Жизнь сэра Уолтера Рэли, фаворита королевы и рыцаря Эльдорадо - Медведев Иван Анатольевич. Страница 2

Уолтер чуть не задохнулся от счастья. Гвардеец личной охраны королевы! Начинались сбываться самые смелые мечты.

Весной о Рэли заговорили как о новом фаворите королевы. С ним считались, его мнение спрашивали, оказывали знаки внимания и уважения, подобострастно просили об услугах. Теперь одни его сапоги, усыпанные драгоценными камнями и жемчугом, стоили целое состояние. Одним махом монаршей милостью Рэли вознёсся до самых высоких сфер, где обитали первые люди страны, чья деятельность заложила блистательное будущее Англии, превратив заурядное европейское королевство в первую империю мира.

Но Уолтеру не давала покоя стремительно растущая слава Френсиса Дрейка, который недавно вернулся из кругосветного похода, ограбив по пути испанские колонии на Тихоокеанском побережье Нового Света. Добыча была сказочной. Испанский посол в Англии Бернардино де Мендоса доносил своему королю: «В выгруженных сундуках и ящиках было 20 танелад (около 15 тонн) драгоценных металлов». Стоимость сокровищ превысила в два раза годовой доход английской казны.

Слава Дрейка перешагнула границы Англии, в которой пират стал национальным героем. Принц Оранский, вождь нидерландских патриотов, намеревался выбить медаль в его честь, а датский король – назвать именем Дрейка свой лучший военный корабль. Поэты слагали стихи. Люди толпами собирались на улицах, чтобы увидеть прославленного моряка. При дворе звезда корсара взошла очень высоко.

Возмущённый Бернардино де Мендоса потребовал у Елизаветы аудиенции, положил перед ней свиток с подробным перечнем награбленного Дрейком и потребовал немедленного суда над ним. Но полученные богатства (королева была главным пайщиком в предприятии Дрейка) придали ей уверенность, и военный спор с сильной Испанией не казался ей таким уж невозможным. Секретарь, присутствующий во время аудиенции, записал ответ Елизаветы: «Королева не считает законным положение, при котором её подданные или подданные других наций лишились возможности посещать Индию 1 на том основании, что страны эти дарованы королю Испании папой, право которого на передачу Нового Света королю Испании королева не признаёт…»

Мендоса пытался возражать, но Елизавета грубо прервала его и указала на многочисленные случаи преследования её подданных во владениях испанского монарха. Особенно резко она выговорила послу за участие испанцев в боевых действиях против английских войск в Ирландии и потребовала от Филиппа II письменного извинения за вмешательство в её дела.

Сначала Мендоса подумал, что ослышался: английская королева впервые себе позволила подобный тон в отношении испанского монарха. Потом горячая испанская кровь закипела.

– Если меня не слушают, то пусть заговорят пушки!

На что Елизавета холодно заметила:

– Поумерьте свой пыл. Не то я посажу вас в такое место, где вы вообще вряд ли найдёте собеседника.

Королева посетила корабль Дрейка «Золотая лань», устроив там нечто вроде средневекового шоу.

Трубили трубы, и били барабаны. Елизавета в сопровождении пышной свиты поднялась на борт. Дрейк вышел навстречу королеве и преклонил перед ней колено. Держа в руке позолоченный меч, она пошутила:

– Френсис Дрейк, король Филипп требует возвращения всех привезённых вами драгоценностей вместе с вашей головой.

Затем она отдала меч в руки де Моршомона, приближённому брата короля Франции, и попросила продолжить церемонию. Де Моршомон возложил клинок на плечо Дрейка, как бы символизируя англо-французский союз против Испании.

Позеленевший от злости Мендоса молча созерцал картину.

– Встаньте, сэр Френсис Дрейк.

Королева опоясала пирата золотой шпагой. Так Дрейк был возведён в рыцарское достоинство. В те времена это была очень высокая награда.

Вечером на награбленные у испанцев деньги устроили роскошный банкет, которая Англия не видела со времён Генриха VII. Только одному Мендосе не лез кусок в горло. Члены Тайного совета предложили послу взятку, чтобы он сгладил углы этого дела для своего повелителя, но Мендоса с достоинством отверг оскорбительное предложение захмелевших вельмож. Всю накипевшую желчь он выплеснул в донесениях Филиппу II, настаивая на необходимости покарать Англию. Но король Испании не видел пока возможности из-за случая с Дрейком начинать войну с британцами. Хватало дел и в Нидерландах, где местные патриоты-гёзы одерживали одну победу за другой.

Конечно, Рэли завидовал Дрейку, своему земляку-девонширцу, но зависть эта была благородная. Дрейк был старше Уолтера, и Рэли видел в прославленном пирате только пример для подражания. Они не стали близкими друзьями, но отношения между ними всегда были дружелюбными и ровными. Фавориту королевы не раз приходилось заниматься снаряжением в поход кораблей Дрейка.

Хэмфри Гилберта, как и его брата, не обескуражила неудача первого путешествия в Северную Америку. Он не похоронил честолюбивые замыслы и заканчивал составление плана второго. Но Елизавета I считала, что судьба неблагосклонна к предприятиям Хэмфри. Уолтеру потребовалось огромное умение и такт, чтобы убедить королеву благословить очередную экспедицию старшего брата. Появились новые звёзды морского разбоя – Мартин Фробишер и Томас Кавендиш – достойные преемники сэра Френсиса, да и Рэли рвался в море. Последнее обстоятельство не на шутку встревожило Елизавету, и она дала согласие, оговорив одно условие: сам Рэли останется при ней.

Июнь 1583 года. Хмурое промозглое утро.

Уолтер Рэли, в чёрном плаще с капюшоном, провожает брата в плавание. Пять кораблей в серых тяжёлых парусах медленно вытягиваются на внешний рейд. Рэли часто потом будет вспоминать и это грустное утро, и слова брата, сказанные на прощание:

– Спасибо, Уолтер, за всё, что ты для меня сделал. Я знаю – нас ждёт успех. Я обязательно вернусь победителем.

Потеряв в дороге одно судно, эскадра Хэмфри прибыла к острову Ньюфаундленд. В его водах издавна ловили рыбу моряки под всеми флагами. Но англичане, суда которых были лучше оснащены и вооружены, принялись диктовать условия. Они объявили остров владением Елизаветы I, на котором устанавливается англиканское вероисповедание. Гилберт издал закон о наказании лиц, не признающих этих прав и оскорбительно отзывающихся об английской королеве. Иностранные моряки отказались подчиняться каким бы то ни было указам и снялись с якоря.

Суровый климат осложнял освоение острова, среди колонистов начались болезни. Появились недовольные, требовавшие отправки на родину.

– Пусть дома мы не всегда ели досыта, но зато не умирали от холода.

Гилберт приказал отрезать им уши. О возвращении в Англию с пустыми руками не могло быть и речи. Прослыть законченным неудачником и попасть в немилость королевы! Как он посмотрит Уолтеру в глаза? Нет, только не это.

Дни становились холоднее, англичан всё меньше. Зимовка грозила гибелью. И Гилберт после долгих размышлений с тяжёлым сердцем в конце концов уступил.

Свирепые штормы северных широт преследовали флотилию. 9 сентября 1583 года флагман эскадры фрегат «Сквирл» начал тонуть. Гилберт сидел на корме с Библией в руках. Следовавший за флагманом корабль капитана Эдварда Хейса попытался приблизиться к гибнущему судну. И когда это удалось, Гилберт крикнул:

– Море и суша одинаково ведут в небо!

– Повторяя эти слова, столь приличествующие воину, – рассказывал потом Хейс, – я могу засвидетельствовать, что командующий был непоколебим в своей вере в Иисуса Христа.

В ту же ночь огни фрегата «Сквирл» исчезли. Корабль затонул.

Пламя в камине догорало, но Рэли, кажется, этого не замечал. Он уже давно сидел так – неподвижно, скрестив ноги. Банты туфель измялись.

К парадному подъехала карета, и в дверь постучали. На вопрос слуги, что понадобилось столь поздним гостям, властный голос потребовал:

– Именем королевы, откройте.

Перепуганный лакей не стал задавать вопрос дважды и расторопно подчинился. В холл первого этажа быстро вошла высокая статная леди под тёмной вуалью и несколько богато одетых джентльменов. Обращаясь к ним, она сказала: