Диверсанты из инкубатора - Нестеров Михаил Петрович. Страница 16

И вообще, встреча агентов, прибывающих в страну с заданием, вещь из ряда вон выходящая. Родионов впервые участвовал в такой акции, несмотря на то что в качестве оперуполномоченного военной контрразведки проработал шесть лет.

Михея первым остановили в таможенном терминале. Через плечо перекинута багажная сумка, в руках два велосипеда – свой и Тамиры.

– Один момент. – Инспектор таможни в форме предстал в роли постового. Одной рукой он перегородил российским туристам дорогу, другой указывал направление. – В комнату досмотра вещей, пожалуйста. Алло, вы говорите по-итальянски?

– Стелле и папперделле, – опередила товарищей Дикарка.

– Так, – нахмурился таможенник. – Значит, звезды и лапша.

– Si, – буркнула Дикарка. И продолжила по-русски: – Пообещал себе раздеть меня до трусов?

– Me lo dica in inglese, – попросил он и потребовал паспорта.

Он вошел в просторное помещение последним, плотно притворив за собой дверь.

Начальник смены бросил взгляд на Дикарку, Михея, Скоблика и отложил газету в сторону. Ознакомившись с документами, о чем-то бойко переговорил с прыщавым подчиненным, дал какие-то указания. Не прошло и минуты, как к ним присоединилась молодая женщина в форме. Она поздоровалась на приличном русском:

– Добрый день! Вам придется представить вещи на досмотр. Пожалуйста, сумки положите на полки. Да, сюда, правильно. Велосипеды прислоните к стене, ближе к рентгеновскому аппарату. Спасибо.

Скоблик помог Тамире и стал рядом с Михеем. Пока начальник смены и его подчиненный выкладывали содержимое сумок на стойку, служащая-переводчик осматривала велосипеды. По мнению Дикарки, она много раз видела маунтинбайки, научилась прилично разбираться в них. Выстроив опрос на спортивной теме, она поинтересовалась:

– Вы прибыли в нашу страну на тридцать дней по индивидуальному туру. Где вы намерены провести это время? Секунду. – Она повторила вопрос по-итальянски. Старший инспектор, изучающий видеокамеру, снова бросил короткий взгляд на туристов.

– В Лацио, – ответил Михей.

Агенты штудировали особенности этой области до тошноты. Даже Дикарка своими словами не смогла бы рассказать. Спросил бы у нее пучеглазый инспектор, на которого она обратила внимание, она бы отрапортовала: «Регион Лацио расположен в самом центре страны. Хотя вершины Апеннин в целом уступают по высоте альпийским, на территории Лацио есть несколько высоких гор, превышающих две тысячи метров».

Михей будто подслушал Дикарку и назвал их:

– Монте-Терминилло и Монте-Петрозо. Там есть несколько приличных маршрутов. Погоняем по ним, найдем что-то новое.

Дикарке показалось, для итальянцев это прозвучало диссонансом: четыре пятых территории Италии представляют собой горы, две горные системы – Апеннины и южные склоны Альп. Даже сообщения со странами Европы проходят через перевалы, лежащие на высоте двух тысяч метров.

Таможенный инспектор в это время разглядывал карту Лацио с проложенными горными маршрутами.

– Секунду. Почему вы выбрали такой маршрут? Вместо того чтобы лететь самолетом в Рим, от которого до названных вами горных вершин рукой подать, вы приземлились в пятистах километрах севернее.

– Сначала венецианские каналы осмотрим, на гондоле поплаваем, – ответил Михей. – До Рима на поезде доберемся, заодно природу посмотрим.

Прежде чем отправиться в Равенну, агентам было необходимо совершить ряд ознакомительных туров по Венеции, городу, через который лежал эвакуационный коридор. Это была важная часть задания, и в плане операции ей отводилось не менее двух дней. В первую очередь, это знакомство с портом, работой пограничников на линии паромной переправы. Не той работой, которая всегда на виду, а скрытой от посторонних глаз. Как ведут себя пограничники во время кратковременных и длительных перерывов, изучают ли повторно паспорта пассажиров, прибывших из Хорватии. На этом пункте действовали строгие правила: пассажир парома мог пройти в город при одном условии: оставить свой паспорт на посту. И если вдруг документ затеряется, пассажира ждут большие неприятности, поскольку он подпадал под категорию нелегала. Ни один пограничник не признает вину за утерю документа.

Наблюдение – профессия Дикарки. Уже сейчас она могла сказать, что легко справляется с заданием.

В этом помещении находился дополнительный рентгеновский аппарат модели «А», позволяющий исследовать крупные предметы. О нем Дикарка знала если не все, то многое. Его регулируемый электронный таймер автоматически задавал время анализа однотипных предметов без необходимости каждый раз устанавливать это время вручную. Оператор не стал перенастраивать установку. Он произвел осмотр напичканных оружием велосипедов через экран, который обеспечивал его защиту.

– Ну что там? – спросил начальник смены.

– Ничего, – покачал головой оператор. И перешел на шутливый тон. – Зубчатые передачи без изъянов, рамы без единой трещины. Распишитесь в талоне техосмотра.

Инспектор привлек к себе внимание Тамиры, поманив ее пальцем.

– Капелли д’анджело. – Он, казалось, изучал схему плетения африканских косичек. – Вот, оказывается, как это выглядит.

– Ты еще не забыл раздеть меня до трусов?

Она увидела смущение на лице переводчицы. А последняя, по определению Дикарки, оказалась умной девочкой и не стала нервировать прыщавого коллегу. А тот при всем желании не смог оказаться оригинальным: он обратил внимание на пирсинг Тамиры. И спросил через переводчика:

– Сколько у тебя колец?

– Где? – в свою очередь спросила Тамира. И – высунула язык.

Таможеннику стало плохо. Дикарке показалось, он сумел приблизительно посчитать блестящие штифты в ее языке. И еще что-то. Большое. Гораздо больше серьги. Что-то черное.

– Это болт, – пояснила она. И увидела в его глазах: «Боже, она в состоянии ворочать языком».

– Какой болт?

– С резьбой. Гайка снизу языка. – Она помогла себе пальцем, и таможенник увидел гайку с резьбой шесть миллиметров. – Я всех шокирую, – спокойно объяснила девушка.

Скоблик и Михей отдали инициативу Тамире, а сами держали дриблинг – отвечали на вопросы односложно и неохотно, как и договаривались.

– Как же ты прошла металлоискатель? – спросил таможенник.

– Отвинтила гайку, вытащила болт, – пояснила она. – Случись закрутить крепко, гаечный ключ всегда под рукой – в велоаптечке.

– Опусти подробности. – Таможенник указал в район живота. – Там у тебя тоже серьга?

– И ниже тоже. Десять штук на гениталиях. Думаешь много?

– Смотря сколько у тебя там места. Нет, нет, – живо запротестовал он, – ничего снимать не надо.

Они оба поймали взгляд начальника: «Отправляй этих придурков». Вместе они сложили шлемы, защиту для коленей и локтей, очки с оранжевыми стеклами обратно в сумки. Переводчик выразила стандартное сожаление:

– Это наша работа. И добро пожаловать в Италию!

– Где мы сможем найти такси? – спросила Тамира.

– Не беспокойтесь. Таксисты сами вас найдут.

– У них есть металлоискатели?

Переводчица улыбнулась:

– Главное, выйти из аэропорта. Счастливо. Уверена, вам не грозит поломка на горных маршрутах.

– Почему? – спросила девушка.

Вместо ответа женщина высунула язык. Мягкий и розовый. Еще и по тому, как она сглотнула, Тамира поняла: она ей понравилась.

Приехав на такси в Венецию, в первую очередь агенты отправились на встречу с хорватским агентом. Он поджидал у пристани Сан-Дзаккария. Дикарка представляла ее маленькой, деревянной, с бревенчатым паромом и седым паромщиком, напрочь забывая, что «паромщики» здесь рассекают на «черных лебедях», гондолах. На пристани было несколько причалов. Они подошли со стороны набережной Скьявони и у причала Даниэле увидели хорвата, которого им описал Александр Матвеев. Он тоже узнал клиентов и пошел навстречу, неся в руках пакет и широкую улыбку на губах. На виду у многочисленных пассажиров катеров, следующих по большому каналу, он начал вынимать из пакета сувениры.