Поверь в любовь - Надеждина Ирина Николаевна. Страница 31

Ника вошла вместе с ним в дом. Здесь было тихо, до звона в ушах. Как только закрылась за ними дверь, Владислав сжал её в объятьях и начал жадно целовать. Грудью Ника чувствовала его, рвущееся из груди, сердце, дыхание его дрожало и срывалось. Она обвила его шею руками и боялась пошевельнуться, так ей было хорошо. Наконец она осторожно уперлась ему в грудь кулачками и прошептала:

– Не торопись, никто не делает этого на пороге.

– А жаль, – Владислав улыбнулся и вздохнул. – Идем. Кофе будешь? Или еще что-нибудь?

– Буду. Кроме кофе ничего не хочу, старики уже закормили. Решили, раз я выхожу замуж, то должна быть толстой. Кофе ты варишь просто изумительный. Можно с тобой на кухню?

– Куда угодно. Считай, что это твой дом.

– Кстати, ты сам-то ужинал?

– Да. Пришлось составить Курту компанию, – Владислав поморщился.

– Ты, вроде бы как, не слишком этим доволен? – Ника села на диван.

– Не люблю я с ним есть. Хороший мужик, выгодный партнер, но больно уж нудный, – Владислав достал банку с кофе. – Какой варить?

– Черный.

– Со сливками?

– Со сливками.

– Там, в холодильнике, сливки взбитые есть. Достань, если не трудно.

– Влад, а если я торт завтра испеку, есть будешь? – Ника заговорщицки улыбнулась.

– Буду. Когда я от сладкого отказался. А какой торт?

– Завтра увидишь.

– Только увижу? – разочарованно вздохнул Владислав.

– Если будешь себя хорошо вести, я тебе кусочек слопать разрешу.

– Большой?

– Сколько в тебя влезет.

– Ника, посиди минутку, я сейчас вернусь. Закипать начнет, выключи.

– Куда ты?

– Пойду переоденусь. Я скоро уже спать в костюме буду.

Он вернулся через несколько минут в джинсах, расстегнутой светло-песочной рубашке и босой. Ника улыбнулась, глядя на него. Она только что налила кофе в чашки и теперь выдавливала «шапочки» из взбитых сливок.

– Что-то не так? – Владислав посмотрел на себя.

– Всё так. Просто думаю, до скольки лет, вылезши из официального костюма, ты будешь казаться совсем мальчишкой?

– Тебе это не нравится?

– Нравится. Ты очень молодо выглядишь.

– Молчи, старушка. Меня вчера заподозрили в связях с малолеткой.

– Эрик?

– Нет, Серега. А что, в костюме я старо выгляжу?

– Нет. Просто очень строго. Особенно, когда не улыбаешься.

– Это только видимость, котенок. Коньячок пьем?

– По капельке.

Владислав принес бутылку коньяка и бокалы. Они сидели и пили кофе. Снова стало так тихо, что было слышно тиканье часов на стене. Неожиданно Ника поймала себя на мысли, что однажды они уже сидели почти также и пили кофе. Только Владислав тогда не улыбался, впереди была полная неизвестность. Ника, став серьезной, спросила:

– Влад, скажи, а в этом году ты поминал Валика и Дину?

– Да, – улыбка сошла с его лица.

– С кем ты был ночью?

– Один. Вернулся из кабака, сидел всю ночь и курил то здесь, то у камина. Вспоминал сначала их, потом тебя и опять выть хотелось от одиночества. Почему ты спросила?

– Вспомнила, как тогда всё было.

– Жалеешь? – он взял её за руку.

– Нет. Жалею, что тогда ушла.

– Теперь уже всё позади. Мы ведь вместе. Прошлого всё равно не вернешь и не исправишь.

– Помнишь, тогда свет погас?

– Помню, всё помню. А помнишь, что ты мне сказала?

– Ты сказал, что не имеешь на меня права, мне нужен молодой мальчик, а я ответила, что никакие мальчики мне не нужны и я даю тебе все права.

– Ника, всё-таки, почему ты не сказала, что не была ни с кем?

– Кроме всего, мне ещё и стыдно было об этом говорить. Из моих подруг одна я такая была.

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Теперь понимаю, что никакого. Только, пожалуйста, не думай, что мне нужен был кто-то, кто б меня поимел. Ты действительно мне тогда нравился настолько, что у меня, когда я смотрела на тебя, голова кружилась. А у тебя в спальне так ничего и не изменилось?

– Ничего, – он улыбнулся и опустил глаза. – Допивай кофе, пойдем посмотрим.

– Уже допила, – Ника встала.

– Отнести, как тогда?

– Отнеси.

Владислав взял её на руки. Ника, прижавшись к нему, закрыла глаза. Всё было как тогда, только теперь не было того страшного одиночества, которым веяло от Владислава на расстоянии, и не было того отчаянья, которое толкнуло в первый момент Нику к нему.

В спальне действительно ничего не изменилось: та же широченная кровать – «сексодром», зеркало в полстены, два глубоких кресла, пуф у туалетного столика, большой широкий шкаф, напротив кровати – видеодвойка, тяжелые шторы, комод. Ника улыбнулась и сказала:

– Да, всё, как тогда.

– А знаешь, что у меня осталось? – Владислав подошел к комоду.

– Ума не приложу. Сережки я, вроде, у тебя не забывала.

Он молча открыл один из ящиков комода и достал оттуда простыню с пятнами крови на ней.

– Узнаешь?

– Узнаю, – Ника смутилась. – Зачем ты её сохранил?

– Я знал, что рано или поздно найду тебя. Просто тогда утром я проснулся и подумал, что у меня начался бред, что всё приснилось. А потом я увидел эти пятна.

– Влад, ты, действительно, чуть-чуть сумасшедший, – Ника подошла к нему и прижалась к его груди. – Если бы ты нашел меня и, оказалось, что я уже замужем. Что тогда?

– Тогда бы это была память о моей, точно уж последней, любви.

– Но я не замужем.

– Я счастлив, что этого не случилось, – Владислав бросил простыню обратно в ящик и обнял Нику. – Солнышко моё, я никогда никому тебя не отдам!

– Потуши свет, – прошептала Ника, когда он начал снимать с неё платье.

– Зачем?

– Не знаю почему, но я стесняюсь.

– Ты же не стеснялась, когда мы были в Ялте.

– Наверное, потому, что здесь тогда было темно.

– Хорошо, – Владислав улыбнулся. – Только сегодня.

– Хотя бы только сначала.

Владислав приподнялся и дернул за шнурок бра. Спальня осветилась мягким золотистым светом. Ника лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела на него. Владислав потянулся и взял с тумбочки пепельницу, сигареты и зажигалку. Взяв сигарету и подкурив, он жестом предложил Нике. Она отрицательно покачала головой. Он поставил пепельницу себе на живот. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил молчание. Улыбнувшись усталой улыбкой, он сказал: