Созданная для любви - Берристер Инга. Страница 12

— Пожалуйста, Невил, не делай этого.

А камера все щелкала, щелкала и щелкала. Лицо Невила потемнело от ярости.

— Я знаю, что делаю. Убедила, что хочешь любви, а на самом деле хочешь, чтобы я на тебя поработал. Так сейчас самое время для фотографий. Я чуть было не трахнул ее только что! Я чуть не вляпался. Ты накачала мое тело адреналином, ты завела меня как… игрушечного клоуна! Я, черт возьми, хотел, хотел тебя! Мои гормоны чуть не свели меня с ума!

— Ты так зол на меня, что даже не можешь…

Не можешь понять, как я хотела тебя, додумала она, но сказать это вслух помешали гнев и гордость.

Наконец приступ его гнева прошел, и он опустился рядом с ней. Закусив губу, Лесли закатила ему две звонкие пощечины. Резкий звук прояснил ей голову. Невила это тоже отрезвило. Он выглядел теперь даже немного виновато. Мотая головой, как большой мохнатый пес, он мрачно сказал:

— Детка, неужели ты не можешь найти другого применения своему телу? Пусть это послужит тебе уроком. Пока не нашелся какой-нибудь негодяй, который просто употребит тебя. Как же точно ты рассчитала физиологический момент. Но пойми, уложи в хорошенькой головке нехитрую мысль, что кроме выгоды в мире существуют еще и чувства!

Его тело словно обмякло, и чудесные мускулы, и мощный торс, и упрямая шея — все потеряло форму. Перенести этого Лесли не могла. Обхватив его голову руками, она поцеловала его в лоб.

Невил воспрянул, его мускулы налились весом, он с надеждой посмотрел на нее. Что-то в его глазах заставило Лесли смутиться. Но тут Невил потянул вниз плавки, снял, отшвырнул их в сторону, и перед Лесли предстала картина его дикой великолепной наготы. Как ни в чем не бывало он прилег рядом, обхватив рукой ее бедра, которыми она почувствовала рельеф мускулатуры Невила. Он придавил ногой ее ноги и губами принялся ласкать ее лоно. Губы обжигали как лед и отзывались во всем теле паническим страхом, сопровождаемым мелкой дрожью. Только теперь она до конца осознала, зачем она здесь.

Ей стало дурно, когда Невил на нее навалился. Она хотела оттолкнуть его. Но страх привел ее в оцепенение.

— Ты хотела фотографий, — тихо прошептал Невил ей в самое ухо. — Меня возбуждают женщины-агрессоры. Дай мне побыть внутри тебя, покажи, какая ты хорошая девочка.

Чуть живая от ужаса, Лесли смогла лишь выдохнуть:

— Нет, пожалуйста, я не желаю, чтобы все случилось так. Мне не нужны эти проклятые фотографии. Я никогда не хотела их. Я хотела другого.

Он отшатнулся и спросил:

— Хорошо, Лесли, чего же ты хотела на самом деле?

— Я хотела только, чтоб ты занялся любовью со мной!

Услышав Лесли в тот момент, даже суд присяжных не усомнился бы в правдивости ее слов.

— В самом деле? — В голосе Невила прозвучали саркастические нотки. — Тогда ты нашла странный путь для выражения желаний.

— Я хотела заняться с тобой любовью, потому что я девственница. — Она вложила в эту фразу всю силу своего отчаяния и разочарования, на какую только была способна. — Я никогда не хотела ничего больше. Я лишь…

— Побереги нервные клетки. — В глазах Невила мелькнула нехорошая ирония. — Все признаки душевного расстройства налицо.

Его лицо, и без того мрачное, совсем помрачнело, когда Лесли с ужасом начала рассматривать багровый след, оставленный им у нее на плече.

— Я знаю, как я неопытна. Как я, наверное, глупо выгляжу. Я, я… не умею доставить удовольствие мужчине. Не знаю, как… — В ее голосе звучали и раздражение, и обида на самое себя.

Невил зевнул, отвернулся, демонстрируя всем своим видом полнейшее равнодушие.

Лесли заискивающе посмотрела ему в лицо, и ее фиалковые глаза стали такими же темными, как ее отчаяние. Все существо Лесли, вся ее маленькая трагическая фигурка как бы умоляла его о снисхождении: милый, пожалуйста, скажи, скажи «да»! И вдруг она взмолилась:

— Невил, ну займись, займись же со мной любовью! Почему ты отказываешь мне?

При этом в ее глазах стояла такая мука, что он наконец не выдержал.

— Лесли, — сказал он тихо и приобнял ее за плечи. — Лесли, сейчас не время. Постарайся меня понять…

О да, она все прекрасно понимает. Он отверг ее, отверг так же, как и Донахью. Невил бы, конечно, снизошел, будь она поопытней, но, поскольку перед ним оказалась глупая девочка, он посмеялся над ее чувствами и желаниями.

— Я не сразу поверил тебе сегодня утром. Уж больно неправдоподобно, что ты все еще девственница. Нам надо об этом потолковать.

— О чем тут говорить? — По голосу Лесли чувствовалось, что она на грани истерики. — Ты не хочешь меня. Никто меня не хочет. Донахью был прав. Мне нечего дать мужчине.

— Донахыо? — Невил почти оскалился.

— Да, Донахью. Он жестоко оскорбил меня сегодня утром. Я застала его с нею… А он посмеялся надо мной и назвал неопытной… целкой! И ты такой же, как он, такой же! — Последние слова она почти прокричала, прежде чем рыдания задушили ее. — Никто не любит девственниц, — только и сумел разобрать он в сумятице слов и слез.

— Так вот почему ты подкатилась ко мне сегодня? — Невил выглядел угрожающе. — Так ты хотела, чтобы я тебя трахнул, потому что у тебя не получилось это с Донахью? Бог мой, неужели ты не понимаешь, как подло ты поступила? Тебе на меня наплевать, ты хотела меня использовать, просто воспользоваться мною, потому что я подвернулся!

Лесли физически ощутила холод отчуждения, словно в жаркий летний день на горизонте появился айсберг. Хотя, с тех пор как они приехали в эту уединенную бухту, и впрямь похолодало. А может быть, на нее как холодный душ подействовал отказ Невила, и тело покрылось мурашками.

— Хорошо, мы еще вернемся к нашему разговору. А теперь пора в отель, договорим за ужином.

— Нет! — Лесли протестующе подняла руку. — Я не хочу больше тебя видеть, разве трудно понять?

— Я все понимаю, гораздо лучше, чем ты. Тебе наплевать на меня как на личность, ты хотела только моего тела. — Его губы кривила горькая усмешка. — Я привык, что меня используют. Ты, оказывается, не исключение. Могу я спросить, почему именно я?

— Ты выглядел опытным и искушенным.

— И тебя вовсе не интересовали мои чувства? — Вопрос Невила заставил ее сжаться. Она кивнула.

— Оденься, мы возвращаемся в отель. — Ведя борьбу с обуревавшим его гневом, он подошел к морю и стал смотреть на набегающие волны. Так он стоял, отвернувшись от нее, пока она одевалась. — Тогда какого же черта ты не отдалась мне, а вела себя так? — спросил он, повернувшись к ней лицом.

Лесли показалось, что белый айсберг чудовищных размеров, уже маячивший сегодня на горизонте, теперь подошел вплотную к берегу, так ей вдруг стало холодно и неудобно под взглядом Невила.

— Я одновременно и хотела и боялась… Я…

— Ты использовала меня.

Невил в изнеможении сел на гальку и подогнул под себя ноги. Он был зол, он кипел от возмущения, но она не понимала почему.

— В следующий раз не советую экспериментировать.

И он замолчал. Настал ее черед растерянно смотреть на прибой, пока он упаковывал камеру и прочие принадлежности профессионального фотохудожника. Наконец он поднялся и двинулся к тропинке, ведущей наверх, даже не обернувшись и не позвав ее. Лесли ничего не оставалось делать, как молча поплестись вслед за ним.

Всю дорогу до отеля Невил и Лесли не обменялись ни единым словом.

Они вошли в отель, Кристиан стояла за конторкой, и Лесли, гордо подняв голову, спросила у нее ключи. Она остановилась поодаль от Невила, с превосходством поглядывая на остальных девушек. Ее кожу обожгло солнцем, а губы, словно не вынеся жара его поцелуев, слегка потрескались.

— Сейчас четыре, — сказал Невил, посмотрев на часы. — В восемь ты спустишься вниз.

Она было открыла рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать и словечка.

— И только попробуй не спуститься! Я сам поднимусь в твой номер и задам тебе трепку. Сегодня вечером ты расскажешь мне всю историю в подробностях. Бог мой, твой старик совсем из ума выжил, если до такой степени не интересуется личной жизнью дочери. Ты можешь потерять самое себя. Сегодня ты мне расскажешь все.