Мне не забыть... - Берристер Инга. Страница 19

Эмили чувствовала, что даже родной сестре не посмеет признаться, как в действительности очутилась в чужом доме наедине с мужчиной и чем это увенчалось.

Нэнси учила Эмили чуть ли не с пеленок не ронять своего достоинства и приводила бесчисленные примеры об отношении мальчиков к утратившим самоуважение девочкам. Можно не сомневаться, что подобные приемы не изъяты из арсенала старшей сестры и пригодятся ей в ближайшем будущем.

Эмили подняла глаза на Тони, не сознавая, что смотрит на него умоляющим взглядом. Как заставить Долли замолчать? А может, обратиться к миссис Эверетт с просьбой забыть все, что она здесь видела и слышала?..

— Мы еще никому не сообщили официально, правда, солнышко? — Бодрый голос Тони вывел Эмили из оцепенения. — Из эгоистических соображений мы хотели подольше сохранить при себе наш маленький секрет. Даже семья Эми еще ни о чем не знает.

Долли от восторга даже захлопала в ладоши.

— Тони, ты имеешь в виду, что вы с Эмили… Вы собираетесь пожениться? Это же замечательно! А можно я буду подружкой невесты на свадьбе?

Удушливая волна накатила на Эмили и накрыла ее с головой. Тони специально встал так, чтобы загородить ее от сыпавшихся градом вопросов и неуемного энтузиазма Долли, сжал ее дрожащие пальчики, и Эмили почувствовала, как от его пожатия мурашки бегут у нее по спине. Миссис Эверетт и Долли не видят ее. лица, но Тони отчетливо ощущает, что с ней сейчас творится.

И какого черта он приволок ее сюда? Изначально было ясно: добром это не кончится. Подвез бы до дому, и обошлось бы без лишних эксцессов.

— А когда вы объявите о помолвке? — снова затараторила Долли. — До нашего отъезда или…

— Эми решит, — без запинки откликнулся Тони. — А со свадьбой мы пока повременим. — Он нежно обнял Эмили за плечи, посмотрел прищуренными глазами в ее ошеломленное лицо. — Эми хочет подождать, пока ее родители вернутся из кругосветного путешествия, не так ли, любимая?

Любимая?! Эмили судорожно глотнула воздух. Да он совсем спятил! Не только ее, но и себя связывает по рукам и ногам, будто нарочно отрезает все пути к отступлению.

Поначалу Эмили была почти благодарна Тони за то, что он избавил ее от докучной необходимости оправдывать свои поступки, за то, что найден благовидный способ соблюсти приличия, но теперь хватил через край, переусердствовал, стремясь защитить ее… и себя.

Вот бы вытянулись лица у Долли и ее спутницы, если б Тони изложил им детально историю своего знакомства и отношений с Эмили! Но нет, он ударился в другую крайность и нарисовал идиллическую картинку для сказки с грядущим счастливым концом.

Тони легонько пихнул ее в бок; Эмили встрепенулась и услышала, что Долли неизвестно в который раз спрашивает у нее, какое колечко ей хотелось бы получить в подарок от жениха, и, буквально приплясывая от радости, восклицает, что надо не мешкая отпраздновать замечательное известие.

Прекрати ломать комедию! — чуть было не крикнула Эмили, но Тони, словно предвидя это, крепко стиснул ее маленькую ручку в своей руке, приказывая молчать.

Он был совсем близко, и Эмили опять подпадала под его власть. Знойным утром ее знобило, как на морозе, а прикосновения Тони обжигали ей кожу. Те же эмоции, что она испытала вчера вечером, вновь забурлили в ней, но на этот раз все одновременно. Та же мелкая дрожь сотрясает ее тело, и единственное, с чем удается справиться, —это не стучать зубами. Эмили одолевала беспомощная, дикая злость на себя и на Тони за унизительное, неловкое положение, в которое она попала по его почину и из-за своей опрометчивости.

С самого момента пробуждения Эмили непрестанно внушала себе, что ее неодолимое влечение к Тони — преходящий этап, следствие душевного потрясения. И вина она выпила чересчур много для совершенно непьющего человека, поэтому и свалилась с ног. Эмили занималась самообманом до тех пор, пока Тони не пробил изрядную брешь в ее обороне и не доказал ей, что, спокойна она или встревожена, пьяна или трезва как стеклышко, стоит ему дотронуться до нее, и она вмиг загорается и хмелеет от страсти.

Наконец Тони отправился провожать миссис Эверетт и Долли. Последняя на прощание от всего сердца расцеловала Эмили и ликующе объявила, что скоро они станут сестрами.

Долли не виновата, думала Эмили, наблюдая из окна, как Тони усаживает дам в машину. Разве Долли выхлестала три бокала вина, забралась на колени к Тони и наплела кучу всякой ерунды, а потом умоляла любить ее, издавая сладострастные стоны, которые и сейчас неотвязно звучат в ушах?

Всему виной стечение обстоятельств: если бы миссис Эверетт и Долли не заявились сюда без предупреждения, Эмили успела бы уйти незамеченной, и никто никогда не проведал бы, что она провела ночь под одной крышей с мужчиной.

Когда Тони вернулся, Эмили стояла на том же месте, где он ее оставил. На лице у нее было написано такое безысходное отчаяние, что ему захотелось обнять ее и утешить, пообещать, что все уладится. Но вместо этого он тихо спросил:

— Налить тебе кофе?

Эмили злобно уставилась на него, глаза ее превратились в две сверкающие щелки. Предлагать ей кофе таким тоном, словно она зашла к нему в гости поболтать о том о сем! Прикидываться, будто ничего не случилось!

— Как ты мог? — срывающимся голосом выкрикнула она. — Зачем ты намекнул им, что мы с тобой… Что мы собираемся обручиться? Ты хоть понимаешь, что натворил?

Эмили осеклась на полуслове, чувствуя, что взвилась на дыбы, а прыти не хватает. Она разозлилась сама на себя за истерические интонации, выдавшие ее панику и уязвимость.

Обозлился и Тони:

— А, по-твоему, как я должен был действовать? Допустить, чтобы миссис Эверетт и дальше продолжала думать, а она именно так и думала, что у нас мимолетная сексуальная связь? Ты бы предпочла, чтобы по городу витали подобные слухи?

— Тебе-то что за печаль, какие слухи распустит обо мне эта балаболка? — не без яда осведомилась Эмили. — Ты — мужчина; никто не осудит тебя за любовь на одну ночь.

— Никто, кроме меня самого, — резко возразил Тони, сурово нахмурившись.

Поразившись страстной убежденности в его голосе, Эмили взглянула на него удивленно, недоверчиво. Его глаза утратили янтарную теплоту и, как прежде, потемнели от плохо скрываемой ледяной ярости.

— Я не племенной жеребец и не веду счет своим многочисленным, как ты вообразила, победам, — проскрежетал он. — Моя репутация значит для меня так же много, как и твоя для тебя, и я не желаю, чтобы меня считали ловеласом. И меня точно так же, как и тебя, коробит, что наши с тобой отношения будут выставлены на всеобщее обозрение.

Эмили слушала и ушам своим не верила. Откуда он знает о ней так много? О том, что она чувствует, как реагирует на происходящее?

— Но… Зачем же впадать в крайности? Зачем ты вообще завел речь о свадьбе?

Тони, не удостоив ее взглядом, повернулся к ней спиной, с преувеличенной медлительностью налил себе кофе. Потом, все так же не оборачиваясь, глухо сказал:

— Помолвки иногда расторгают… Любые отношения могут завершиться разрывом…

— У нас нет никаких отношений! — возразила Эмили, но Тони посмотрел на нее таким укоризненным взглядом, что у нее зарделись щеки и заныло внизу живота.

Ему не следовало напоминать ей, что ночью она, в сущности, предлагала ему себя, умирая от желания. Более того, после ее откровений их отныне связывает и духовная близость.

— У нас не может быть никаких отношений, — пробормотала она уже не столь уверенно. — Я не могу…

Теперь Эмили отвернулась, стиснув зубы и обхватив себя руками, как бы отгораживаясь от Тони. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас самое разумное — поговорить с Тони обо всем, чтобы вместе найти правильное решение, однако малодушное побуждение уйти от ответственности взяло верх, да и чем может завершиться их “семейный совет”, кроме как очередной перепалкой?

Эмили хотела вернуться в свой коттедж, запереться на все замки и никого не впускать. Только так она обретет утраченный покой, а затем решит, как быть дальше.