Эвтанатор - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 6

Таких сомнений и предубеждений было бы лишено общество совершенно атеистическое. Однако исторический опыт показывает, что безбожные общества если и возникают, то ненадолго. По каким-то причинам они оказываются нежизнеспособными. Потому, может быть, что терпение Творца велико, но не безгранично.

Так или иначе, никого не удивляет, что подыскать подходящего человека на должность эвтанатора всегда было делом не простым. Более трудным, чем подобрать кандидата в палачи. Или в наёмные убийцы. Палачом и киллером можно было сделать человека с минимальным духовным уровнем, даже ограниченного умственно, не говоря уже о его культуре. Или человека генетически жестокого, для которого лишение другого жизни – своего рода наслаждение.

Эвтанатором же работать имеет право только медик. То есть человек, получивший соответствующее образование и к тому же имеющий некоторый стаж врачебной дейтельности. Лечения людей, а не их умерщвления. А среди таких людей найти нужного кандидата не просто. Практика показала: даже очень трудно. Врачу вовсе не хочется превращаться в ангела смерти. Разве что жизнь заставит, настоятельно потребует, просто не оставив другого выхода.

Похоже, что с Орленом Кордо судьба именно так и поступила. И в самом деле: заниматься врачебной практикой он имел право только на своей родной планете – точнее, на той, гражданином которой он являлся и где, судя по документам, получил соответствующее образование. В любом другом мире требовалось сдать экзамен и получить лицензию. По каким-то соображениям Орлен этого не сделал. Быть может, он просто не собирался осесть на Середине надолго. Эвтанатором же его взяли без разговоров, напротив, с радостью: вакансия чуть ли не год оставалась незанятой. А диплом эвтанатора признавался без возражений во всей Галактике. Потому, может быть, что эти специалисты всегда добивались стопроцентного результата.

Так или иначе, доктор Орлен Кордо по приглашению властей Эвана прилетел на этот мир в качестве эвтанатора и сейчас заканчивает приготовления к предстоящей работе. Его очень хорошо устроили, предложив на выбор: гостевые апартаменты в Клинике (их предоставляют людям, которым положено находиться вблизи больного, если ранг его достаточно высок, родственникам или сотрудникам) или прекрасный номер в ближайшей гостинице с достойным уважения созвездием, украшающим её брэнд. Орлен выбрал отель, объяснив это достаточно просто:

– Моя работа, как вы понимаете, достаточно нервная. И для отдыха необходима смена обстановки. Пусть ваши апартаменты и прекрасны, но это всё равно больница. Однообразие и покой. А мне может потребоваться, наоборот, пестрота и некоторая встряска. Особенно когда процесс пойдёт к концу. Поверьте, я знаю, что говорю.

Не поверить ему никто не решился. И младший администратор Лавре Пинет согласился, подавив вздох: размещение гостя в отеле обходилось куда дороже, чем полный пансион в Клинике. Однако прежде он попытался возразить:

– Но, доктор Кордо, там вам было бы удобнее ознакомиться с историей болезни, вообще со всеми материалами, которые могут вам понадобиться…

На что Орлен ответил:

– Милый доктор Пинет, вы, по-видимому, не до конца представляете специфику моей работы. А она, в частности, заключается в том, что я должен прежде обследовать больного сам, его физику и психику, прийти к собственным выводам и поставить свой диагноз – и лишь после этого знакомиться с мнением глубокоуважаемых коллег и с тем лечением, которое проводилось. Увы, некоторым из нас не раз приходилось сталкиваться со случаями, когда именно неправильное лечение приводило больного к страданиям, и можно было ограничиться применением иных методик, после чего больные отменяли свой заказ.

Интонация, с какой он это произносил, заставляла заподозрить, что и сам доктор Кордо входил в число упомянутых «некоторых». Так что Пинет не решился продолжить дискуссию. А Орлен завершил её словами:

– Но лаборатория, хотя бы небольшая, в Клинике мне понадобится непременно.

– О, разумеется, – заверил младший администратор. – В таком случае, если вам хватит двух часов, чтобы освоиться в отеле и привести себя в порядок, осмелюсь предложить такую программу: визит к руководству Клиники, которое желает познакомиться с вами, а затем – посещение больного, так сказать, первый взгляд.

– Очень разумно. Как его, кстати, зовут? Это не пустое любопытство. Помните старое изречение «Узнать имя – значит победить?»

– Не слышал ранее, извините. Имя больного – Летин Эро. Если быть точным, это больная.

– То есть… женщина?

– Да. Это имеет значение?

– Никакого.

Так сказал Орлен вслух. Мысленно же: «Господи! Только этого мне не хватало!..»

С женщинами Орлену Кордо (да и Орену Кортону) в жизни не счастливилось.

Нет, не то чтобы совсем их не было. Случались. Но уже после первого угара страсти ему становилось нехорошо. Точнее – стыдно. Не за физику: тут всё было в порядке. Очень стыдно делалось за то, что, кроме этой самой физики, он ничего другого женщине предложить не мог. Не в смысле уровня жизни: краткосрочные мини-союзы возникали всегда в своём кругу, где всем обо всех всё известно – кружок был достаточно тесным. И любая женщина легко узнавала, чего можно от него ждать, а о чём и мечтать не стоит. Любая из тех, конечно, кого это интересовало.

Дело было в другом: они всегда оставались чужими. Непонятными – потому что он никогда и не старался понять их. Не было у него такой потребности. То ли потому, что и без них всегда было более чем достаточно поводов для серьёзных и, главное, срочных размышлений и следовавших за мыслями дел. То ли просто таким он уродился – не с тем знаком, как сам он в те времена нередко думал со странной усмешкой. Если женщину обозначить через минус, то ему самому, как нормальному мужчине, следовало нести плюсовой заряд. Тогда взаимное притяжение было бы обеспечено. Но на деле происходило отталкивание. Одно время он серьёзно переживал, думая, что если он – минусовый, как женщины, то у него должна бы проявиться иная ориентация. Однако сама эта мысль вызывала у него тошноту. В конце концов он решил, что он – не плюс и не минус, а просто-напросто нейтрален. Может столкнуться с любым знаком – и отразить его или отразиться самому, без потерь. Потом он стал понимать, что иногда не отражается от заряженной частицы, но просто разбивает её. Когда он это уразумел, его стыд превратился в стремление изолироваться. Избегать всяких сближений. А уж если так припекло, что хоть на стенку лезь, – обращаться к профессионалкам. При этом ни стыд, ни совесть даже не шевелились. Тут ни с одной стороны не возникало иллюзий.

И такой образ жизни хорошо установился, сделался привычным – но только для того, чтобы в один прекрасный миг рухнуть, рассыпаться, взлететь на воздух, испариться, в общем, подвергнуться всем формам уничтожения.

Он хорошо умел убеждать. И без особого труда убедил самого себя в том, что такой женщины, которая могла бы даже не пробить, но хотя бы зацепить его душу, не существует во всей Галактике. Основания для подобной мысли имелись: ему ещё не было сорока, а он уже успел побывать более чем на половине обитаемых миров. И вовсе не туристом. Наверное, в принципе, такая женщина могла существовать. Но то ли она ещё не родилась, то ли уже умерла. Что в лоб, что по лбу – результат один.

Тогдашний его коллега, с которым он был чуть более близок, чем с остальными, и, кстати, тоже медик по образованию, искренне желая помочь приятелю, однажды посоветовал:

– Слушай, что ты исходишь горечью? Отчего бы тебе не заказать женщину – такую, какой она должна быть, чтобы ты к ней прилип намертво, навсегда? Подумай как следует, набросай схемку, всё желательное и всё недопустимое. И внешне, и внутренне. Разработать в деталях тебе помогут на месте – спецы из «Конструген АО». У них давние связи с «Клоник Лэб», и не скажу, что за неделю, но уж за год они сварганят идеальную партнёршу. Тебе это по карману, ну, с небольшим напрягом, может быть. Ты ведь собираешься на пахоту? На какое поле? Нет, не говори: сам случайно знаю. Топсида, так? Место весьма урожайное. Так что будет и чем заплатить, и наладить новую жизнь – семейную. Вот тебе и решение всех проблем.