Кольцо Уракары - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 28

Впрочем, если быть точным – не совсем…

Можно было на этом и закончить. И даже нужно было. Однако я не смог противиться искушению – а оно было очень сильным – пробежаться, хотя бы беглым взглядом; по архивам покойного Давида: если даже половина ходивших о нем легенд соответствовала истине, в его файлах должна была находиться своего рода современная энциклопедия.

И я стал наскоро шерстить его каталог. Было немало интересного – но не для меня, или, во всяком случае, не сейчас. И последнюю из намеченных дирекцию – называлась она «Казусы» – я проглядывал уже автоматически. Протянул руку, чтобы выключить машину. Но интуиция заставила помедлить: вероятно, потому, что мелькнуло слово «Синера», в моем подсознании успевшее крепко срастись с именем Вериги. Синера? Что там о ней?

«Гражданско-судебная палата Верховного Суда Федерации приступила к слушанию дела по иску эмигрантского правительства мира Тернары к правительству мира Синеры о признании незаконными действий ответчика по заселению Тернары путем массовой эмиграции синерианского населения и о реэмиграции переселенцев на Синеру, а также о возмещении правительству и населению Тернары убытков, понесенных вследствие означенных действий правительства и населения Синеры. Суть иска заключается в следующем: два года тому назад, в апреле 2675 года Конвенции, правительство Синеры предприняло массовый вывоз значительной части своего населения на Тернару, принадлежащую к той же системе Фламы и колонизированную восьмьюдесятью годами раньше, чем было начато освоение Синеры. Синерианские иммигранты не приняли никаких мер для освоения ненаселенных территорий Тернары (малопригодных для проживания и хозяйствования людей вследствие извечного недостатка влаги и отсутствия почв, годных для возделывания растений), но обосновались на изначально освоенных первыми переселенцами землях, нередко даже просто вытесняя старожилов не только с полей, но и из жилищ. В результате уже в середине второго года иммиграции все потомки первопроходцев оказались полностью исключенными из всякого производства, вынужденными мигрировать в леса и поля, где перешли к собирательскому образу жизни – проще говоря, к одичанию (в той мере, в какой природа предоставляет такие возможности в населенных широтах Тернары). В настоящее время значительно уменьшившийся в численности народ Тернары загнан, по сути дела, в резервации, где, по существу, вымирает. Иными словами, фактически на планете запущен процесс геноцида в отношении человечества Тернары. Правительство этого мира вынуждено было эмигрировать на Астрею, будучи совершенно лишенным возможности сколько-нибудь эффективно влиять на положение дел в государстве вследствие отсутствия какой-либо связи с нацией, поскольку вся инфраструктура планеты уже полностью перешла в руки иммигрантов. Представители ответчика, коим является правительство мира Синеры, не отрицая самого факта массовой миграции синериан на Тернару, в качестве оправдания действий Синеры выдвигают следующие аргументы: миграция была предпринята не вследствие избыточного роста населения на Синере, хотя и этот фактор принимался во внимание, но в первую очередь потому, что за последние полтора или два года население Тернары, за редкими исключениями, совершенно прекратило ведение на планете какого бы то ни было продуктивного хозяйства и перешло к собирательскому образу жизни значительно раньше, чем на этой планете высадились первые иммигранты. Тернаряне никоим образом не протестовали против прибытия синерианских жителей, напротив, восприняли их появление как благо, поскольку умирающие хозяйства начали восстанавливаться руками синериан, и некоторая часть производимого продовольствия и иной продукции передавалась коренному населению как бы в качестве арендной платы. Доказательством именно такого отношения тернарян к людям Синеры является тот факт, что ни разу не было предпринято попытки вооруженным сопротивлением или иным способом помешать деятельности безоружных, по сути дела, иммигрантов – хотя, во всяком случае в первое полугодие, численное превосходство коренного населения над пришельцами было более чем стократным. Никоим образом не соответствует истине заявление истца о том, что тернаряне вытеснялись из своих жилищ и производственных площадей как в сельском хозяйстве, так и в промышленности; на самом деле жилища, поля и цеха были покинуты их обитателями и работниками (включая руководство) задолго до начала операции по переброске синериан. В деградации населения Тернары, таким образом, никак нельзя винить представителей Синеры: всякое ведение разумного хозяйства было прекращено на Тернаре задолго до появления иммигрантов. Иммиграция явилась следствием деградации, но не ее причиной…»

Ладно, все это, быть может, представляло интерес для историков и политологов; но при чем тут я? И при чем – деревце уракара, пусть оно и является хвойно-лиственным, что (для Теллуса, во всяком случае) может весьма занимать разве что ботаников? Синера Синерой, но к моей задаче этот процесс явно не имел никакого отношения. Я скользнул взглядом по еще не прочитанному тексту. Ага: наконец-то замечено сакраментальное слово, «…никоим образом нельзя связывать начало деградации тернарян с обнаружением на Тернаре массовых посадок так называемого Райского дерева, или уракары, до сих пор известного лишь на Синере. Всякая попытка установить какую-либо связь между этими совершенно несовместимыми фактами должна быть отнесена к плодам чьей-то больной фантазии. Совершенно не доказано, что появление на Тернаре экзотического растения может быть каким-то образом связано с деятельностью отдельных граждан, а тем более учреждений Синеры». Так-с. Опровержение. А почти всякое опровержение – это половина признания. Что же – горячо?

Но я чувствовал, что сейчас на размышления об этом у меня уже совершенно не осталось времени. Я выключил систему, мысленно поблагодарив покойного за сделанную запись, которая теперь нашла местечко и в моем мике. И покинул комнату.

– Долгонько ты, однако, – проговорила Пифия. – Все сделал?

– Благодарю еще раз. Прекрасная аппаратура, и ты отлично сохраняешь ее. А теперь – побегу. Счастливо оставаться.

– Счастливой дороги, – пожелала она, когда я был уже в дверях.

Знать нужный адрес – большое дело, слов нет. Хорошо, когда известно, куда тебе нужно добраться. Но еще лучше – если, кроме этого, знаешь еще и как это сделать, теряя как можно меньше времени и здоровья. Для организма лучше всего добираться до искомой точки на, как говорили предки, одиннадцатом номере: на своих двоих. По возможности – дворами, в рваном ритме – то бегом, то ползком и тому подобное. Но время голосует категорически против такого способа: город наш велик, и ноги донесут до указанного места хорошо если часов через десять, поскольку центр надо из маршрутов исключить. За это время меня двадцать раз успеют поймать. Приходилось перебирать варианты. Неторопливо удаляясь по узкому тротуару от дома, где мне только что предсказали блестящее будущее при незавидном настоящем, я и предался этому занятию.

Для выигрыша времени самым выгодным казался примитивный угон. Угнать скользун нетрудно. Только в наше время это значительно более рискованная операция, чем в прошлом. Сейчас, когда все движение в городе постоянно фиксируется на громадных экранах в Управлении Внешнего контроля (он занимается улицами, в отличие от Внутреннего, пытающегося контролировать помещения – правда, без ощутимого успеха), любое средство наземного транспорта, стоит ли оно или движется, очень легко найти, зная его индекс: каждая машина снабжена датчиком, постоянно излучающим в эфир этот самый индекс. И если владелец заявил об угоне, пока машина еще не успела выбраться за пределы Шестого кольца, ее найдут за минуту – просто компьютер немедля выявит ее на экране, где она и замигает; на машину дадут соответственный сигнал, мотор отключится, а угонщику даже не удастся так просто выбраться из заблокированных дверей. Нет, этот вариант меня не привлекал.

Так же, как и второй: остановить такси и на нем спокойно доехать. Таксеры – первые из тех, кого сразу же начинают опрашивать розыскники. И у того, чьей услугой я воспользуюсь, не будет никакой причины скрывать, что – да, этого парня он подвозил, взял там-то, высадил там-то. И пусть на указанном месте меня, понятно, не найдут – все равно, поймут самое главное: что я в городе. Сейчас это им неизвестно. И пусть так и остается.