Непроницаемая тайна - Берристер Инга. Страница 22

Лекарством от душевных мук Джош избрал обильные возлияния, и это лишь ухудшило дело. Гриффин искренне сочувствовал приятелю, но сегодня тот ухитрился явиться в самое неподходящее время!

Доставив Джоша домой, Гриффин несколько раз пытался дозвониться оттуда до Бренды, чтобы сообщить, что задерживается, но телефон в усадьбе не отвечал, а это значило, что девушка уже уснула.

В своей постели, одна, а не в его объятиях! При этой мысли Гриффин неслышно застонал сквозь стиснутые зубы. Поразительно, с какой легкостью эта женщина ухитрилась свести его с ума.

Он думал, что не способен влюбиться безоглядно, потому что обладает аналитическим умом и умеет держать себя в руках, но тут в его жизни появилась Бренда, и выяснилось, что это заблуждение. Да, понял Гриффин, до сих пор я не знал настоящей, сильной любви, потому что не встретил женщину, достойную такого отношения. А Бренда оказалась такой, и я понял это с первого же взгляд; но вот она…

Он с горечью покачал головой. Можно надеяться, что когда-нибудь она расскажет чему стала такой подозрительной и осторожней и упорно не желает доверять мне…

Глаза его потемнели от этих невеселых мыслей. Он всегда считал, что взаимное доверие – краеугольный камень любых отношений. Сейчас, когда между ним и Брендой возникло сильное, волнующее и, как он надеялся, взаимное чувство, Гриффин в глубине души отчетливо сознавал, что она не решается быть с ним до конца откровенной. Эта девушка не только не доверяла ему, но и, казалось, все время подсознательно искала факты, оправдывающие такое отношение, оставляя для себя лазейку на случай отступления… Быть может, она действует так, потому что боится безоглядно отдаться своим чувствам?

Гриффин знал, что многие женщины ревниво оберегают свою независимость, обретенную в борьбе с мужским единовластием. Он нисколько не осуждал их, но поскольку ни в коей мере не хотел подчинить себе Бренду, ему больно было думать, что она может считать иначе.

Он любил ее такой, как она есть. Любил и желал. Когда сегодня она сказала, что хочет его, что не силах больше ждать…

Многие знакомые считали Гриффина сдержанным человеком, способным контролировать себя в любой ситуации, но если бы сегодня они смогли заглянуть ему в душу, их ожидал бы сюрприз! Он и сам не ожидал, что страсть вспыхнет в нем с такой силой. Дай он волю своим чувствам, и они с Брендой даже не доехали бы до усадьбы.

Однако Гриффин не хотел, чтобы их взаимное желание завершилось торопливым и сумбурным соитием на заднем сиденье «лендровера». Он не считал себя романтиком, но полагал, что утолять такую возвышенную страсть наскоро, в спешке – все равно что второпях перекусывать в придорожном кафе.

Нет, он мечтал о том, чтобы первая ночь с Брендой стала истинным пиршеством любви, чтобы они в полной мере насладились друг другом… При одной мысли об этом сердце в его груди неистово застучало.

Он глянул на часы: было уже далеко за полночь. Наверное, Бренда уже спит…

Бесшумно ступая, Гриффин вышел из кухни и поднялся на второй этаж. Дверь в гостевую спальню была закрыта. Помедлив, он осторожно надавил на дверную ручку.

Бренда лежала на боку, уткнувшись лицом в подушку; густые волосы спутанной волной рассыпались по ее плечам, искушая его протянуть руку и коснуться теплых шелковистых прядей. Лунный свет, проникавший в щель между занавесками, омывал ее нагое нежное плечо.

Словно ощутив взгляд Гриффина, девушка беспокойно шевельнулась и нахмурилась во сне. Он заметил темные круги у нее под глазами.

Неужели… неужели она плакала? У него перехватило дыхание. Плакала? Из-за него? Он изнывал от желания коснуться ее, разбудить нежными поцелуями, увидеть, как изумленно и радостно раскроются ее глаза, как загорится в них желание… Но Гриффин остановил себя. Он ждал от этой женщины не только страсти, не только физической близости, пусть даже и самой сладостной. Он полюбил Бренду и хотел, чтобы она навсегда принадлежала ему, но не знал, чего хочет она сама. Что-то удерживало ее от последнего шага, что-то разделяло их незримой стеной, вопреки неистовому влечению плоти.

Быть может, Бренда отдалась бы ему сегодня, не явись так не вовремя Джош, и сейчас они уже утолили бы любовный голод. Но поскольку этого не случилось, Гриффин получил время на размышления.

Я был прав, когда решил подождать, подумал он, особенно если Бренда действительно не доверяет мне из-за того, что не видит смысла в моей работе. Так что лучше подождать, пока закончится курс. Если только мне удастся удержать себя в руках…

Что ж, завтра это будет несложно, напомнил себе Гриффин, увидев стоящие в углу спортивные ботинки, – нас ждут горы. Какая ирония судьбы! Я, который посвятил много лет тому, чтобы обучать взаимному доверию людей, теперь должен добиться его от женщины, которая дорога мне, как никто другой, но не разделяет моих взглядов.

Затаив дыхание, Гриффин наклонился и бережно запечатлел на обнаженном плече Бренды легчайший поцелуй. Даже это мимолетное прикосновение поразило его как громом, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отстраниться.

В глубине души он хорошо понимал, что Бренда, что бы она там ни говорила, все еще не готова принадлежать ему душой и телом, а какие бы плотские наслаждения ни сулила им нынешняя ночь, одной только страсти, без доверия, без слияния душ ему было мало.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

Бренда сердито отвернулась, стараясь не смотреть на Гриффина, и судорожно сжала в руках чашку кофе.

Как он смеет говорить со мной так нежно, если нам обоим хорошо известно, что все это лишь притворство?! – возмущенно подумала девушка.

– Вполне сносно, – отрывисто бросила она и с вызовом добавила: – Да и что со мной может случиться?

Минувшая ночь стала для Бренды сущим адом, но, проснувшись утром, она поняла, что есть вещи и пострашнее преисподней.

– Извини, что так вышло вчера, – сказал Гриффин, когда она утром спустилась в кухню. – Я пытался тебе дозвониться, но ты, наверное, уже легла спать… Что тебе приготовить на завтрак?

У нее хватило сил лишь отрицательно покачать головой.

– Но ты обязательно должна поесть, – настаивал он. – Нам предстоит нелегкий путь в горы, а на обед будут только горячий суп и бутерброды. Поверь, тебе сегодня понадобится много сил.

– О, уж в этом я не сомневаюсь, – желчно пробормотала Бренда.

Ее так и подмывало категорически объявить Гриффину, что она не пойдет с ним в горы, но осторожность все-таки взяла верх. По крайней мере, во время этой вылазки я смогу отвлечься от душевной боли, решила девушка.

Боль… Это слово слабо отражало то, что глодало ее истерзанную душу.

Как у Гриффина хватает наглости вести себя так, словно ничего не случилось, и притворяться нежным и заботливым? – мысленно возмущалась Бренда.

– Ты, кажется, говорил, что мы должны выйти пораньше, – допивая кофе, холодно напомнила она и встала, по-прежнему избегая смотреть на него.

Это лицо, глаза, губы, которые я успела полюбить, – все это нужно забыть, и как можно скорее! – убеждала себя девушка. Господи, только бы мне удалось сдержать слезы!

– Бренда! – окликнул ее Гриффин.

– Я пойду собираться, – сказала она, не желая его слушать.

Получасом позже Бренда снова спустилась в кухню. Гнетущие мысли мучили ее, а сердце словно придавил незримый, но невыносимо тяжелый камень.

Боль и гнев все так же бушевали в ней, но теперь к ним примешивался затаенный страх. Она узнала истинную цену Гриффину, но в глубине души опасалась, что не найдет в себе сил устоять перед его обаянием. Ей постоянно вспоминались их неистовые объятия и поцелуи, и, вопреки всему, она безрассудно желала снова испытать силу его страсти, поверив лживым признаниям.

Осознавая все это, девушка поспешно отвернулась от испытующего взгляда Гриффина.

– Подойди сюда и сядь, – приказал он и, прежде чем Бренда успела опомниться, легонько подтолкнул ее к ближайшему креслу.