Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 51

Не привыкшие к столь бестактному обращению боевики пошли на прорыв, и тут уже без стрельбы никак не обошлось; трудно, правда, сказать, кто открыл огонь первым, но вряд ли это имеет значение. К счастью, убитых не оказалось, тем не менее с обеих сторон пострадало по одному человеку: один из боевиков сорвался с забора и своим же автоматом сильно оцарапал себе ногу, к тому же порвав штанину; что же касается регулярных войск, то один из солдат, а именно тот, что пускал осветительные ракеты, случайно нажал на спуск, споткнувшись о корень некстати подвернувшегося дерева, и выпущенная им ракета вскользь задела одного из находившихся в цепи, что привело к легкому ожогу. Пленных не было, поскольку разбегавшихся боевиков никто не преследовал: приказано было лишь охранять обсерваторию и не пропускать чужих вовнутрь – что они и принялись выполнять.

Отряд же людей Федора Петровича, ускользнув из-под обстрела, в безопасном месте вновь собрался воедино, после чего взятые на обсерватории трофеи были без дальнейших помех доставлены заказчику. Он выказал исполнителям свое удовлетворение сделанным; и в самом деле, теперь ему оставалось только дождаться новостей из-за океана, чтобы закончить разработку предстоящих действий.

Происшествие это, как все понимают, совершилось не в пустыне, но в достаточно густонаселенном районе. Тем не менее из мирного населения никто не пострадал – потому что, пока шла стрельба, ни один предусмотрительно не высовывался: все, от мала до велика, давно уже поняли, как следует вести себя в подобных случаях.

Что же касается выехавших все-таки по повторному сигналу милиционеров, то они тоже предпочли переждать, пока перестрелка не утихла, и лишь после этого приблизились к цели своего марша. Однако у ворот были встречены военными, которые отказались пропустить их дальше, объяснив, что данный объект перешел в ведение вооруженных сил и порядок тут отныне будет поддерживать армия. Милиционеры не стали спорить и, испытывая некоторое облегчение, вернулись в свой отдел, где доложили обстановку и были отпущены для дальнейшего несения службы. На этом эпизод оказался исчерпанным.

10

Тело же никак не желало прекращать свои странные маневры. А именно: если еще совсем недавно скорость его, несомненно, увеличивалась, то сейчас по какой-то причине начала снижаться – скорость относительно Солнца и его известных нам спутников, мы имеем в виду. Словно кто-то мягко нажимал на тормоза и одновременно плавно поворачивал руль, так что траектория тела в очередной раз изменилась, и тело теперь, похоже, стремилось не пронизать плоскость эклиптики, а напротив – изменить свою орбиту таким образом, как сделал бы это пилот самолета, заходящего на посадку, после крутого снижения выравнивающий машину, чтобы не врубиться в землю, а мягко прикоснуться колесами к бетону ВПП. И по такой вот плавной кривой наблюдаемое тело приближалось к орбите Юпитера – до которой, правда, надо было еще лететь и лететь, так что никто не взялся бы предсказать, а что она себе еще напозволяет, приближаясь к сфере ощутимого влияния гиганта планетной системы.

Что же касается наблюдателей, то гипотеза сбежавшего спутника удовлетворяла далеко не всех: слишком уж она казалась необъяснимой. Куда более естественными казались сомнения в естественной природе тела, которые начали возникать не только у людей, имеющих к астрономии самое отдаленное отношение, но и у людей, куда более профессиональных. И кое-где – а именно в обсерваториях, чьим оружием были радиотелескопы, – начали даже предпринимать попытки установить с телом связь. Испробовались разные частоты. Телескопы, правда, использовались не самые мощные, а такие, которые проще было переориентировать; но все равно их мощности хватило бы, чтобы принять ответ – если он последует.

Но, к сожалению, единственным, что иногда удавалось уловить, был слабый отраженный сигнал. И только.

Так что пока, как мы видим, – одни разочарования.

Будущее, однако же, хорошо тем, что на него всегда можно надеяться.

Вот и надеялись. А что еще оставалось?

Наверное, страшно оживились бы тарелочники, узнай они…

Но уфологи никак не относились к людям с нужным уровнем допуска на такой уровень секретности. Они не знали и потому не радовались.

Ну и Господь с ними. Для нашего повествования они вовсе и не нужны. Да и не только для него.

Глава пятая

1

Президент России, находясь где угодно – хотя бы и на Камчатке, как вот сейчас, – вовсе не выключался из повседневной жизни государства. Пожалуй, как никто другой, он имел право применить к себе древнее изречение: Omnia mea mecum porto, что в переводе на русский означает, как известно, «Все мое ношу с собой» (хотя уже известному нам Хасмонею принадлежит иное толкование – «все мое ношу в портках»; вряд ли нужно говорить, что то была лишь очередная его попытка сострить). Вместе с президентом на земле, в небесах и на море перемещается много чего, что нельзя отделить от его должности – а следовательно, и личности. И вовсе не только пресловутая «красная кнопка», но и – в частности – те средства связи, которые делают доступным для него разговор на самом высоком уровне, где бы президент в этот миг ни находился.

Поэтому все предварительные действия служб связи обоих президентов, необходимые для проведения разговора, были выполнены практически без всяких проволочек. Президент был несколько удивлен: такой разговор не планировался, и объяснить вызов можно было лишь какими-то срочными и совершенно непредвидевшимися обстоятельствами. Поэтому когда американский голос, пройдя все этапы кодировок и перекодировок, прозвучал и тут же был сдублирован переводом, глава России ощутил некоторый дискомфорт: знал, что неожиданности редко бывают приятными.

После непродолжительного обмена протокольными репликами (вежливость прежде всего!) хозяин Овального кабинета сразу же перешел к делу:

– Я хотел бы услышать: в предстоящей беседе с Председателем Китая будете ли вы вводить его в курс последних событий, которые могут повлиять на ход Конференции? Или предпочтете сохранить информацию в тайне?

Ничего подобного россиянин и вправду не ожидал. Какие там еще события? Вернее – какая муха его там укусила?

– Не могли бы вы уточнить – о каких событиях идет речь?

Чтобы время не уходило на перевод, он говорил по-английски; у него с молодых лет было поставлено хорошее оксфордское произношение, чем он в глубине души немало гордился.

– Я высоко ценю вашу сдержанность, – последовал ответ, – но поверьте: мы целиком в курсе. И считаю, что отсутствие полной откровенности между нами не пойдет на пользу того дела, которым мы совместно с вами занимаемся.

В голосе американца слышалась даже какая-то обида, не иначе. Но что же, черт бы побрал, он имеет в виду?

– Я целиком за полную откровенность. И поэтому – может быть, вы назовете проблему, которая вас волнует?

– Хотелось бы, чтобы она тревожила и вас не в меньшей степени. Потому что, если бы она вас совершенно не беспокоила, это было бы, с нашей точки зрения, весьма плохим признаком.

…Его мать. Похоже, экс-сенатор от Кентукки имеет в виду что-то действительно существенное. Догадаться бы вовремя – что именно. Вроде бы никаких существенных изменений в мире за последние дни не произошло: никто из влияющих на большую политику лиц не умер, никто не воскрес, никто никого не подверг ракетному обстрелу… Но ведь невозможно просто взять и ляпнуть ему: «Я понятия не имею, о чем это вы, – скажите открытым текстом!» Не имеет права президент державы, все еще великоядерноракетной, не знать чего-то… чего-то такого. Остается только делать хорошую мину при плохой игре. Или по их терминологии – блефовать.

– А, вот вы о чем… Ну, откровенно говоря, я не склонен придавать этому такое уж большое значение. Мало ли что бывает…

– То есть вы считаете, что все обойдется? Может быть, нам следует сопоставить данные наблюдений? Как вы, безусловно, знаете, обмен результатами прервался еще позавчера. Почему вы приняли такое решение?..