Разумное стремление - Берристер Инга. Страница 21

Джордж целовал ее шею, плечи. Его руки скользили по ее талии, бедрам… Но вот губы мужчины, прикоснувшиеся к груди, заставили Маргарет вскрикнуть и впиться ногтями в его спину. Тело призывно изогнулось навстречу ему.

Почувствовав, что он смотрит на нее, Маргарет замерла, немедленно осознав, что делает, и устыдившись этого. Ведь она уже женщина, а не девушка. Более того, женщина, родившая ребенка. Ребенка от этого мужчины!

Его руки сжимали ее талию, а темная голова склонилась к ней. Маргарет словно ударило током, когда он приник щекой к ее животу. Когда Джордж заговорил, голос его звучал хрипло, почти надрывно:

— Мой ребенок. Ты носила моего ребенка. Даже теперь… даже зная правду, я все еще думаю, что проснусь и обнаружу… — Он замолчал, и Маргарет почувствовала на коже влагу от его слез. Джордж глухо продолжил: — Ты хотя бы представляешь, что это для меня значит? Узнать после всех этих лет, после того как я привык считать, что никогда…

Маргарет инстинктивно откликнулась на боль, звучащую в его голосе. Прижала к себе его голову, что-то нашептывая, как Оливии в детстве, гладя по темным волосам и чувствуя, как ускоряются ее движения, когда Джордж принимается неистово целовать ее тело.

Как часто во время беременности она отчаянно жаждала подобной близости между ними, мечтая разделить с ним радость будущего материнства! Как часто в те месяцы она нуждалась в такой его нежности!

— Столько лет прошло… я до сих пор не могу в это поверить.

Джордж коснулся рукой внутренней стороны ее бедра, погладил шелковистую кожу. Затем его губы скользнули по ее животу вниз, и нежность прикосновений куда-то ушла, сменившись чисто мужской настойчивостью. Маргарет внутренне сжалась, попыталась оттолкнуть его, смущенная интимностью ласки. Она понимала, что, стоит позволить себе испытать удовольствие от подобной близости — и остатки самообладания покинут ее.

Но губы Джорджа уже ласкали ее, его руки обнимали ее. Движимая инстинктом самосохранения, Маргарет попыталась остановить его. Но Джордж лишь крепче прижимал ее к себе, ласкал все неистовее. И вот она уже совсем потеряла рассудок, больше не отталкивала его, а, наоборот, нетерпеливо двигалась в такт его движениям, позволяя ему доставить удовольствие, к которому так жадно теперь стремилось ее тело.

Она уже не могла скрыть от Джорджа распутной отзывчивости своей плоти. Чувственная дрожь все нарастала и нарастала и наконец разрешилась потрясающими волнами освобождения, которые должны были бы принести ей насыщение и опустошение. Но вместо этого лишь разожгли ее желание. Маргарет так долго испытывала голод и жажду, которые мог удовлетворить только один-единственный мужчина на свете, что теперь никак не могла насытиться им.

Джордж ласкал ее нежными, чуткими руками, а она лежала рядом, предоставив своему телу упиваться ощущением реальности его присутствия. Она прикоснулась губами к его груди, влажной от испарины, осторожно слизнула, пробуя на вкус, солоноватую влагу и почувствовала, как его сердце под ее ладонью несется в бешеном галопе.

— Маргарет, не надо, — задыхаясь проговорил Джордж.

Он провел руками по спутавшимся волосам Маргарет и, слегка отстранив от себя, посмотрел на нее. В его глазах читалось желание, о нем же свидетельствовало его тело. Возможно, он и не любит меня, но физически его влечет ко мне. Так где же моя гордость? — спросила себя Маргарет, глядя на Джорджа. Где мое самоуважение? Почему я позволила всему этому случиться, понимая, что этим мужчиной движет лишь смесь жалости и вожделения?..

Ну что ж, если физическое влечение — это единственное, что он испытывает по отношению к ней, так пусть оно станет по крайней мере не меньшим, чем ее собственное. Пусть разрушит его самообладание, заставит выкрикивать ее имя и льнуть к ней, не замечая ничего вокруг, как это делала она сама.

Не обращая внимания на протест, Маргарет склонила голову и продолжила свое чувственное путешествие. Маргарет ощутила, как напрягся Джордж, когда она провела языком по его плоскому твердому животу. Он стиснул ее предплечья. Он хотел остановить ее… отказаться от еще большей интимности, которую она ему предлагала.

Но Маргарет была уже не властна над собой. Я делаю это не только для него, изумленно осознала она, но и для себя тоже. О Боже, она хотела подарить ему эту ласку!..

Открытие потрясло Маргарет до глубины души. Ей стало нестерпимо стыдно. Как же далеко завели ее любовь и влечение к мужчине, двадцать лет назад променявшему ее на другую женщину!

Она попыталась отстраниться, думая, что он хочет именно этого. Но Джордж тут же снова притянул ее к себе, требуя ласки, которую отвергал раньше, снова и снова повторяя ее имя. Его руки запутались в ее волосах, его тело содрогалось от желания, когда он шептал, как жаждет мягких прикосновений ее губ к своей коже, тепла ее рта, дарящего ему наслаждение. Когда Маргарет поняла, что добилась желаемого, ее охватила огромная, безумная радость, еще больше усилившая любовь к нему.

Но вот Джордж наконец заставил ее остановиться, сказав, как хочет ее, как нуждается в ней, как истосковался по ней. Она с готовностью ответила, всем своим существом устремившись навстречу его мощным резким про-никновениям, обвившись вокруг него…

Позже, довольная и сонная, Маргарет позволила ему вытянуться рядом и умиротворенно свернулась калачиком в его объятиях. Почти засыпая, она вспомнила, что должна что-то сказать Джорджу, что-то очень важное, должна воздвигнуть преграду между ними. Она судорожно пыталась припомнить, что именно, и, припомнив, открыла глаза, встретилась с ним взглядом и твердо произнесла:

— Надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не означает. Это секс… всего лишь секс, и ничего больше.

Маргарет зябко поежилась, снова закрывая глаза. То, что произошло между ними, не должно больше повториться. Ей следовало бы иметь побольше самообладания, самоуважения… Но что случилось, то случилось, и теперь следует позаботиться о том, чтобы Джордж не догадался о горькой правде. Он не только был ее единственным любовником, но и вообще единственным любовником, который был и будет ей нужен.

Когда она наконец заснула, Джордж печально посмотрел на ее лицо.

Всего лишь секс. Неужели произошедшее действительно означает для нее только это? Но даже если и так, может ли он винить ее? Он бросил Маргарет, когда она носила его ребенка, обидел ее, отверг. И нет смысла теперь напоминать себе, что он поступил так из любви к ней… Что он… Что? Совершил трагическую ошибку. Поверит ли ему Маргарет, если он скажет ей об этом теперь? Поверил бы он ей, если бы они поменялись ролями?

Джордж вспомнил, как она прикасалась к нему, любила его… и озадаченно нахмурился.

Столько лет прошло, а у нее не было никого другого. Это вызывало смиренное удивление и в то же время что-то еще… Чисто мужскую… гордость. Джордж поморщился, недовольный собой, пораженный тем, что способен испытывать подобное в его-то годы, когда юношеское самомнение должно было остаться в далеком прошлом.

Они должны скорее поговорить… Он должен ей объяснить. Маргарет заворочалась в его руках, придвигаясь ближе. Глядя на нее, Джордж еще крепче прижал спящую женщину к себе.

Когда он смотрел на нее чуть раньше, то видел желание, мольбу во взоре… По его телу снова прокатилась волна чувственности. Маргарет была так красива, так желанна! Ему не верилось, что она не привлекает внимания других мужчин. Вряд ли дело заключалось в недостатке у нее возможностей.

Он собственными глазами видел, как реагируют на нее мужчины. Джим Перкинс, например.

Мучительная дрожь охватила его. Он почувствовал настойчивую потребность удержать эту женщину, никуда не отпускать от себя. Если бы только она могла простить его… понять. Джордж провел рукой по ее животу и вспомнил, как она чуть раньше догадалась о том, что происходит у него в душе… поняла, что он думает о былом, обо всем, чего лишил себя, оставив ее и ребенка.

Джордж все еще не преодолел потрясения, которое испытал, обнаружив, что он отец. После всех этих лет самобичевания и страха, после того как постоянно твердил себе, что не имеет права с его наследственностью иметь ребенка, — и узнать о существовании Оливии!