Аполлон - Михановский Владимир Наумович. Страница 5

– Да, именно этот несуразный и неуклюжий робот. Ему мы в значительной мере обязаны тем, что нынешние белковые стали самыми верными и разумными помощниками человека. А ты постарайся заснуть. Скоро утро.

– А как ты считаешь, он еще долго будет жить?

– Кто? – не понял отец.

– Аполлон.

– Да, он может существовать еще достаточно долго, хоть столетие. Ведь его белковая основа отличается особой прочностью. Но полноценным роботом его уже не назовешь. Мне кажется, его разум сейчас в чем-то сродни разуму малого ребенка. Но, по крайней мере, вреда человеку он принести не может, так я считаю.

– Не может, – согласился Коля. Ответ его прозвучал слишком поспешно. – Папа, а как он узнал мою фамилию?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Может, он ее услышал от кого-то из ребят, когда вы шли по улице?

Коля покачал головой.

– Меня никто по фамилии не называет… А откуда у нас вообще такая фамилия – Искра?

– Происхождение фамилии – всегда очень сложный вопрос, – усмехнулся отец. – Правда, что касается нашей, тут у меня есть собственная гипотеза.

– Какая?

– Давай, дружок, на завтра отложим этот разговор, – произнес отец, заботливо подтыкая одеяло.

– Нет, нет, расскажи сейчас! Я все равно не усну, – попросил Коля.

– Хорошо, – согласился отец, перехватив его умоляющий взгляд. – Но учти, это только мои догадки. А вообще вся история уходит в седую старину. Говорят, был у нас в роду предок, который совершил подвиг. Не знаю подробностей, только слышал, что этот человек, рискуя собственной жизнью, спас какую-то необычайно ценную биосистему, выращенную в Зеленом городке.

– Когда это было?

– В начале XXI века.

– Ого! – воскликнул Коля, произведя в уме несложный подсчет. – А как его звали?

– Говорят, как и тебя. Николай. Спасая биосистему, он серьезно повредил себе позвоночник и еле выжил. Детали, повторяю, до нас не дошли. Но я подумал: его жизнь тогда тлела, словно искра. Отсюда и могла возникнуть наша фамилия.

– А может, наша фамилия оттого, что его смелый поступок был подобен искре в ночи?

– Может, и так, – согласился отец.

Он долго сидел, глядя на уснувшего мальчика. Затем осторожно дотронулся до его лба. Кажется, температуры нет. Лицо спящего осунулось и как-то потемнело, дыхание было прерывистым, неровным.

Стоило жене улететь в командировку, и все в доме разладилось. Квартирный уборочный автомат и тот закапризничал, хотя всегда отличался ровным характером. Отец Коли потянул носом – в спальне еле ощутимо запахло горелым. Вот, климатическая установка и та барахлит. А тут еще загадочное происшествие с Колей…

Отец в эту ночь так и не уснул.

Первые лучи зари, выключившие осветительную панель в гостиной, застали его неутомимо мерящим комнату из угла в угол. Снова и снова прокручивал он в памяти весь вчерашний тревожный вечер и часть ночи, начиная с того момента, когда вернулся Коля, в синяках и порванной, вернее, порезанной одежде. Повздорил с мальчишками? Бывает, из-за этого не стоило бы и огород городить. Но он всем нутром чувствовал, что здесь что-то другое. Странно еще и то, что значительную часть времени они говорили о старом роботе Аполлоне, списанном с Деймоса и несколько дней назад прибывшем в гавань. Как будто нет других, более интересных тем для разговора!

Однако еще более странным было то, в чем сам начальник порта не хотел себе признаться, поскольку не терпел ничего, что не имеет рационального объяснения.

С первого дня, едва увидев Аполлона, он почувствовал к нему какой-то смутный интерес. Видел он его, что ли, когда-то? Нет, исключено. Их пути с Аполлоном никогда не пересекались, хотя ему и приходилось бывать в Зеленом городке. Однако Аполлон – не полагаясь на память, он проверил по документам, – находился, в это время в дальнем космосе, за миллионы километров от Земли.

И тем не менее старый робот влек его, словно мощный магнит, которым достают с морского дна, из-под толстого слоя ила затонувшие якоря.

Такие магниты он видел и даже принимал участие в их монтаже. Не столь давно в гавани проводились работы по реконструкции подводных сооружений, и водолазы наткнулись на множество обломков и предметов старины. Для их извлечения и были использованы магнитные приспособления. Так что сравнение, пришедшее в голову начальнику порта, было естественным.

Глава третья

В ПАКГАУЗЕ

Коля проснулся поздно, отца уже не было. Он прочел оставленную ему записку, нехотя позавтракал.

Отец советовал прийти в гавань и ребят пригласить: сегодня к обеду ожидался транспорт с Оранжерейного, который должен был привезти экзотические плоды марсианского стреляющего растения, впервые выращенные в земных условиях, на архипелаге.

Перечтя записку, Коля подошел к окну, включил максимальную прозрачность и долго смотрел вниз.

Улица жила привычной жизнью. Струились разноцветные транспортные ленты – каждому цвету отвечала определенная скорость. Многие, впрочем, предпочитали пешую ходьбу, особенно в такой погожий осенний денек. Правда, ветер был достаточно свеж, он заворачивал прохожим полы плащей, рвал из рук сумки, весело и свирепо кружил листья, которым удалось миновать магнитные ловушки роботов-уборщиков.

Конечно, увидеть марсианскую гарангу и пострелять из нее в цель было заманчиво. Но выходить после вчерашнего на улицу… При одной мысли об этом у Коли мурашки побежали по спине.

Он отошел от окна, и перед глазами тут же всплыло вчерашнее.

В школьные каникулы, как известно, всегда находится множество дел, набегает масса занятий, и одно интереснее другого.

После волейбола Коля зашел в читальный зал, чтобы просмотреть свежие журналы. Больше всего его интересовал, конечно, шахматный вестник.

Увлекшись заковыристым этюдом, он засиделся допоздна, до самого закрытия.

Приморский бульвар встретил его сиянием панелей, говором и смехом оживленных прохожих, запахами йода и соли, крепнущим бризом, неутомимо тянущим с моря.

Куда идти мальчишке, если он свободен от уроков, а дело происходит в портовом городе и время не очень позднее? Ну, разумеется, в порт!

Мальчик шел, беспечно посвистывая, из головы не шла шахматная позиция.

За спиной почудился какой-то шорох, Коля оглянулся: позади ковылял, догоняя его, высокий, как башня, Аполлон. Мигом припомнился недавний эпизод с бананами. На этот раз, однако, Аполлон был без груза. Но все равно перемещался он тяжело, с трудом переставляя еле гнущиеся конечности.

– Что ты хочешь, Аполлон? – спросил Коля, от удивления слегка замедлив шаг.

В ответ послышалось лишь неразборчивое бормотание. Антенна на голове Аполлона покачивалась, словно куст под порывами ветра. Острое чувство жалости к роботу пронзило Колю.

– Говори помедленнее, – попросил он.

– Светло-синие… синие… – почудилось ему в бормотании Аполлона, который продолжал надвигаться на него.

– Ты, наверно, никак не приспособишься к тяжести. Сходи в роботомастерскую, – посоветовал Коля, переходя на другую сторону улицы.

– Два лесных озера, – выпалил Аполлон и двинулся за мальчиком, тяжело переваливаясь на ходу.

– Помочь тебе? Говори! – произнес Коля и остановился.

– И голос… тот же… – продолжал Аполлон. – У меня в памяти его обертоны записаны.

– Записаны? – наугад спросил Коля.

– Записаны, – радостно подтвердил Аполлон, – и время их, к счастью, не стерло…

– И что?

– Искра! Такое совпадение не может быть случайным.

– Ступай в техническую службу порта, – произнес Коля, начиная терять терпение. – Я не смогу помочь тебе.