Прозрение - Михановский Владимир Наумович. Страница 8

“От вас требуется немногое, – продолжал автор письма. Не избивать стачечников, одинаково относиться ко всем гражданам, независимо ни от цвета кожи, ни от того, сколько денег в кармане. Если вы не выполните наших требований, смерть может настигнуть вас в любую минуту. Она наступит внезапно”.

Камп повертел в руках письмо. Исследовать его бесполезно – преступник, видимо, знает дело. Вот и его, Кампа, очередь пришла. Правда, в письме имеются некоторые вариации – анонимщик не указал срока, который Кампу осталось жить. Гуго Ленцу он отмерил три месяца, миллионеру Иву Соичу – полтора года, а вот его, Арно Кампа, может убить хоть сию минуту.

– Забавно, – громко сказал Камп. Затем погладил арабского скакуна и включил сигнал срочного совещания.

В Скалистых горах весна наступает рано.

Пациенты клиники святого Варфоломея, спеша воспользоваться первым по-настоящему теплым днем, покинули палаты и разбрелись по территории.

Одни, сосредоточившись, грелись на солнышке, другие, разбившись на кучки и воровато озираясь, торопливо шлепали картами. Третьи обсуждали свои недуги.

Двое, облюбовав скамейку у въезда на территорию, вели неторопливый спор о том, какое сердце лучше – атомное или же мышечное, обычное.

– Что-то Оры Дерви сегодня не видно, – сказал один, щурясь на апрельское солнце.

– Будет еще, не торопись. Да вот и она, легка на помине, – заметил второй.

На зеленую лужайку опустилась машина. Из люка легко выпрыгнула женщина. К ней торопливо, размахивая руками, подбежал старший хирург клиники.

Двое на скамейке умолкли. Они вытянули шеи, напряженно стараясь уловить, о чем разговаривают начальник Медицинского центра страны и хирург. Однако Ора Дерви и хирург говорили негромко, и до скамейки долетали лишь обрывки разговора.

– Сыну президента не лучше, – озабоченно сказал хирург.

– Сына президента привезли сюда вчера с раздробленной рукой. Попал в аварию, – быстрым шепотом пояснил один больной другому.

– Улучшения не будет: раздроблен нерв, – сказала Ора Дерви.

– Можно пересадить чужую руку, доноров из бедняков достаточно, слава богу, – сказал хирург.

– И потом на сцену появится несовместимость тканей, возразила Ора Дерви.

– Что же делать? Лечить?

– Нет, – резко бросила Ора Дерви и хлопнула машину по крылу.

– Значит, остается…

– Остается только одно: искусственная рука, – сказала Ора Дерви.

– Но вы же знаете, что президент… – Хирург перешел на шепот, и двое, как ни старались, ничего не могли уловить.

– Ладно, я уговорю президента, – сказала Ора Дерви и в сопровождении хирурга направилась к корпусу, белевшему невдалеке.

– При лечении полумеры не нужны, – донеслась до скамейки последняя реплика Оры Дерви.

– Красива, как богиня, – вздохнул один, когда Ора скрылась из виду.

– Как манекен, – уточнил второй.

Под началом Оры Дерви находилась огромная сеть медицинских учреждений страны. Но она питала слабость к одной клинике, расположенной в Скалистых горах. Ора Дерви часто навещала маленький клинический городок, помогала советами врачам, нередко и сама оперировала, если попадался особо трудный случай.

Клиника святого Варфоломея была учреждением особого рода: здесь производилась замена пораженных недугом органов сердца, легких, почек – чаще всего искусственными органами. Говоря короче, клиника святого Варфоломея занималась киборгизацией.

По убеждений Оры Дерви, будущность определенного слоя людей заключалась именно в киборгизации.

Говорили, что у Оры Дерви золотые руки. “Не руки, а киборгизированные рычаги”, – добавляли злые языки.

Однажды на испытаниях разбилась военная машина. Весь экипаж, состоявший из семи человек, погиб. Когда вскрыли покореженную кабину, перед взором Оры Дерви предстала жуткая кровавая мешанина.

Ора Дерви сумела, как говорится, “по деталям” собрать погибших – правда, пришлось прибегнуть к вживлению искусственных органов.

После этого случая Ора Дерви получила благодарность военного ведомства, а враги киборгизации приутихли.

Ударил гонг, созывающий больных к обеду. Двое нехотя поднялись со скамейки.

– Третий раз вижу Ору Дерви, – сказал один, – и с каждым разом она кажется мне противоречивее.

Гуго Ленц волновался, подлетая к Скалистым горам. Когда показались белые кубики в долине и автопилот произнес: “Внизу по курсу клиника святого Варфоломея”, – сердце Ленца учащенно забилось.

Он много был наслышан об Оре Дерви. Толки об этой выдающейся женщине были противоречивы.

Одни говорили, что Ора Дерви – фанатик киборгизации, что она хотела бы половину населения Оливия превратить в роботов с позитронным мозгом и механическими конечностями. Другие что Ора Дерви и сама представляет собой не женщину, а робот. Разве иначе могла бы она столь искусно проводить фантастические по сложности операции?

Третьи говорили, что…

Ленц тряхнул головой. Да мало ли что говорили? Всякий талантливый человек еще при жизни обрастает ворохом легенд, как днище морского судна – водорослями. Глядя вниз, на теснящиеся пики, Гуго Ленц неотступно думал о той памятной ночи, когда у него созрело твердое решение непременно познакомиться с Орой Дерви, начальником Медицинского центра.

Не без удивления смотрела Ора на бледного человека, с улыбкой идущего ей навстречу. Явно не пациент – всех больных, когда-либо попадавших в ее руки, Ора помнила. Врач? Тоже непохоже.

– Добрый день, Ора Дерви, – сказал человек, остановившись.

– Добрый день, – остановилась и Ора. Где видела она эту бородку и горящие глаза?

Они стояли посреди аллеи, и Гуго не отрываясь смотрел на Ору Дерви.

– Вы, вероятно, по поводу трансплантации? – сказала Ора, когда молчание стало неприличным. – Обратитесь к старшему хирургу.

– Мне нужны вы, – сказал Гуго Ленц, представившись.

“Гуго Ленц, знаменитый физик, – мелькнуло у Оры Дерви. – Конечно, он. Как я сразу не узнала!”

– В таком случае встанем в тень, – улыбнулась Ора, обнажив ослепительные зубы.