Погоня - Михановский Владимир Наумович. Страница 4

– Значит, ты предпочитаешь врачам медицинские справочники? – спросил он Арбена.

– Что же тут плохого?

– И лечишься по справочникам?

Арбен кивнул.

– В таком случае ты рискуешь умереть от опечатки, – рассмеялся Ньюмор.

– Не все ли равно, от чего умереть? – пожал плечами Арбен. Он явно кривил душой…

Может быть, правы были друзья, может быть, справочник это, собственно, мало что меняло…

…В тропиках ночь наступает быстро. Ещё минуту назад можно было свободно разобрать любой мелкий шрифт, и вот уже тени выползли из-за скал, перечеркнули лагуну, вытянулись, поглощая друг друга, и наконец сомкнулись. Из-за мыса показалась еле различимая туземная пирога, и мириады фосфоресцирующих точек заплясали на волнах.

Через несколько мгновений призрачно засветилась панель, включённая автоматом. Из небытия, из мрака медленно выступили стены. Арбену показалось, что они сдвинулись больше, чем надо. Но он понимал, что просто комната слишком мала, стандартная комната стандартного дома: станет Уэстерн раскошеливаться для своих служащих!..

Ствол пальмы оказался спинкой кресла.

Арбен вздохнул как человек, которого разбудили. Он посмотрел на часы, хотя и так знал время: половина одиннадцатого.

Пожалуй, хорошо, что он решил с утра отпроситься у начальства и весь день высидеть дома. Безопасней во всяком случае, хотя каждый день не станешь отпрашиваться. Итак, скоро закончится первый день нового существования.

Обстановка в комнате спартанской простотой напоминала кабину космического корабля четвёртого класса: ничего лишнего. Но инженера Арбена она устраивала. Подвесная койка, письменный стол, чертёжный комбайн, кресло – что ещё надо? Зато из большого окна – правда, единственного – открывался великолепный вид на владения Уэстерна. Пейзаж был похож на картинку, виденную Арбеном в детстве. Кажется, это была иллюстрация к какому-то научно-фантастическому роману, писанному в дни, когда нога человека не ступила даже на Луну. Художник попытался представить будущий лунный город. Ему нечего было лететь на Луну: и на Земле, как выяснилось, оказалось достаточно места для фантастики, самой светлой. Ажурные башни космосвязи, уходящие за облака, перемежались разноцветными куполами, в разные стороны бежали ленты тротуаров, окаймлённые светящимися линиями безопасности, над узкими полосками тротуаров нависали киберконструкции, рядом с которыми допотопные чудовища показались бы игрушками для младенцев. А полигон для испытания белковых систем, выращенных компанией! Когда-то любимым развлечением Арбена было наблюдать в подзорную трубу за вольтами и курбетами смешных уродцев, хотя он знал, что подобное занятие не поощряется начальством.

Однажды Ньюмор зашёл к Арбену в гости.

– Гляди, какой вид – прелесть! – сказал Арбен, когда Ньюмор подошёл к окну. – Нравится? Урбанизация в последней степени.

– Изыски архитектора. – Ньюмор пожал плечами.

И всё-таки Арбен любил в свободное время глядеть из окна, правда, без подзорной трубы. Арбен достоял немного, глядя на жёлтый прозрачный пластик, поблёскивающий в свете панели. Он всё ещё находился под действием сферофильма. Арбен снял его позапрошлым летом на Атлантике, где проводил отпуск. Блаженное время.

Когда Арбен отвернулся от занавешенного окна, слепое око видеофона напомнило инженеру, что он сегодня не виделся с Линдой. Позвонить? А не поздно ли? Арбен заколебался, затем все же подошёл к аппарату и набрал на диске номер.

Линда, казалось, ждала его.

– Похвально, что ты всё же решился позвонить, – Она поправила рыжий локон.

– Понимаешь, я сегодня был занят… – неопределённо начал Арбен.

– Чем это? – прищурилась Линда.

– Так… Для отдела… кое-какие расчёты потребовались…

Он умолк.

– А, ясно. Снова тайны.

– Линда…

– Ладно, ладно. Я не посягаю на секреты Уэстерна. Итак, ты решил всё-таки извиниться?

– Перед кем?

– Наверно, передо мной.

– Но я же говорю, что целый день…

– Да, усвоила, был занят и потому не покидал территории Уэстерна. Ты это хотел сказать?

Арбен кивнул.

– Видно, ты сильно переутомился, бедняжка, – продолжала Линда. – И только поэтому не узнал меня, хотя прошёл на расстоянии фута.

– Да я и носа на улицу не высовывал!

– Прошёл рядом и даже не поздоровался.

– Ты что-то путаешь, цыганочка. Я не выходил сегодня из дому.

– Тебя, мой милый, я вряд ли с кем-нибудь спутаю. А вообще мне надоели твои внезапные смены настроений. То ты ласков, то надуешься и неделю не разговариваешь, не звонишь. Если из-за того, что я была позавчера с Ньюмором в кино, то это просто глупо.

– Что именно? – съязвил Арбен.

– Не придирайся к словам, – отрезала Линда. – Твоё поведение просто глупо. Во-первых, ты знал, что он меня пригласил. Во-вторых…

– Помилуй, я и не думал об этом, – перебил Арбен.

– Ты вообще обо мне последний месяц не очень-то много думаешь. Неужели ты считаешь, что я ничего не замечаю? А все таинственные разговоры, которые ты вёл со мной тогда… Сказки для детей… Разве не так?

– Опыт, о котором я говорил тебе, ещё не окончен, Линда.

Они помолчали. В душе Арбена происходила борьба. Так первый космонавт не решается ступить на новую планету, которая полна неведомых опасностей.

«Но хочешь ли, не хочешь – надо решать».

– Встретимся завтра? – предложил Арбен.

– Я освобождаюсь в пять.

– Отлично. Значит, в шесть. На прежнем месте? – полуутвердительно произнёс Арбен.

– Не опоздай. – Она погрозила пальцем. – Кстати, в саду, в Зелёном театре играет оркестр электронных инструментов.

Экран погас.

Арбен снова заходил по комнате, сцепив руки за спиной. Нет, не так, совсем не так представлял он себе рай, нарисованный Ньюмором. Не сидеть же ему вечно в четырех стенах, опасаясь встречи с Альвой – своей тенью? Ему хотелось приобрести уверенность в себе немедленно.

За последний месяц Арбен сильно изменился – он сам чувствовал это, тут Ньюмор не обманул его. Ему стало намного легче жить. Словно он шёл все годы, гружённый непосильной ношей, и вдруг эта ноша с каждым днём стала таять, уменьшаться. Воспоминания потускнели, отдалились, и самое главное из них, жгучее, как огонь, растаяло, пропало. Осталась только «память о памяти», но о чём именно шла речь – Арбен вспомнить не мог.