Такие разные сны - Надеждина Ирина Николаевна. Страница 30

Глава 31

Большую часть ночи Игорь провел без сна. Слова Николая не давали покоя. Сначала он пытался вспомнить, откуда же всё-таки родом Мара и Роза. Получалось плохо. Потом он попытался представить себе, что же могло произойти с Кариной и Танюшкой. Хорошего ничего не ум не приходило. От этих мыслей у него только голова разболелась. Уснул он уже под утро некрепким тревожным сном, в котором пытался понять, почему до сих пор ничего не слышал о сестре Николая ни от него самого, ни от Егора, которому она приходилась кумой, ни от кого-либо из окружающих.

Когда он утром спустился к завтраку, женщины ещё приводили себя в порядок. Николай и Егор выглядели свежими и отдохнувшими.

– Михалыч, а ты что такой бледный с утра-то пораньше? – поинтересовался Егор.

– Что-то спал я неважно, – пожаловался Игорь.

– Что не так было, Игорек? – поинтересовался Николай. По его лицу пробежала легкая тень беспокойства.

– Всё так, не волнуйся. Просто мысли дурные всю ночь в голову лезли.

– Говорил я тебе, вредно на ночь с молодыми женщинами поговорить, а потом спать идти, – Егор расплылся в улыбке и закурил.

– Егорушка, – произнес Николай тоном настолько ласковым, что по спине начинали бежать мурашки, – ты бы так не шутил. Плохо кончиться может.

– Колян, что за похабщина у тебя на уме? – почти обиженно произнес Егор. – Я о том, что нечего себе профессиональными вопросами на ночь глядя голову забивать.

– Знаешь, Егор, за что я тебя люблю? – Николай добродушно улыбнулся. – Только за то, что ты, не смотря на свою толщину, в любую дырку пролезешь без мыла и из любой ситуации вывернешься.

– Уймитесь, – Игорь тоже закурил и даже улыбнулся, слушая их перепалку. – Я полночи пытался вспомнить, откуда Каринины подруги. Так ничего и не вспомнил. И, как ты Егор сказал, молодая женщина, здесь ни при чем. Разговоры вчера были исключительно светские и никакими профессиональными вопросами я себе голову не забивал.

– Ну, слава Богу! – с облегчением вздохнул Егор и повернулся к Николаю. – А ты мне все грозишь.

– Ой, Егор, тебе пригрозить, всё равно, что колобка повесить! Скажи, Игорь, а твой красавец тоже скверно спал?

– Красавца проблемы не гнетут и я побаивался, что он своим храпом всех в доме перебудит.

В комнату вошла Вика с детьми. Она помахала рукой отгоняя дым и слегка поморщилась. Дети вежливо поздоровались и сели каждый на своё место.

– Егор, всю дорогу я мужа пилила за то, что натощак курит, теперь тебя нужно начинать? – очень строго поинтересовалась она и, обращаясь ко всем, добавила. – Доброе утро.

– Доброе утро, солнышко, – ласково улыбнулся ей Николай. – Меня журить не будешь? Я не курю. Игорек тоже уже забычковать успел.

– Кума, ты, главное, Ларисе ничего не говори, а то она от тебя набралась и строит меня, как пацана. От тебя, душечка, я, так уж и быть, как любящий кум, готов выслушать. Ты меня редко воспитываешь, – потушив окурок, признался Егор.

– Это потому, что он тебя редко видит по утрам. А так бы получал покруче, чем от Ларисы, – заметил Николай.

– Скажи, Вика, получал бы? – поинтересовался Егор.

– Обязательно. Ты же знаешь, кто мог не получить за всё, что угодно, так и тот за курево натощак получал, – Вика вздохнула, глаза её снова стали влажными, но она быстро справилась с собой.

– Ладно, попробую больше под раздачу не попадать.

В комнату вошли Людмила и Лариса. Следом за ними вошла домработница с накрытым блюдом.

– Игорь, ты яичницу по утрам ешь? – поинтересовался Николай.

– Ем. А что, в лучших английских традициях завтрак? – Игорь улыбнулся.

– Почти. Просто с моей любимой половиной яичницей можно побаловаться только на даче.

– Что, дома овсянка?

– Бери хуже… – Николай тяжело вздохнул. – Разнообразие. Миллион салатов. Кстати, твоему мальчику овсяночки сообразили.

– Спасибо.

– Игорь, ты его послушай, – Людмила налила в стакан сок. – Он тебе сейчас обо мне много расскажет. Вернее, наверное, уже рассказал, пока вы встречались. Удивляюсь, как это он о яичнице раньше умолчал. Ему волю дай, так он только яичницу и мясо есть будет.

– Вредно, Коленька, – ласково сказала Вика. – Холестерин, склероз.

– Напомнить, что от шоколада кариес? – довольно едко поинтересовался Егор.

– Егор, всегда считались диетой балерин черный шоколад и крепкий кофе, – назидательно сказала Лариса. – Ещё в шоколаде глюкоза. Я недавно прочитала, что шоколад благоприятно влияет на мозговую деятельность и, кстати, совсем не способствует кариесу.

– Так, мужики, есть мнение, – Николай многозначительно посмотрел на Игоря и Егора, – пусть наши девочки едят шоколад, а эту бренную яичницу и всё, что к ней, мы уж как-нибудь уделаем сами. Кроме того, с завтрашнего дня некоторые, объевшиеся шоколада, вместо нас приступят к делам. У нас массовый отпуск. Анфиса, сейчас забери у них тарелки, – обратился Николай к домработнице, указав на женщин, – и не давай больше Людмиле Сергеевне, Ларисе Викторовне и Виктории Андреевне ничего, кроме шоколада и кофе. Они у нас на диете. Детей, так как они ещё маленькие, можешь кормить так же, как и нас.

Домработница почти испуганно уставилась на Николая, который чуть не давился от смеха. Егор пытался не расхохотаться. Лариса сделала очень строгое лицо и поджала губы. Людмила ядовито улыбалась и барабанила длинными ухоженными ногтями по краю стола. Вика сделала движение, будто хотела подняться, и сказала:

– Девочки, как это называется? Дискриминация? Прессинг? Предлагаю прихватить с собой детей и всё, кроме яичницы, и обосноваться на кухне. Пусть попробуют диктовать свои условия. Игоря, правда, можем забрать, как гостя. Коленька, я бы на твоем месте не забывала, что холодильник тоже находится на кухне.

– А вас никто к холодильнику не посылает, – возразил Николай. – Вообще, какой холодильник, если вы на кофейно-шоколадной диете?

– Шоколад в холодильнике, а кофе варить нужно на чем-то. Мы ведь, в знак женской солидарности, не собираемся загонять Анфису, правда, девочки?

– Кончено, – подтвердила Людмила. – Итак, кто что берет?

– Так, всё, перемирие! – поднял руку Егор. – Колян, давай пойдем им на уступки, а то мы так быстро умрем от истощения.

Фраза о смерти от истощения из уст Егора вызвала взрыв смеха. Николай и Лариса смеялись до слез. Лариса замахала на них руками и попыталась уголком салфетки вытереть слезинку.

– Не, Игорек, ну скажи ты, чего они надо мной смеются? – обиженно протянул Егор. – То Колян подкалывает, то теперь смеются. Я что, такой толстый?

– Нет, Егор, ты, как Карлсон, – Игоря охватило всеобщее дурашливое настроение, – мужчина в самом расцвете сил и лет. Ты умный, красивый, в меру упитанный а, главное, обаятельный.

– Вот-вот, – с серьезным лицом подтвердил Егор, хотя на самом деле снова еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. – Заметь, я даже лучше собаки. Меня в детстве любили мамы и бабушки всех друзей, потому, что я был положительным и у меня был хороший аппетит.

– Егорушка, милый, я тоже тебя люблю. За твой аппетит и полюбила, – задыхаясь от смеха, сказала Лариса. – Мы все тебя любим.

– Правда, Егор, – подтвердила Вика. – Я никогда в жизни не пойду на то, чтобы отобрать у тебя кусочек чего-нибудь. Это мы все пошутили.

– Так, Егора вы, значит, любите, а нас с Игорем? – поинтересовался Николай.

– И вас просто обожаем! Особенно, когда у вас, мальчики, хороший аппетит, – заверила его Людмила.

– Прекрасно!

– Гриня, крестничек, – обратился Егор к мальчику, – если хочешь, чтобы тебя любили, как меня, всегда хорошо кушай.

– А меня? – спросила Лиза.

– Тебя, золотко, и так все любят и всегда все любить будут, – сказала Людмила. – Но всё равно хорошо кушай.

После завтрака Игорь пошел на кухню, чтобы накормить собаку. Для Фугаса домработница по просьбе Людмилы, действительно, сварила овсянку. Пока собака ела, Игорь сидел и курил. В это время домработница, с опаской посматривавшая на Фугаса, предпочла удалиться из кухни и подольше возиться в комнате с убиранием посуды со стола. На кухню зашла Вика.