Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 90

– При чем тут Америка? – насторожился военный.

– Уверен, что их команда сейчас занимается тем же самым, что сейчас начнем делать и мы. Давайте хоть на сей раз попытаемся не отстать, а?

– Вот это, я считаю, правильный подход, – одобрил человек с выправкой. – Работайте так, как будто все данные у вас есть, а если понадобятся изменения – придется вносить уже по ходу дела. Медлить нельзя! Тем более что через шесть часов к вам подключатся военные – им добираться было дольше, – и им потребуются конкретные цифры для перенацеливания.

– Цифры никуда не денутся, – успокоил его Сретенский.

С цифрами, однако, оказалось не так просто, как думалось.

Теоретически все выглядело достаточно просто. Если только были бы – с допустимой точностью – вычислены параметры суммарного воздействия на объект основных тяготеющих небесных тел – сила и вектор, – уже несложным стало бы определить ту точку пространства, в которой орбита Тела Угрозы будет обладать наименьшей устойчивостью, поскольку Солнце будет тянуть его в одну сторону, а суммарное воздействие других тел – главным образом планет-гигантов – станет определенным образом мешать этому, таким образом ослабляя влияние центрального светила. Этим и определилось бы время и место вмешательства человека с его техникой.

Если бы. Вот именно – если бы.

Параллельно работали и в другом направлении. Поскольку важно не только то – куда направить, но и – что именно направить.

Воздействие одного тела на другое, как известно, ослабевает пропорционально квадрату расстояния между ними; следовательно, максимум воздействия возникает тогда, когда расстояния вообще нет, то есть – при соударении. Пусть воздействующая масса, по космическим меркам, и крайне незначительна – но, помноженная на скорость в миг соударения, она вполне способна внести во влияние отдаленных тел существенные коррективы. Тем более что речь идет не просто о столкновении, но и о высвобождении при этом такого количества энергии, к какому уже вполне можно применять даже и космические мерки. Зная количество и мощность ракетно-ядерного парка Третьей планеты, сделать нужные выводы было вовсе нетрудно.

Поэтому когда в работу включились и прибывшие наконец военные ракетчики, они сразу же принялись решать задачи артиллерийского характера: кроме уже названной, еще и другую: атаковать ли тело фронтально – или с фланга. И тот, и другой способ должен был привести к раздроблению тела на осколки, количество и массу которых пока что, не обладая информацией о составе тела, определить нельзя было даже гипотетически – слишком большим получался разброс возможных значений. Зато более или менее ясно было, что в первом варианте скорость тела уменьшится – в момент взрыва его как бы осадят; однако направление движения, во всяком случае – наиболее массивных обломков, сохранится с относительно небольшими изменениями.

Если бы при возможном столкновении Тело Угрозы направлялось к центру Земли, как в «яблочко» мишени, то можно было бы предположить, что обломки отклонятся от прежнего курса настолько, что (если взрыв будет произведен на достаточно большом расстоянии от планеты, но точка, намеченная для атаки, именно на таком примерно расстоянии и находилась, даже с небольшим запасом) просвистят мимо, даже не чиркнув по верхним слоям атмосферы. Но сейчас никак нельзя еще было определить – будет ли оно направляться к центру, или (что было куда вероятнее) траектория его будет ближе к касательной, и тогда эффект мог оказаться противоположным, и немалая часть осколков как раз обрушилась бы на поверхность Земли.

Во втором же случае – при ударе сбоку – траектория тела претерпела бы более значительные изменения, но каким после этого окажется суммарное влияние тяготеющих тел, куда и как тело повернет – требовалось еще считать и считать, кроме всего прочего, и потому еще, что в таком случае почти непредсказуемое воздействие могли оказать те самые тела – мелкие, мусорные, можно сказать, – о которых пока еще почти никаких сведений не было.

Так что в выборе способа имелись затруднения.

А времени для их разрешения было очень немного – потому что, если тело нужно встретить в месте его наименьшей устойчивости – дней до старта, до залпа оставалось не так уж много.

Но это были еще, так сказать, цветочки. Отведать же ягодок пришлось тогда – уже поздно вечером, – когда сверху поступило одно уточнение, очень существенное. Очень.

Уточнение это заключалось в том, что, рассчитывая и готовя залп, нельзя было располагать, как это до сих пор делалось, всем ракетно-ядерным парком, но не более, чем на две трети арсенала трех больших ядерных держав – и, соответственно, на такое же уменьшение вклада других цивилизованных обладателей такого оружия: или все, или никто не останется безоружным – таков был принцип.

Что же касается держав, неофициально признававшихся не весьма цивилизованными или даже весьма нецивилизованными, то они вообще не давали никакого определенного ответа, отговариваясь тем, что для того и созывается Конференция, чтобы все согласовать и прийти к единым, приемлемым для всех выводам. Что оставалось делать? Посвященным было уже ясно: Конференция, хотя подготовка ее шла полным ходом, если и состоится, то лишь тогда, когда вопрос залпа потеряет актуальность; следовательно, рассчитывать на весь парк нельзя было.

Конечно, существовала и такая возможность: посвятить руководство этих стран в суть дела, растолковать, что речь идет не о том, кто кого перехитрит, а о самом существовании планеты или, во всяком случае, жизни на ней. Однако на это никто не решился, и оба президента в том числе: велика была опасность, что, услышав о возможном конце света, изгои и фанатики решат, чтобы добро зря не пропадало, перед смертью насытить свои взгляды зрелищем, о котором давно мечталось, и выпустить ракеты не по далекому небесному телу, а по издавна облюбованным целям: кто по Штатам, кто – по Израилю, одна Корея – по другой, Индия и Пакистан – друг по другу… В таком случае, пожалуй, даже столкновения с Телом Угрозы не понадобилось бы, чтобы жизнь на Земле начала стремительно сокращаться. Нет, это был бы совершенно гиблый вариант. Отсюда и проистекла необходимость обойтись лишь частью – пусть и большей – ядерного арсенала и ракетного парка.

На группу «Залп» эта новость произвела удручающее впечатление. Потому что из нее сразу же следовал однозначный вывод: все нужно пересчитывать с самого начала. И в конце концов, чтобы работа не шла псу под хвост еще раз, необходимо выяснить наконец состав тела, чтобы понять – можно ли вообще рассчитывать на какой-то успех.

Поужинали молча и на непродолжительный сон расходились тоже молча; настроение было – хуже некуда. А за ранним завтраком сразу же снова заговорили о деле – как будто работа и не прерывалась.

– Видимо, есть только один выход, – хмуро проговорил Игошин, складывая салфетку. – Перенести встречу на более раннее время.

– Что это нам даст? – не сразу понял военный.

– Столкновение произойдет на большем расстоянии от Земли. Следовательно, разлет обломков будет продолжительнее – в каждую единицу времени все меньше их будет направляться к планете.

– Уменьшение мощности взрыва компенсировать увеличением времени разлета, – сказал Сретенский. – Пожалуй, это самый надежный способ – если вообще у нас есть такие способы. Однако, – он нахмурился, – тут есть и свои недостатки. И немалые. Во-первых, это будет означать, что время залпа придется перенести – самое малое на сутки, а то и на двое раньше, чем мы предполагали.

– Несомненно, – кивнул Игошин.

– Успеют ли ракетчики все подготовить? Перенацелить? Согласовать, наконец, – речь идет ведь не только о наших войсках, операция международная.

– Армия, – сказал военный, откашлявшись, – сделает все возможное. Но вы прекрасно понимаете, что согласование здесь идет не на уровне генералов и даже командующих, но на самом высшем уровне – президентов и верховных главнокомандующих. Видимо, с сегодняшнего дня им придется целиком переключиться на эти дела.