Повесть Южных морей - Медведев Иван Анатольевич. Страница 8

Жители острова, не обременённые никакими заботами, наслаждались жизнью до глубокой старости. Им не хватало только бессмертия, чтобы сравняться с богами. Англичанам казалось, что они попали в сады Эдема, проклятие Господа не коснулось людей этой удивительной страны счастливых.

Путники прошли ещё около двух миль, достигнув изумительного местечка. С отвесных, поросших пахучим кустарником, скал низвергался водопад в прозрачный гладкий водоём с берегами в пёстрых цветах. Здесь моряков встретила толпа таитян. Верхний край белых накидок на них был приспущен, открывая плечи и грудь, что ещё больше подчёркивало красоту туземных женщин. Блай знал – это знак почтения, который оказывается только королю. Значит, они добрались до убежища Помаре.

Придворные и многочисленные родственники вождя провели гостей под обширный навес, покрытый огромными листьями пандануса, где на единственном расхлябанном стуле, подаренном ещё капитаном Куком, восседал Помаре. Англичане расположились на мягкой траве и больших камнях. С тропинок, разбегавшихся во все стороны, прибывали подданные, напирая на первые ряды. Скоро стало так душно, что королевские слуги стали палками оттеснять любопытных.

После первых приветствий и принятия местных прохладительных напитков Блай подарил Ариипаеа, брату Помаре, кусок красной бязи, топор с широким лезвием, нож, гвозди, зеркало и бусы. Толпа в восхищении шумно комментировала и обсуждала подарки. Ариипаеа оказался добродушным и весёлым, внешне очень похожим на брата, только ниже ростом. Область Паре, своё наследное владение, Помаре подарил ему, когда на недолгое время стал верховным правителем Таити-нуи, но судьба сыграла с ним злую шутку. Лишившись высокого титула и всех регалий, он вернулся на землю, где вырос, строя новые планы, которые надеялся осуществить с помощью британских друзей.

Подали в раковинах вкусно приготовленные овощные закуски, фрукты. Лейтенант Флетчер и гардемарин Стюарт не могли отвести глаз от выставленных напоказ полных упругих грудей обнажённых до пояса принцесс, племянниц вождей и девушек свиты. В венках из душистых гардений, высокие, с полными бёдрами, что не мешало изящным движениям, девушки были настоящими красавицами. Огромные влажные глаза, опушенные длинными ресницами, тоже с любопытством рассматривали молодых англичан.

Во время аудиенции ботаник Нельсон, упарившись, снял парик и принялся небрежно им обмахиваться. Таитяне замерли, в растерянности и величайшем изумлении начали переглядываться, тыкая пальцами в сторону белого человека, который снял свои волосы! Для них это было то же самое, как если б ботаник отстегнул от туловища усталую ногу и положил её рядом отдыхать.

Помаре на кораблях Кука успел познакомиться с париками офицеров, поэтому не прервал торжественной речи. Все полинезийцы – прирождённые ораторы. Вождь умело пользовался аллегориями, метафорами и яркими оборотами, что создавало у темнокожей аудитории необходимый эмоциональный эффект о важности настоящего момента.

Вечером начался праздник. Зелёная лужайка перед навесом превратилась в сцену, на деревьях развесили светильники, которые на острове делают из ядер маслянистых орехов.

В первом отделении представления выступил местный оркестр. Молодой таитянин, сложенный как греческий бог, в сопровождении трёх барабанов дул ноздрями в бамбуковую флейту с тремя отверстиями, извлекая из нехитрого инструмента три-четыре звука. Несмотря на то, что не прослушивались ни мелодия, ни такт, темнокожий солист исполнил песню из чередующихся двух рифмованных строк о белых людях и плывущем в синем небе белом облаке. Следом Блай попросил выступить с сольным номером Майкла Бирна. Матрос-скрипач виртуозно сыграл несколько английских мелодий, чем вызвал восхищение островитян, не слышавших ничего подобного.

Во втором отделении широкоплечие и узкобёдрые юноши продемонстрировали гостям особый вид борьбы, показательное сражение на копьях, стрельбу из лука. Выстрел с колена точно в цель на триста ярдов привёл в изумление англичан, но не показался большим достижением ни одному из местных. Любопытно, что жители острова в войнах между собой не использовали лук и стрелы. Уже тогда на Таити существовал запрет на оружие массового поражения, в то время как в Европе его всё более усовершенствовали.

После комедийного спектакля о заснувшем путнике, у которого воры крадут вещи, подали жаркое. Мясо запечённой в земле местной свиньи напоминало по вкусу молодую телятину, а нежное сало – костный мозг. Англичане и вожди запивали пищу принесённым с корабля вином, а простые таитяне местной брагой кавой, приготовление которой начисто отбило у моряков охоту пробовать экзотический напиток 17.

Опять забили барабаны. На сцене появились молодые девушки, и началась хейва – сладострастный обольстительный танец тимароди, где незамужние женщины демонстрировали пластику, изящество, страсть, обаяние и достоинства женских прелестей, воспламеняя чувства зрителей. Юбочки из растительных волокон то обнажают, то снова прикрывают мерное колыхание крутых бёдер, покрытых узорчатой татуировкой. Современные модницы позавидовали бы таким вечным колготкам. Танец убыстряется, рассыпавшиеся по упругим телам чёрные волосы гармонично вплетаются в гибкие движения танцовщиц. Англичане, как завороженные, следили за этим извержением первобытной страсти. Достигнув апогея напряжения, волна спала, плавные движения рук завершили танец. Утомлённые лесные богини подошли к гостям. Мужчины, в чью честь устраивалась хейва, должны выбрать себе девушек и жить с ними не менее двух суток.

Сердце лейтенанта Флетчера летело вскачь. Он перехватил руку девушки, покрывшей его голову венком.

– Как тебя зовут? – спросил офицер.

– Мауатуа, – обольстительно улыбаясь, сказала таитянка.

– Я буду называть тебя Изабеллой.

Флетчер вынул из подаренного венка самый большой красный цветок, сунул его за ухо танцовщице. По местным обычаям это означало объяснение в любви. Лейтенант утратил чувство реальности. Огромный сад-остров посреди океана, счастливые, сытые и красивые люди, не обременённые ежедневными заботами о хлебе, близость прекрасной таитянки, не скрывающей свои бурные желания под маской европейского жеманства, казались ему волшебной страной, путь в которую долгое время был заколдован, и наконец пали злобные чары – он его отыскал.

Опустившаяся звёздная ночь, восторги любви на тёплой земле с шоколадной красавицей, шорох прибоя, длинные тени пальм под белым светом полной луны…

Капитан Блай ночевал под обширным навесом Ариипаеа. Брат Помаре, следуя таитянскому этикету, предложил гостю разделить ложе с одной из его жён, но Блай отказался. Чтобы не обидеть вождя, капитан объяснил, что тоже женат, а законы его родины запрещают ему любить других женщин.

На завтрак слуги приготовили попоэ 18. Во время трапезы Помаре разглагольствовал о том, что обожает короля перетане, всю английскую нацию в целом и вообще всё английское, особенно ножи, топоры и гвозди.

Блай, сочтя момент подходящим, спросил:

– Не думают ли братья сделать ответный подарок королю Георгу?

Помаре лихо перечислил всё, что растёт на Таити, включая плоды хлебного дерева. Капитан небрежно заметил, что хорошим подарком были бы саженцы хлебного дерева. Помаре обрадовался, что так дёшево отделался, – государство братьев сплошь заросло этими деревьями.

Визит закончился концертом придворных музыкантов. Трое играли носами на флейтах, а четвёртый бил ладонями в барабан из акульей шкуры. Целый час продолжалось истязание звуков, и англичане облегчённо вздохнули, когда всё кончилось.

Блай сигналом боцманского свистка собрал своих людей. Напоследок Помаре принялся клянчить у капитана два кресла и кровать.

– Это самые подходящие предметы для нашего друга, – насмешливо заметил Блай по-английски не выспавшемуся лейтенанту Флетчеру. – Кристиан, пусть Макинтош отремонтирует ему стул…