Лунный бассейн [Лунная заводь] - Меррит Абрахам Грэйс. Страница 11

Он еще немного поработал над картой.

– Вот здесь, – сказал он, – как мне кажется, расположены семь больших шаров. Они спрятаны где-то в развалинах острова, который называется Тау; там они улавливают лунные лучи. Я это рассчитал по тому времени, которое мне потребовалось, чтобы добраться и продолжать спускаться по длинному, изгибающемуся коридору в зал с лунным бассейном. Следовательно, шары расположены примерно здесь. – Он указал.

– Они, несомненно, тщательно спрятаны, но должны быть открыты для доступа воздуха и света. – Он снова помолчал. – Я полагаю, что разумней сразу уничтожить их, потому что прежде всего, через них проявляется этот феномен лунного бассейна. Но уничтожить такое удивительное устройство! Может, лучше оставить там несколько человек, которые уничтожат шары по сигналу, если нам внизу будет угрожать опасность. Или просто прикрыть их. Это должно их нейтрализовать. Уничтожить их… – Он опять помолчал. – Нет, этот феномен слишком интересен, чтобы уничтожить его без, как можно более полного, исследования. – Лицо его снова омрачилось. – Но это нечто не человеческое, не может им быть, – забормотал он. Повернулся ко мне и рассмеялся. – Старое противоречие между наукой и хрупкой человеческой доверчивостью! – сказал он.

И снова:

– Нам потребуется с полдюжины костюмов для подводных работ. Мы должны проникнуть в бассейн и осмотреть его. На это потребуется немалая храбрость, но в новолуние это не должно быть опасно, или мы уничтожим обитателя бассейна, тогда будет безопасно.

Мы снова занялись планами, принимали их, отвергали, а шторм продолжался – весь день и всю следующую ночь.

Спешу закончить. Во второй половине дня тучи начали рассеиваться, и Трокмартин с беспокойством следил за ними. К сумеркам они совершенно исчезли, и небо прояснилось. Показались звезды.

– Сегодня ночью, – сказал Трокмартин. – Гудвин, друг, побудьте со мной. Ночью он придет, и я должен бороться.

Я не мог ничего сказать. Примерно через час до восхода луны мы пошли в его каюту. Крепко закрыли иллюминаторы и зажгли свет. У Трокмартина была странная теория, что электричество может помешать его преследователю. Не знаю, каким образом. Немного погодя он пожаловался на усиливающуюся сонливость.

– Это просто усталость, – сказал он. – Совсем не похоже на ту сонливость. До восхода луны еще целый час. – Он зевнул. – Разбудите меня за пятнадцать минут до этого.

Он лег на койку. Я сел, раздумывая. И пришел в себя неожиданно. Который час? Я посмотрел на часы и бросился к иллюминатору. Было полнолуние, луна светила уже не менее получаса. Я подбежал к Трокмартину и потряс его за плечо.

– Вставайте, быстрее! – воскликнул я. Он сонно встал. Рубашка его распахнулась, и я с изумлением посмотрел на белую полоску у него на груди. Даже в электрическом свете она слегка светилась, и в ней как будто мелькали маленькие искорки.

Трокмартин, казалось, не вполне проснулся. Он взглянул на свою грудь, увидел сверкание и улыбнулся.

– О, да, – сонно сказал он, – оно приближается, вернет меня к Эдит. Я рад.

– Трокмартин! – воскликнул я. – Проснитесь! Не сдавайтесь!

– Не сдаваться? – повторил он. – Бесполезно. Сохраните карты. Приходите за нами.

Он подошел к иллюминатору и сонно отодвинул занавес. Луна ярко освещала корабль. Под ее лучами полоса на его груди засветилась ярче, она отбрасывала мягкое свечение, казалось, она движется.

Он внимательно вглядывался и неожиданно, прежде чем я смог его остановить, распахнул иллюминатор. И я увидел, как что-то сверкающее быстро движется по лунной дорожке к нам, скользя по волнам.

В это же время донесся хрустальный звон и какой-то далекий, приглушенный крик.

Свет в каюте погас; очевидно, он погас на всем корабле, потому что послышались какие-то возгласы и беготня. Я сжался в углу. У иллюминатора появилось сияние – завитки и спирали живого, белого, холодного огня. Он устремился в каюту и весь был заполнен танцующими, огненными точками, и над этим сиянием, как семь маленьких лун, горели семь огней. Сияние втянуло в себя Трокмартина. Оно окружало его, проходило сквозь него. Я видел, что его кожа приобрела прозрачность и белизну, как освещенный изнутри фосфор. Лицо стало неузнаваемым, нечеловеческим, с этим смешанным – двойным – чувством. Он мгновение стоял неподвижно. Столб света, казалось, заколебался, а семь огоньков рассматривали меня. Я еще более вжался в угол. Увидел, как Трокмартина тянет к иллюминатору. Каюта заполнилась бормотанием. Я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, свет снова горел.

Но не было и следа Трокмартина!

Существуют поступки, о которых мы сожалеем всю жизнь. Думаю, что все происшедшее вывело меня из равновесия. Я не мог ясно рассуждать. Но я понял, что совершенно невозможно рассказать судовым офицерам о том, что я видел, что описал мне Трокмартин. Я знал, что меня обвинят в его смерти… И никто, кроме нас двоих, не видел появления странного феномена. Иначе я бы услышал разговоры об этом. Почему никто этого не видел, не знаю.

На следующее утро, когда было обнаружено отсутствие Трокмартина, я просто сказал, что расстался с ним в начале вечера. Никто не усомнился в моих словах, не расспрашивал меня. Его странное поведение было замечено всеми, его сочли полубезумным. И было официально объявлено, что он либо упал за борт, либо сам прыгнул туда во время неполадок с освещением, причина которых стала еще одной загадкой этой ночи.

Впоследствии те же соображения удержали меня от рассказа о случившемся коллегам ученым.

Но вот неожиданно эти соображения умерли, и я не уверен, что их смерть не является призывом Трокмартина.

Я отправлюсь на Нан-Танах, чтобы искупить свою трусость и отыскать обитателя бассейна. Я уверен теперь, что все описанное мной – абсолютная правда.