупую овцу!

Вне себя Мугган перепрыгнул через два ряда кресел и стал карабкаться на железное ограждение. Достигнув вершины, он встал на изогнутые прутья и с высоты семи локтей спрыгнул на арену.

Леопард оторвался от трапезы и повернул к нему окровавленную морду.

Мугган топнул ногой:

– Ну, иди, иди сюда!

Хищник какое-то время разглядывал его узкими желтыми глазами, потом кашлянул и вернулся к прерванной еде. Он не счел Муггана достойным внимания. Неудивительно: его не кормили три дня.

Мугган плясал по арене, стучал мечом по железным прутьям. Он даже помочился на опилки в пяти шагах от леопарда. Зверь удостоил его лишь парой мимолетных взглядов. Помогая себе лапой, он отрывал и заглатывал куски мяса и довольно рычал.

Разъяренный Мугган схватил труп за ногу и потянул к себе. Леопард покосился на него, придавил тело Беззубого передними лапами к арене и продолжал жрать.

Мугган чуть не заплакал:

– Подлая тварь! Презренный! Ты будешь драться!

Леопард жрал.

Обезумевший соххогой схватился двумя руками за ногу Беззубого и укусил.

Леопард оторвался от трапезы. Желтые раскосые глаза хищника смотрели в красные хищные глаза человека.

– Не веришь, что я сожру его, хоб? – зарычал соххогой.– Вот! Вот!

Мугган вцепился зубами в ногу мертвеца и вырвал из нее кусок кожи с маленьким клочком красного мяса. Он принялся ожесточенно жевать.

Леопард внимательно следил за человеком. Длинным языком он облизнул слипшуюся от крови шерсть на морде.

Мугган, продолжая жевать, потянул труп за ногу. Из ранки на ноге мертвеца вяло сочилась кровь.

– Ар-р-рх! – сказал леопард и угрожающе поднял лапу.

Мугган дернул изо всех сил… и вырвал тело из-под хищника.

Леопард изумленно посмотрел на окровавленный песок: только что тут была еда. А, вот она! И протянул лапу – схватить. Но Мугган отбежал, волоча за собой выпотрошенный труп.

И леопард действительно рассердился.

Он взревел. Он опустил морду к самой поверхности арены. Он ударил себя хвостом сначала по правому боку, потом по левому.

– Давай, кошка, давай! – подбадривал его Мугган, вытаскивая меч.

Леопард скреб задними лапами песок. Усы его встопорщились, уши прилипли к голове.

И он прыгнул! Мощные задние лапы выбросили в воздух длинное черное тело. Растопыренные передние с крючьями выпущенных когтей вытянулись далеко вперед. Соххогой отскочил, ткнул мечом – и огромная кошка пала у его ног. Судорожно дернулись ее члены. Яростные глаза помутнели и остановились.

Мугган с изумлением глядел на меч, глубоко вошедший в широкую черную грудь. Он не понимал: он кольнул совсем легонько, только лишь чтобы удержать расстояние. Но собственная масса леопарда бросила зверя на острейшее конгское лезвие, клинок коснулся сердца, пронзил его, и жизнь покинула зверя.

Мугган выдернул меч и в бешенстве швырнул его наземь.

– О прах Осквернителя! – закричал он, упал ничком и завыл.

Очень похоже на то, как выл недавно гурамиди.

– Мой сын огорчен,– прошептала Нассини в самое ухо Эрда.

– Это заметно,– согласился Эрд.

Стражники вкладывали мечи в ножны. Леопард мертв.

Мугган оторвал лицо от арены, приподнялся на руках и поглядел на людей. Желтые глаза его остановились на Эрде.