Группа особого назначения - Нестеров Михаил Петрович. Страница 49

Другой рукой Марк уже рвал на себя полуоткрытую дверь кабины, одновременно разворачивая послушное тело майора. Отпустив дверь, втолкнул Маханова внутрь. Закрылся, инстинктивно нащупав задвижку.

Сергей делал все абсолютно бесшумно, будто возился с тряпичной куклой; и сам Маханов только в последние мгновения, движимый инстинктом, вцепился в руку Марка, отчаянным движением подобрал под себя ноги, снова опустил их, попадая ботинком в унитаз. Другая рука намертво держала ремешки сумки, вцепившись в них так же сильно, как пальцы Марка в его шею.

Где-то позади кадыка пальцы Сергея сомкнулись. Он чувствовал большой и указательные пальцы через слой кожи; даже чуть поиграл ими; и не спускал с майора глаз.

В середине груди Маханова раздался довольно громкий булькающий звук. Сергей надавил на горло еще сильнее, костяшками пальцев приподнимая тому подбородок. Пальцы правой руки освободили отвертку от предохранительного коробка и плотно обхватили короткую ручку. Коротко размахнувшись, Сергей всадил острую сталь в сердце своей жертве. Затем резко вытащил, спрятал отвертку в карман. И все время смотрел в лицо своей жертвы.

Снова в груди что-то булькнуло. На этот раз громче. Марк вплотную приблизил свое лицо:

– Тсс… – еле слышно прошептал он. – Тихо, тихо… Потерпи чуть-чуть… Вот так…

Он разжал занемевшие пальцы, и тело Маханова опустилось вдоль мокрой от конденсата трубы.

Сергей носовым платком вытер головку задвижки. Прислушался. Дождавшись, когда из туалета выйдет парень в ярко-синей куртке, которого он хорошо видел через щель, Сергей, едва касаясь верхней части двери, перемахнул через нее. И еще одно движение: носовой платок скользнул по поверхности хромированной ручки двери.

«Вовремя», – подумал Сергей, садясь за руль «Ленд – ровера».

Все сделано вовремя. Позвони он Маханову пятью минутами позже, не был бы уверен в игре Кавлиса против него. Промедли немного после звонка – и ничего бы не успел сделать. Когда он покидал здание аэровокзала, то заметил, как возле таможенного терминала сконцентрировалась группа людей в военной форме. И мысленно одобрил оперативность следователей.

Прокопец, дав возможность эксперту из следственной группы сделать снимки, наклонился над трупом и извлек из кармана куртки документы и билет на имя Маханова Вячеслава Юрьевича.

В отличие от Сергея Марковцева Аксенов не мог порадоваться оперативности группы особого резерва. Если раньше эта оперативность удручала его, то сейчас начала раздражать. В голове нескончаемой лентой крутилась фраза милиционера, на долю которого выпало проверить ватерклозеты аэропорта: «Труп в туалете… Труп в туалете».

«А где же еще ему быть! – зло ответил он собственным мыслям. – Не в центре же зала!»

И подумал о Кавлисе: где он, и есть ли у него алиби на этот час. Подумал не за себя, а за полковника Баженова.

– Петро, – спросил он помощника, – так ты говоришь, сегодня закусывал сосисками?

– Да, с кетчупом, – как ни в чем не бывало отозвался Прокопец, продолжая осмотр трупа. – А вы, насколько я правильно понял, не завтракали.

– Слава богу, нет, – закончил Аксенов.

И вышел из туалета.

Глава тринадцатая

– Шура, – сказал Евсей Кришталь своему водителю, открывая дверь машины, – сегодня мне ваши услуги больше не понадобятся. Поставьте машину в гараж.

– Да? – спросил водитель, не снимая рук с роскошной баранки «Даймлера». – А я, Евсей Михайлович, хотел было заняться частным извозом.

В голосе Шуры просквозил намек на удачную шутку. Евсей покосился на водителя.

– А вы, извините за бестактность, чем занимаетесь на протяжении вот уже двух с лишним месяцев? Вы же не госчиновника возите, в конце концов! Я, Шура, позволю себе напомнить вам, что являюсь лицом сугубо частным. – Евсей послал задумчивый взгляд вдаль, на «замороженную» новостройку микрорайона. Подумал: «Хорошо, что «заморозили». Иначе в скором будущем город вплотную подойдет к его дому. И он больше не будет называться загородным. Шум, гам, ученики с портфелями, мамы с плачущими детьми, которые ни в какую не хотят идти в детский сад; лай собак, пьяные выкрики по вечерам, милицейские сирены; а только стемнеет – стайки любопытных подростков возле забора его, мягко говоря, коттеджа. Прощай покой, уединение. А скорее всего – Евсей переключился на соседний особняк, который принадлежал заместителю главы администрации города, – морозильный агрегат находился именно там, за высоким каменным забором зама.

Дверь машины осталась открытой, казалось, старый еврей либо передумал выходить, либо забыл.

По ногам дуло. Евсей не замечал сквозняка, водитель – напротив.

– Дует, Евсей Михайлович, – прозрачно намекнул он.

– Да, дует, – машинально ответил Кришталь, сосредоточившись на своих мыслях.

Шура снова бестактно намекнул:

– Евсей Михайлович, сегодня по расписанию расчет.

– Какой расчет? – не понял Кришталь.

– Ну, аванс или получка, – по-совдеповски пояснил Шура.

– Именно поэтому вы завели разговор о частном извозе? Намекнуть изволили?

– Да что вы! – горячо запротестовал водитель.

– Не отпирайтесь, у вас все написано на лице. – Евсей достал из кармана толстую пачку денег, дебелыми пальцами отсчитал несколько крупных купюр. Водитель, указывая глазами на большую часть, снова пошутил:

– Это мое?

– Шура, хотите я расскажу вам одну историю? – вместо ответа спросил Кришталь.

– Сначала закройте дверь.

– Хорошо. – Еврей исполнил просьбу своего личного водителя. – Так вот, Шура. Однажды на борт красавца сухогруза для досмотра поднялся таможенник и, так же, как вы, откровенно, но глупо спросил у капитана: «Наркотики есть?» Зачем капитану отпираться, правда? Он правдиво отвечает: «Конечно, есть!» И – достает «дипломат», до отказа набитый героином. Таможенник обмер. Однако, как и полагается, продолжил опрос: «А валюта есть?» – «Конечно, есть!» – отвечает честный капитан и достает из-под стола каюты еще один тяжелый «дипломат». Таможенник боязливо открывает его, и у него зеленеет в глазах. «Это что, все ваше?!!» – спрашивает он, еще не веря в удачу. «Нет, – снова откровенничает капитан, – это ваше. Мое в трюме». Так вот, Шура, это ваше. – Евсей протянул водителю несколько купюр. – А это мое. – И спрятал большую часть денег в карман.

– Я надеялся на премиальные, – вздохнул водитель, принимая деньги.

– Кстати, о надежде… Слышали притчу о ее внезапной кончине?

– Ну вот, вы опять шутите, – проговорил Шура. – А я говорю вполне серьезно.

– Знаю, знаю, сейчас вы снова поведете разговор о своей жене, о том, что она на сносях.

– А что, мне надо было посоветоваться с вами? – немного обиделся водитель.

– В вашем голосе я уловил алчность, – констатировал еврей, – но отнюдь не обиду, которую вы напустили в голос. Посему, думаю, не обидитесь и дальше. Влюбленные глупеют, Шура, это доказано математически. Однако умнеют довольно быстро, обычно через девять месяцев. И эти цифры также неотвратимо являются чистой математикой.

Внезапно Шура бесцеремонно толкнул шефа локтем в бок.

– Смотрите, Евсей Михайлович…

Еврей проследил за его взглядом. Его глаза остановились на высоком человеке в кожаной куртке. Несмотря на мороз, человек был без головного убора. Он стоял у забора и улыбался. Вот в дружеском приветствии его рука взметнулась над головой.

– Шура, – голос еврея внезапно сел, – если это сон, то очень красивый.

– Вы тоже узнали его?

– Если не разглашать имен, то этот человек носит почетный номер один.

Евсей торопливо вышел из машины, поправляя на ходу элегантное атласное кашне.

Кавлис шагнул навстречу.

– Здравствуйте, Евсей Михайлович! – приветствовал он еврея. – Узнали меня?

– Боже правый… – Евсей на секунду прикрыл глаза. – Все не так… Нет, все не так. Вы все испортили, Коля, я представлял нашу встречу совсем иначе. Я должен был спокойно идти по тротуару, а вы – окликнуть меня, пригвоздить к месту приветствием. А сейчас я даже не вздрогнул. Здравствуйте, Коля!