Черные Журавли - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 4

– Теперь я понимаю, – сказал Старик. – Значит, это и есть те научные причины, которые побудили вас отправиться со мной?

– Да.

– Что же, я привык знакомиться с новыми идеями. Хотя они не всегда вытесняют то, что существовало до них. Так же, как новые друзья не заменяют старых. А, жаль. – Он помолчал. – Старые друзья уходят, все равно – люди они, корабли или гипотезы. Да… в моем возрасте можно однажды проснуться – и не понять мира. Я стараюсь избежать этого.

Он махнул рукой, словно отбрасывая все рассуждения.

– Что касается вашей основной задачи, она действительно серьезна, хоть в основе ее и лежит гипотеза Арно о дельта-взрывах, до сих пор не подтвержденная наблюдениями. А относительно второй задачи… мне трудно судить, потому что я никогда не занимался такими вопросами. Однако, исходя из того, что я знаю о пространстве, мне хочется отнести ваши построения к тем играм, которыми вы тешились в детстве.

Этого Игорь не ожидал.

– Не огорчайтесь, увлечения свойственны юности. Но что касается меня, то я в моем уже не столь юном возрасте вряд ли стал бы изменять курс, чтобы проверить обоснованность ваших предположений.

Игорь почувствовал, что губы с трудом повинуются ему.

– Итак, вы считаете, что жизни в пространстве быть не может?

– В пространстве есть и жизнь, и смерть. Но это наша жизнь и наша смерть. И только.

Игорь почувствовал, что больше не в силах сдержаться.

– Юности свойственно увлечение, – произнес он дрожащим голосом. – Пусть! Зато старости – бессилие. И если вы боитесь пройти вблизи Новой потому, что это вам уже не под силу, то к чему же…

Старик поднялся. Он резко вытянул руку, заставляя Игоря умолкнуть.

– Если бы потребовалось, – сказал он очень спокойным голосом, – я прошел бы даже сквозь Новую, не только вблизи нее. Но пока не вижу оснований изменять курс. Вот все.

– Нет, не все! – крикнул Игорь. – Вы боитесь! И, кроме того…

Но последние слова Старик предпочел не услышать. Это он умел. Он повернулся и вышел, резко захлопнув за собой дверь.

Старик сидел в обычной позе, упершись взглядом в экран, лицо его не выражало ничего, кроме готовности ждать. Терпение – вот чем он обладал в изобилии, вот что осталось ему от прошлого. Сидит. Смотрит. Месяцами. Годами… И это о нем рассказывают легенды!

Старик обернулся на звук шагов. Брови его выразили изумление: наверное, он ухитрился уже забыть, что на корабле их двое. Эта мысль все еще оставалась для него повой. Или просто не ждал Игоря так скоро?

– Капитан!

– Я вас слушаю.

– Вы говорите: жизнь в пространстве – абсурд. А ваши Журавли?

Старик помедлил.

– Вы же говорили, что ничего не знаете.

– Я и не знаю. Но кое-что слышал. Разве ваши Журавли – это не жизнь?

Старик покачал головой.

– Всего лишь явление природы.

– Почему же они – Журавли? – Игорь не хотел сдаваться.

– Это долгая история. И давняя. Но к земным птицам они не имеют отношения. К тем самым, на которых вы, по-видимому, еще не так давно смотрели не в одиночестве…

Игорь невольно вздохнул.

– Да, – пробормотал Старик, – Журавли обычно вспоминаются в таких случаях. Простая ассоциация. Улетают, уносят… Когда они прилетают, они не столь заметны.

– А ваши – тоже улетели?

– И унесли. Я же говорил: старые друзья уходят. И мало того: они еще оставляют нерешенные задачи или даже выдвигают новые, уходя.

– Я припоминаю… Там было что-то связанное с аварией корабля?

– Что-то! – сказал Старик сердито. – Такие вещи надо знать во всех деталях! Это опыт первопроходцев, сокровищница звездоплавания. Что-то!

– У меня ведь другой профиль. Я кончал не Московский звездный, а…

– Не имеет значения. Раз вы полетели…

– Полетел ради проблемы Новых! Но для вас, по-видимому, Журавли куда значительнее!

– Да. Они для меня важнее.

Игорь опомнился.

– Простите меня, – сказал он. – Мне следовало понять. Конечно, раз это связано с гибелью корабля… У вас там кто-то был, да?

– Кто-то – это слишком просто сказано. У меня там был друг. Большой. Сейчас ваш друг может жить на Земле, но и в полете вы не будете разлучены с ним, обладая возможностью видеть и слышать его. Иная связь!

И еще одно: сейчас вас охраняет в пространстве могучая защита, сделавшая наши корабли практически неуязвимыми. А тогда друзья нужны были здесь, рядом. Дружба защищала нас. Тогда и возник метод парных полетов: шло сразу два корабля.

– Я вспомнил, – сказал Игорь. – Вы же были там!

– Я был там.

– На «Согдиане»…

– Вы опять перепутали. Я шел на «Галилее». Теперь это уже седая старина, – он провел рукой по коротким волосам, – тихоход класса «Бета-0,5». Мы шли к Эвридике, чтобы сдать корабли Дальней разведке и вернуться на рейсовой машине. Иногда это кажется заманчивым: путешествовать в качестве пассажира. Мы заранее предвкушали… Я был на «Галилее», да. А на «Согдиане» находился мой друг. «Согдиана» обладала более мощными двигателями…

«Согдиана» обладала мощными двигателями и надежной защитой. Она могла ускоряться быстрее и вскоре опередила «Галилей». Конечно, это было нарушением правил парного полета, но «Согдиану» очень ждали на Эвридике – планете в системе отдаленной звезды, где размещалась тогда передовая база Дальней разведки.

В день, когда расстояние между кораблями достигло полутора миллиардов километров, и связь, в те времена еще несовершенная, должна была прерваться, пилота «Галилея», как обычно в таких случаях, охватила грусть. В космосе всегда становится грустно, когда прерывается связь, пусть даже не навсегда.

Вдогонку другу был послан традиционный привет и пожелание чистого пространства. Ответ должен был прийти через три часа. Однако уже через полтора был принят сигнал бедствия.

«Галилей» увеличил скорость до предела, не переставая посылать в пространство ободряющие слова – единственное, чем он пока мог помочь. Но словам нужно было время, чтобы дойти до «Согдианы», прозвучать в ее рубке, обратиться в другие слова и вернуться обратно; пока же до «Галилея» долетало лишь сказанное в те минуты, когда пилот терпевшего бедствие корабля даже не был уверен в том, что его слышат.