Скучный разговор на заре - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 5

– Но если я положу вас горизонтально… – пробормотал он.

Серов услышал его.

– Не бойтесь. Это буду уже не я. Видите ли, у меня помяло регенератор, и он действует все хуже, так что…

Горин застонал.

– Я понимаю, друг мой, и мне очень неудобно, что придется оставить вас одного.

– Ненадолго, – прохрипел Горин.

– Но это будут невеселые минуты. Ищите утешение в одном: те, кто прилетит сюда после нас, останутся в живых. Их корабль не взорвется, как наша «Заря».

– Да, – буркнул Горин.

Голова грозила, расколоться; он повернул голову в шлеме вправо, нашарил вспухшими губами рожок первой помощи и высосал еще одну таблетку. И снова зашевелил руками и ногами, передвигаясь меж обломков, как древняя рептилия.

– И потом, – сказал Серов, – как-никак мы сделали открытие.

– Только не знаем какое.

– Пласт или жизнь? Я думаю, что это все же жизнь. Во всяком случае, я записал это в полевой блокнот. Руки, к счастью, уцелели. Блокнот будет лежать на груди. – Серов говорил теперь, отделяя слово от слова долгими паузами. – Когда вы ляжете сверху, возьмите его и положите у себя на груди. Пусть его найдут. Обязательно…

– Спасибо вам, профессор, – пробормотал Горин.

– Что вы? За что?

– Вы помогли мне. Иначе я умер бы, думая, что во всем виноват кто-то из наших, из экипажа. Я решил, что взрыв произошел по чьей-то небрежности…

– Я знал, почему вы говорили о субъективных причинах. Но это было не так, мы с вами установили. Вас извиняет то, что это первая ваша экспедиция. Иначе вы бы знали. Это были не такие люди. Им можно верить больше, чем себе.

– За это я и благодарю вас.

– Нет, что вы. Я просто помог вам прийти в себя. Вы видите меня? Я зажег фонарик, но плохо представляю, с какой стороны вы должны появиться.

– Не беспокойтесь. Я ползу по пеленгу. Рано или поздно я вас увижу.

– Хорошо, друг мой. Я пока помолчу. Попробуйте сэкономить. Перед глазами, знаете ли, такие круги… Но вы будете слышать мое дыхание. Хорошо, если бы вы увидели фонарик, прежде чем оно прекратится.

– Я увижу, профессор, – пробормотал Горин. – Увижу…

– Тогда прощайте, друг мой. Я, кажется, отключаюсь.

– Подождите, профессор, – попросил Горин.

Теперь он слышал только дыхание, громкое и хриплое, все более учащающееся. Он полз, и лужица плескалась в скафандре. Ползти приходилось, минуя обломки «Зари», разметанные внезапным и мощным взрывом, от которого уцелели лишь они двое, вышедшие, чтобы взять пробы грунта там, где он не был обожжен при посадке корабля. Горин полз и знал, что доползет. Посветлело. В черных камнях отразился первый луч солнца. Оно всходило впереди, и Горин подумал, что теперь ему будет легче ползти. Всегда легче, если видишь, куда надо двигаться.