Обитатели миража - Меррит Абрахам Грэйс. Страница 25
На краю толпы началось движение. С десяток женщин пробились сквозь нее и направились ко мне. На них были короткие юбки, на поясах мечи, а в руках копья; в отличие от остальных женщин, у этих груди закрыты. Они окружили меня, подняв копья, так что из острия почти касались меня.
Их яркоглазая предводительница смела, больше солдат, чем женщина.
– Желтоволосый незнакомец! Люка сегодня улыбнулась нам!
Стоявшая рядом с ней женщина наклонилась к ней и прошептала, но я услышал:
– Тибур даст нам за него больше Люр.
Предводительница покачала головой.
– Слишком опасно. Наградой Люр будем наслаждаться дольше.
Она откровенно осмотрела меня.
– Стыдно зря потратить его, – сказала она.
– Люр не потратит, – цинично ответила другая.
Предводительница подтолкнула меня копьем и указала на крепость.
– Вперед, Желтые Волосы! – сказала она. – Жаль, что ты меня не понимаешь. Я тебе кое-что рассказала бы для твоей пользы – за награду, разумеется.
Она улыбнулась и снова подтолкнула меня. Мне захотелось улыбнуться ей в ответ; она походила на прожженного сержанта, с которым я встречался на войне. Вместо этого я строго сказал:
– Призови ко мне Люр с достойным эскортом, о женщина, чей язык соперничает с барабанной палочкой.
Она смотрела на меня, раскрыв рот, выронив копье. Очевидно, когда прозвучал сигнал тревоги, ей не сказали, что я владею уйгурским.
– Немедленно призови Люр, – повторил я. – Или, клянусь Калкру…
Я не закончил. Повернул кольцо и высоко поднял его.
В толпе послышались вопли ужаса. Все опустились на колени, низко склонив головы. Лицо женщины-солдата побледнело, она и все остальные упали передо мной. Послышался скрежет засовов. В стене крепости недалеко от нас открылся вход.
Из него, как будто в ответ на мой призыв, выехала женщина-ведьма, рядом с ней Тибур, а за ними небольшой отряд, сопровождавший их на мосту.
Они остановились, глядя на коленопреклоненную толпу. Затем Тибур пришпорил свою лошадь; ведьма протянула руку и остановила его; они о чем-то заговорили. Женщина-солдат коснулась моей ноги.
– Позволь нам встать, господин. – Я кивнул, она вскочила и что-то сказала своим подчиненным. Те окружили меня. В глазах предводителя я увидел страх и мольбу. Я улыбнулся ей.
– Не бойся. Я ничего не слышал, – прошептал я.
– Тогда Дара твой друг, – пробормотала она. – Следи за левой рукой Тибура, когда будешь сражаться с ним.
Маленький отряд пришел в движение; всадники медленно приближались ко мне. Когда они приблизились, я заметил, что лицо Тибура мрачно и он с трудом сдерживает свой гнев. Тибур остановил лошадь на краю толпы. Гнев его обратился на нее, я на мгновение подумал, что он начнет топтать людей.
– Встать, свиньи! – взревел он. – С каких это пор Карак преклоняется перед кем-то, помимо своих правителей?
Все встали с испуганными лицами, расступились, и всадники проехали через толпу. Я посмотрел на женщину-ведьму и на Тибура-Смех.
Тибур яростно смотрел на меня сверху вниз, рука его гладила рукоять молота; двое высоких мужчин, сопровождавших его на мосту, приблизились ко мне с мечами в руках. Ведьма молчала, изучая меня с какой-то циничной беспристрастностью, которая показалась мне тревожащей; очевидно, она еще не приняла решения относительно меня и ждала с моей стороны слова или поступка, чтобы принять его. Ситуация мне не понравилась. Если дело дойдет до схватки, у меня будет мало шансов против трех всадников, не говоря уже о женщинах. Я у меня было чувство, что женщина-ведьма не хочет моей немедленной смерти, но, возможно, она опоздает прийти мне на помощь; к тому же у меня не было ни малейшего желания быть избитым, связанным и приведенным в Карак в качестве пленника.
К тому же я начал ощущать гнев и негодование против этих людей, которые осмелились встать на моем пути, осмелились преграждать мне доступ к тому, что я захотел сделать своим; во мне пробуждалось высокомерие, оживали воспоминания, которые начали появляться, как только я извлек кольцо Калкру…
Что ж, эти воспоминания послужили мне на мосту Нансур, когда Тибур метнул в меня молот… что сказал мне Джим?… чтобы я не сдерживал Двайану, когда встречусь с ведьмой… что ж, выпустим его… это единственный выход… смелый выход… старый выход…
Как будто я услышал чьи-то слова.
Я широко распахнул мозг навстречу воспоминаниям… навстречу Двайану.
Я испытал звенящий шок, и какая-то волна поглотила того, кто был Лейфом Ленгдоном. Я сумел не дать ей поглотить меня полностью, сохранить свою личность на пороге сознания. Волна отступила, но угрюмо и не далеко. Неважно, пока она не закрыла меня с головой… Я растолкал солдат и направился к Тибуру. Происшедшее каким-то образом отразилось на моем лице, изменило меня. В глазах ведьмы появилось сомнение; рука Тибура отпустила рукоять молота, он слегка попятил свою лошадь. Я заговорил, и моим собственным ушам мой гневный голос показался незнакомым.
– Где моя лошадь? Где мое оружие? Где мои знамена и копьеносцы? Почему молчат барабаны и трубы? Так ли надо приветствовать Двайану, возвращающегося в город айжиров? Клянусь Зардой, я не потерплю этого!
Теперь заговорила ведьма; в ее чистом, глубоком, звонком голосе звучала насмешка, и я понял, что преимущество, которое я имел перед ней, каким-то образом исчезло.
– Сдержи свою руку, Тибур. Я буду говорить с… Двайану. А ты – если ты действительно Двайану – вряд ли должен винить нас. Очень давно человеческие глаза не видели тебя, а в этой земле вообще никогда. Как мы могли узнать тебя? А когда мы впервые увидели тебя, маленькие желтые псы отогнали тебя от нас. И если мы не приняли тебя, как вправе ожидать Двайану от города айжиров, то столь же справедливо, что никогда раньше ни один город айжиров не посещался Двайану таким образом.
Что ж, справедливо, прекрасно выражено, ясно и все подобное. Та часть меня, которая была Лейфом Ленгдоном и отчаянно боролась, чтобы обрести контроль, признала это. Но мой беспричинный гнев рос. Я поднял кольцо Калкру.
– Вы можете не узнать Двайану, но должны узнать… это!
– Я знаю, что оно у тебя, – спокойно ответила она. – Но не знаю, как оно оказалось у тебя. Само по себе оно ничего не доказывает.
Тибур с улыбкой наклонился вперед.
– Расскажи нам, откуда ты пришел. Может, ты выкидыш Сирка?
В толпе послышался ропот. Ведьма, нахмурившись, тоже склонилась вперед. Я слышал, как она полупрезрительно сказала:
– Твоя сила никогда не заключалась в голове, Тибур!
Тем не менее я ответил ему.
– Я пришел, – холодно сказал я, – с родины айжиров. Из земли, которая отрыгнула твоих дрожащих предков, рыжая жаба!
Я бросил взгляд на ведьму. Мой ответ задел и ее. Я видел, как напряглось ее тело, васильковые глаза расширились и потемнели, красные губы раскрылись; ее женщины склонились друг к другу, перешептываясь; в толпе послышался ропот.
– Ты лжешь! – взревел Тибур. – На родине нет жизни. И нигде нет, только здесь. Калкру высосал жизнь из всей земли. Только здесь она сохранилась. Ты лжешь!
Рука его опустилась на рукоять молота.
Неожиданно все вокруг покраснело; я видел мир сквозь гневный красный туман. Лошадь ближайшего всадника была благородным животным. Я приметил ее
– чалый жеребец, такой же сильный, как тот, что нес меня по оазису в Гоби. Я вытянул руку, схватил лошадь за морду и заставил опуститься на колени. Захваченный врасплох, ее всадник перелетел через голову лошади и упал у моих ног. Но тут же вскочил на ноги, как кошка, и выхватил меч. Я перехватил его руку, прежде чем он смог ударить, и взмахнул кулаком левой руки. Кулак ударил его в челюсть; голова его дернулась назад, и он упал. Я подхватил его меч и вскочил на спину лошади. Прежде чем Тибур смог пошевелиться, острие моего меча было у его горла.
– Стой! Я верю, что ты Двайану! Сдержи свою руку!
Это голос ведьмы, негромкий, почти шепот.
Я рассмеялся. Плотнее прижал меч к горлу Тибура.