Директива – уничтожить - Нестеров Михаил Петрович. Страница 88

Он быстро привел Дробова в чувство, когда, едва вытянув пистолет, сразу же нажал на спусковой крючок. Пуля наискось вошла в половицу.

Генерал дернул головой, телохранитель, услышав выстрел, приостановил шаг, держа пистолет в вытянутых руках на уровне глаз. Теперь он видел перед собой голову шефа с приставленным к виску коротеньким стволом.

Чтобы развеять сомнения относительно невзрачного ствола, Антон, прикрываясь телом Дробова, выстрелил. Пуля прошла в полуметре от головы охранника, но этого было достаточно: тот замер на месте.

Дробов получил еще один удар; приподнимая его за волосы, Антон удобно встал на колени позади генерала. Ствол снова ткнулся в седой висок, до телохранителя в это время дошел запах пороха.

– Назад! – что есть силы закричал Антон, губами он почти касался уха Дробова, продолжая держать того в полуобморочном состоянии и оглушая его криком. – Назад! Ствол вверх! Ствол вверх, я сказал! – Он демонстративно выгнул локоть, как будто собирался выстрелить в висок Дробова. – Я убью его! Я убью его!

Телохранитель, поспешно склонив голову, успокаивающе вытянул руку и поднял пистолет над головой. Тут по идее он должен был бы заговорить, но он только слегка пошевелил губами.

– Я убью его! – надрывался Антон. – Брось ствол на пол! Брось! Я стреляю! – Он снова приподнял локоть. Выбранный им темп казался бешеным, но теперь его замедлять нельзя. Теперь только прессинг. И Антон хрипло выкрикивал набор фраз: – Я стреляю! Пистолет заряжен разрывными пулями. Это «браунинг». Внутри каждой пули ртуть. Я высверлил отверстия, залил ртуть и запаял. Кто из вас не знает, что пуля сверху покрыта мельхиором? Это старые пули. Одна такая разорвет череп вашего начальника, как арбуз. Ты слышал? Я сказал, брось пистолет!

Еще один выстрел. От порохового дыма запершило в горле.

Охранник разжал пальцы, пистолет упал к ногам.

– К двери! Открой дверь, чтобы я мог видеть коридор! Пустой коридор. Ты! – Антон сверкнул глазами на Кочеткова. – Поднял пистолет! Не так, сука, за ствол! Брось на стол! Руки за голову, или я убью его!

Антон почувствовал, это Дробов приходит в себя, и снова ударил его стволом в висок. Дробов вновь обмяк. Огибая ухо, по виску потекла тонкая струйка крови.

Телохранитель тем временем, не отрывая взгляда от Антона, толкнул ногой дверь. За ней никого не было. А если кто и был, то сейчас они вжимались в стены.

– Оба на пол! – Кочетков и охранник послушно опустились на колени. – Скрестили ноги, руки за голову. Эй там, в коридоре! У меня два ствола. Один с разрывными пулями. Первый же герой окажется безработным. Я снесу башку вашему генералу. Кто не знает или забыл свои обязанности, напоминаю: ваша задача любыми силами и средствами спасти жизнь своего начальника. Если к этой задаче вы прибавите еще одну – убить меня, вы, повторяю, останетесь без работы. А вздумаете ввалиться сюда кучей, прежде посчитайте, сколько займет это времени, и прикиньте, сколько нужно для того, чтобы хоть раз нажать на спусковой крючок. За себя я не боюсь. Моя фамилия Никишин, за мной охотится ФСБ. У меня только один шанс, и тот призрачный. Так что ведите себя тихо. Я хочу только одного – уйти отсюда. Я гарантирую жизнь вашему хозяину, если вы выполните мои условия.

Охранник повернул голову.

Антон тотчас выстрелил в его сторону.

– Замри! Если еще раз повернешь свою башку, я выстрелю сначала в тебя, потом в Дробова. Когда я разрешу тебе заговорить, будешь делать это сквозь зубы, не шевеля губами. Давай.

– Что ты хочешь? – процедил охранник. – Я хочу тишины. Сейчас на несколько минут вы замрете, а я буду слушать тишину. Первый же шум где-нибудь в конце коридора, и ты получишь пулю. Потом я застрелю твоего соседа. Следующая очередь Дробова. Я разрешаю одному выйти во двор и успокоить остальных. Даю минуту. По истечении которой устанавливается тишина. Прервать ее могу только я. Напоминаю – у меня два ствола.

В коридоре возникло движение. Антон проводил глазами шкафообразную фигуру охранника. Казалось, тот шел на цыпочках. В конце коридора, сворачивая на лестницу, он обернулся.

Антон, не колеблясь, выстрелил. Стекло в конце коридора разлетелось.

Выждав еще немного, Антон, не спуская глаз с коридора и двух человек в кабинете, отпустил голову Дробова и подбородком надавил на затылок. Лицо генерала теперь было припечатано к столу. Освободив таким образом руку, Антон снял телефонную трубку и медленно, делая паузы, набрал номер.

– Алло, Лацис? Это Ан-19. Пришли мне береговой катер. Скажи, что я на базе.

– Все? – спокойно спросил Лацис.

– Нет, передай, что мне хреново. – Антон, положив трубку, продолжил громко «давить на психику»: – Я вызвал машину. Сейчас за мной приедут. Я выйду отсюда с генералом. Не доезжая до шоссе, я отпущу его. Мне не нужна его жизнь, мне нужна собственная. Я Никишин, на мне висят четыре трупа, мне терять нечего. Мне нужна только своя жизнь. Я Антон Никишин…

Антон перевел дух. Он постарался направить мысли охранников в другое русло, отвлекая их от истинного положения дел. А сам торопил Берегового:

«Ну, генерал, давай, быстрее. Мне хреново».

Отправляясь на встречу с Береговым, Рябов не рискнул пользоваться служебной «Волгой». Вот и сейчас, когда все было определено, он сидел за рулем своих «Жигулей». Подполковник намеренно поехал через Китай-город, где находилась Московская хоральная синагога. Кажется, все было спокойно; но непривычно выглядели наряды милиции, взявшие синагогу в кольцо. Так же непривычно смотрелись БТРы, контролирующие дорогу. Они никак не смотрелись с «Мерседесами», «БМВ» и «Ауди», которые уже давно вытеснили из дворов Китай-города вазовские малолитражки. В районе синагоги евреев почти не осталось, все квадратные метры и даже сантиметры скупили «новые русские». Но их, похоже, мало волновало происходящее. Рябов видел, как мимо бронетранспортера, перекрывшего улицу Архипова, величественно проехал «Мерседес», его хозяин даже не взглянул на боевую машину; как будто она своим зеленовато-крапчатым цветом ловко маскировалась прямо посреди дороги. Рябов подумал, что если бы вместо БТРов стоял «Запорожец», то «новый русский» точно среагировал бы на него.

Уезжая от Берегового, Рябов успел увидеть по ТВ обращение следственных органов.

«Перед вами фотография Светланы Рогожиной, корреспондентки газеты «Проспект Независимости». Ее зверски замучили и убили. Если кто-то видел ее в такие-то числа, просим сообщить об этом по следующим телефонам…»

Рябов включил приемник, на первой же волне он услышал обращение председателя союза мусульман России, призывающего к здравомыслию. Другой канал картавым некомпетентным голосом успокаивал, отводя гнев от иудеев.

Кто бы это ни говорил, думал Рябов, сейчас он действует только во вред. Нельзя сейчас ни успокаивать, ни подхлестывать.

Другая волна:

«…специально, тщательно спланированная провокация США – этого международного ОМОНа – и Израиля. Она рассчитана на то, чтобы взорвать обстановку в России. Это однозначно. Существует два способа завоевания народа: объявить войну и покорить его – это первый способ, и второй: внедриться, расколоть на две части, которые будут воевать между собой. Оставшихся после побоища можно загонять на галеры или в «свободные зоны». Однозначно, это рука Вашингтона…»

В отдельные моменты Рябову казалось, что происходящее нереально, но это были только моменты. Гораздо дольше он в своих мыслях задерживался на Югославии, потонувшей в крови, где, как и в России, жили мусульмане, православные и евреи. И эта страна – не единственный пример. Если у нас нет расовой дискриминации как таковой, то национальная клокочет в горле у каждого, только поднеси ко рту спичку.

А Албания? В один момент вспыхнула вся страна!

Уже давно стало аксиомой, что организованное меньшинство всегда бьет неорганизованное большинство. В случае с Дробовым большинство станет само по себе организовываться под его контролем.