Прозрение - Михановский Владимир Наумович. Страница 2

Они помолчали, прислушиваясь к неумолчному городскому шуму, для которого даже двойные бронированные стекла не были преградой.

– Как вы считаете, мог быть автором письма сумасшедший? Или фанатик? – спросил шеф полиции.

– Смелый человек – да, но сумасшедший – едва ли, – усмехнулся Гуго Ленц. – Уж слишком логичны его доводы.

Ленц откинулся в кресле.

– Допустим, мои опыты действительно опасны, – сказал он и на несколько мгновений устало прикрыл глаза.

– Опасны? – переспросил Камп.

– Можно предположить, что они дадут козыри в руки фашистов… Но по какому праву автор письма берется поучать меня?

– Вы слишком горячитесь, – сказал шеф полиции, когда Ленц умолк, подыскивая возражение на очередной аргумент автора анонимки. – Что толку спорить с тенью? Вот изловим автора послания, тогда другое дело.

– Думаете, изловите?

– Надеюсь.

– Дай-то бог.

Гуго Ленц поднялся, небрежно одернул дорогой костюм.

Короткое возбуждение физика прошло, он выглядел осунувшимся. Шеф полиции проводил Ленца до двери кабинета.

– Делайте спокойно свое дело, – сказал Камп. – Мы позаботимся о вашей безопасности. Но вы должны выполнять наши требования.

– Что я должен делать? – обернулся Ленц.

– Нам понадобится ввести на территории Ядерного центра нашего человека.

– Моего телохранителя?

– Не только.

Гуго Ленц подумал.

– Хорошо, – сказал он. – Когда прибудет ваш агент? Завтра?

– Сегодня. Ровно через сорок минут, – бросил шеф, глядя на часы. – Вы успеете добраться до места?

– Если потороплюсь.

– Поторопитесь. Как с пропуском?

– Вот пропуск, – сказал Гуго Ленц, протягивая шефу узкую пластиковую полоску, на которой были вытиснены какие-то знаки.

– Кто его встретит?

– Мой секретарь.

– Только одно условие, – сказал шеф, взявшись за дверную ручку. – Полная тайна. Если вы кому-нибудь скажете, кто этот человек, вы сможете погубить его. Да и себя заодно.

Оставшись один, шеф полиции несколько минут ходил по кабинету, соображая, как вести дальше необычное дело. Конечный успех будет зависеть от того, насколько правильно удастся определить сейчас стратегию поиска. Он взял со стола листок, внимательно перечитал окончание письма, полученного сегодня утром Гуго Ленцем.

“Выход для вас один, Гуго Ленц: добровольно отказаться от посягательств на святая святых природы, на самую жизнь, расцветшую диковинным цветком среди ледяных просторов космоса. Вы должны зашвырнуть в пропасть сработанные вами ключи от алтаря, где хранится Непознаваемое. Даю вам три месяца. Срок, надеюсь, достаточный. Вы живете в мире, который разделен на лагери – социалистический и капиталистический. Не делайте вид, что вы не понимаете этого… Коммунисты добились запрещения атомного оружия. Ключ, который находится пока в ваших руках, завтра может оказаться в руках кровожадных диктаторов, служителей капитала, и вы, Гуго Ленц, окажетесь виновником нового витка гонки вооружений… Даю вам три месяца… Срок, надеюсь, достаточный. Если по истечении трех месяцев окажется, что вы не выполнили моих условий, – пеняйте на себя. Вы умрете, и ничто вам не поможет. Впрочем, надеюсь на ваше благоразумие. Вместо подписи прилагаю тюльпан. Пусть напоминает он вам о красоте всего земного”.

Странное письмо получил Гуго Ленц. Жаль: преступник не оставил автографа. Текст написал на машинке, только цифра 3, показывающая, сколько месяцев жизни отмерено адресату, вписана почему-то от руки.

Да и реакция Гуго Ленца на анонимное письмо, и все его поведение не совсем понятны. Складывается впечатление, что знаменитый физик внутренне смирился с предстоящей скорой смертью, признал ее неизбежной.

Теперь – экстренное совещание. Время не терпит. Как знать, а вдруг цифра 3 просто камуфляж и завтра Гуго Ленца обнаружат либо с проломанным черепом, либо с пулей в сердце, всаженной из бесшумного пистолета?

Гуго Ленц вышел из лифта на взлетную террасу. Глубоко вдохнул сырой весенний воздух. Низко клубились тяжелые облака, чуть не задевая влажную асфальтовую поверхность площадки, отполированную тысячами шин.

Сегодня пятое апреля. Значит, жить ему остается до начала июля.

Попросить, что ли, отсрочку? Но у кого? У судьбы?

Ленц стоял, отыскивая взглядом свой орнитоптер среди десятков других летательных аппаратов.

Вершины окрестных зданий тонули в облаках. В бесчисленных рядах окон, которые поблескивали среди облачных проемов, Ленцу почудилось однообразие медовых сотов.

Он подошел к краю площадки и глянул вниз. По уличной магистрали сновали машины, казавшиеся отсюда крошечнее муравьев. Но Ленц знал, что это еще не земля, – до почвы, намертво забранной в бетон, камень и асфальт, еще добрых несколько миль.

Аппарат Ленца плавно взмыл кверху. Гуго облокотился на пульт, глядя на колеблющиеся приборные стрелки.

Вокруг орнитоптера Гуго сновали бесчисленные летательные аппараты, и физик не обратил внимания на две машины мышиного цвета, которые неотступно следовали за ним. Это была охрана, учрежденная Арно Кампом для сопровождения Гуго Ленца, чьей жизни угрожал странный террорист.

День Арно Кампа только начался, а уже обещал быть хлопотливым и трудным. Поджог в универсальном магазине, похищение картины Рембрандта из столичной картинной галереи, стачка рабочих и студентов и на закуску – история с Гуго Ленцем и тюльпаном.

А вдруг угроза Ленцу исходит от какой-нибудь тайной организации? Коммунисты террором не занимаются. Так кто же тогда терроризирует Гуго Ленца?

Да, ошибается тот, кто думает, что у полиции легкий хлеб.

Кабинет шефа полиции наполнился сотрудниками. Оперативное совещание было коротким – шеф не любил долгих словопрений.

Начали с обсуждения “тюльпанной загадки”.

Суть, конечно, была не в банальной угрозе смерти – такие вещи, увы, были не в диковинку. Настораживала необычность требований преступника, а также то, что объектом угрозы был выбран один из ведущих ученых Оливии.

Различные версии подвергли предварительному обсуждению.

Поскольку практически весь текст письма был машинописным, для начала решено было проверить все машинки, имеющиеся в стране. Ведь и у каждой пишущей машинки имеется свой собственный “почерк”. Специалисту достаточно сличить образчики текстов, напечатанных на различных машинках.