Приключения на Аларди - Михановский Владимир Наумович. Страница 4

Насторожённо молчало все вокруг, ни в ком не вызывали возмущения пришельцы из чужого мира. Кто знает, ступала ли когда-нибудь в эту бархатистую пыль нога живого существа?

Кир и Энквен приблизились к скалам. Перед ними возвышались суровые пики, лишённые малейших признаков органической жизни. Наибольшее недоумение вызвали у роботов конические холмы безукоризненной геометрической формы. Сообразовавшись со всем, что он знал о горных породах, Кир решил, что перед ним какой-то неведомый кристалл, некий гигантский аналог пещерных сталактитов и сталагмитов. Но затем Кир включил рентгеновский аппарат. Невероятно! Вещество, из которого состояли конические холмы, оказалось непроницаемым для самых жёстких гамма-лучей. Ни Земля, ни вообще какая-нибудь из известных человеку планет не знали подобных веществ.

Подкатившись к одному из конусов, Энквен принялся устанавливать локальный детонатор – прибор, дающий возможность производить направленный взрыв большой силы.

– Зачем? – спросил у Энквена Кир, находившийся немного поодаль.

– Хочу взять на «Каравеллу» образчик породы, – нехотя ответил Энквен.

– Не надо! – бросился к нему Кир. Но было поздно. Беззвучно полыхнул у основания конического холма слепяще-белый взрыв. Но странно: ни малейшей трещины, ни самой малой вмятины не обозначилось на идеально гладкой светло-серой поверхности конуса. И вдруг… «Как во сне» – мелькнуло у Кира это заимствованное у человека сравнение. Что такое сон, Кир, естественно, не знал: он никогда не спал, и ему было незнакомо подобное состояние. Но Кир судил о сне по описаниям – он очень любил читать (черта, перенятая у человека-воспитателя) и все свободное время посвящал этому занятию. А читал он необычайно быстро и памятью обладал, как и его белковые братья, завидной. (Не памяти ли Кир был обязан тем, что в течение нескольких недель обучения стал чемпионом Зелёного городка по шахматам?)

Конический холм не спеша приподнялся над почвой и двинулся к опешившему роботу. Энквен рванулся в сторону, но на мгновенье замешкался, зацепившись щупальцем за острый выступ скалы. Конус навис над роботом, а затем быстро опустился на него. Бросившийся на помощь Кир успел лишь заметить, что внутренность холма снизу была полая и пересекалась во всех направлениях каким-то подобием лиан различной толщины. Внезапно из вершины конуса ударил почти бесцветный луч, и необычайной силы излучение потрясло Кира. Достаточно было бы и тысячной доли такого излучения, чтобы убить человека: обычный космоскафандр не смог бы защитить его. Робот успел включить реадвигатель и, почти теряя способность к восприятию внешнего мира – то, что человек называет сознанием, – все же заметил, что поднялся вверх метров на двести. Один из конусов также взлетел и погнался за Киром. Тем временем Кир окончательно пришёл в себя. Выбора не было. Враг, значительно более быстрый, уже настигал его. Быстро рассчитав скорость и направление летящего за ним конуса, Кир хладнокровно прицелился и выпустил в противника метровую ракету, предназначенную для горных работ при высадке. Метровая торпеда стремительно скользнула навстречу преследователю, оставляя за собой фосфоресцирующий шлейф. Мгновенно из вершины конуса ударил луч все того же излучения. Ракета круто изменила траекторию и, пройдя в каких-нибудь трех метрах от конуса, умчалась в пространство, не причинив конусу никакого вреда.

В это время Кир заметил, что из каждого конического холма, оставшегося на поверхности Аларди, протянулся вверх узкий голубоватый луч, так что в итоге образовался круговой частокол, внутри которого находился робот наедине со своим врагом. Используя двигатель на полную мощность, Киру до сих пор кое-как удавалось избегать встречи с лучом смерти, исходящим из летающего холма. Но остальные лучи, образовавшие частокол, продолжали неотвратимо сближаться.

Тогда у Кира мгновенно возник план. Обмануть своего преследователя и попытаться уйти вверх со всей возможной скоростью. Это могло дать шансы на спасение, так как сила излучения – Кир знал это – резко падает с расстоянием. Робот решил пойти на хитрость. Он уменьшил собственную скорость, сведя её почти к нулю. Необходимо было усыпить бдительность врага. Киру стало ясно, что внутри конуса имеются и необычайно развитый управляющий мозг, и чуткие и точные исполнительные органы. В момент, когда робот остановился, вдали беззвучно полыхнул взрыв и высоко вверх поднялся подсвечиваемый снизу грязно-белый гриб: это потерявшая управление ракета Кира врезалась в безжизненную поверхность Аларди. Ощутив далёкий взрыв, конус замер в нерешительности, очевидно, опасаясь какого-нибудь подвоха со стороны Кира. Но Кир, повиснув в пространстве, ничего не предпринимал. И конус – или разумное существо, находившееся в нём, – осмелел. Он стал медленно приближаться к Киру, очевидно, желая захватить его так же, как был захвачен Энквен. Луч смерти, исходящий из вершины, он выключил, чтобы не повредить трофей. Этого только и ожидал Кир! Робот успел заметить, что для включения луча нужно время. Доли секунды, – этого достаточно. Как только луч погас, Кир на полную мощность включил выхлоп… Красный столб газов вырвался из дюз со страшной силой, и Кир успел взлететь на добрый десяток километров. Но в последний момент два луча, идущих снизу, качнулись и скрестились на нём. Это были острые, как игла, лучи. Они начисто срезали дюзы, и координация движений у Кира расстроилась. Пролетев ещё немного по инерции, Кир замер в пространстве, а потом рухнул с высоты вниз.

«Сила тяжести на Аларди ничтожна по сравнению с земной», – это было последнее, что успел подумать Кир.

…Если бы житель Земли попал сюда, его прежде всего поразило бы то, что он, возможно, назвал бы трехмерностью мира алардиан. Именно трехмерным назвал бы он это удивительное царство, ибо привычный ему земной мир можно в известном смысле назвать двумерным: ввиду значительного земного тяготения вся жизнь человеческая в основном развивается в двумерном пространстве на шаровой, а точнее – на геоидной поверхности планеты. «Мы прикованы к Земле, как Прометей – к скале», – сказал какой-то древний поэт-землянин в минуту чёрной меланхолии. Конечно, с тех пор многое изменилось. Человек научился преодолевать земное притяжение с помощью космических ракет. Да и на самой Земле он побеждал тяжесть. Новые синтетические материалы для строек делали архитектуру земных сооружений все более независимой от тяготения; с каждым годом все более смелые линии отмечали величественные сооружения Земли. Все это так. И всё-таки… Дома, нацеленные прозрачными куполами ввысь, упирались фундаментами в землю. Ажурные мосты, переброшенные через углублённые и выправленные русла рек, также упирались обоими концами в земную почву. Да и ходил человек не по воздуху, а по ней – по жёсткой, каменистой, или пыльной, горячей, или покрытой изумрудной ласкающей травой, или по залитой зеркально-гладким гудроном, – человек ходил по Земле.