Игра по своим правилам - Нестеров Михаил Петрович. Страница 38

«Рафаэль, моя дочь ждет ребенка. От Сальваторе Мендеса. В ближайшие день-два она родит. Судьба Сальваторе решена. Я не смогу ему помочь. Наоборот, я прошу у тебя помощи. Надо будет что-то сделать с ребенком. Я не смогу взять его с собой. И здесь не могу оставить. Я не взываю к твоему милосердию, но к твоему здравому рассудку. Нужно решить этот вопрос до конца мая. 23.05.1987. Юрий».

Это послание Эспарза получил на следующий день, пришедшийся на воскресенье. Его доставили в Маракайбо с нарочным – пилотом частного венесуэльского аэродрома. Рафаэля ждал трудный выбор. Эта записка могла быть провокацией. По прилете его могли расстрелять и тут же отправить труп обратно. Рауль Кастро мог избавиться не только от своих офицеров-связников. Устранив одного из лидеров Медельинского наркокартеля, он обрывал все свои преступные связи с колумбийскими воротилами.

В этом вопросе Эспарза видел большой перегиб, рожденный непрерывными преследованиями со стороны сразу нескольких государств. Тем не менее он написал ответ и вручил нарочному конверт со словами:

– Передай это письмо полковнику, и только ему. Съешь его, сожги, но не дай прочитать никому другому.

В этом письме Рафаэль написал, что готов оказать помощь Сальваторе Мендесу, которого называл братом. Он распорядился приготовиться к встрече 29 мая, указав в качестве взлетно-посадочной полосы поле военного аэродрома.

Видимо, отчаяние полковника Брилева было столь велико, что он встречал венесуэльский борт, совершавший регулярные рейсы на Кубу, с очередной депешей. Он вручил ее пилоту, едва тот сошел на бетонку, и не удосужился забрать, когда все же получил положительный ответ от колумбийца. То случилось 26 мая, спустя всего шесть часов после рождения девочки. Юрий Васильевич писал: «Рафаэль, неужели мы не договоримся? Разве ты не почувствовал выгоду от моей помощи? Материалам, которые ты получал своевременно, не было цены…» Уже в тот момент он был на грани сумасшествия. Он всеми силами старался выполнить приказ нерадивого начальства. Новорожденной он боялся пуще Антихриста, появившегося на свет. А приказ «об избиении младенцев» был словно отдан Иродом. Он окончательно заблудился в этих противоречиях.

Рафаэль отчетливо представил Брилева и его окружение. Множество апостолов видел полковник вокруг, и сам был адептом «империи зла». Военврач, не спускающая глаз с Паулы, плечистые особисты, стоящие на страже отдельной палаты. Никто из них не был растерян. Они ждали окончания этого действа. Никто не осуждал полковника, никто ему не сочувствовал. Вокруг него было много людей, но он среди них казался одиноким, он был в одном шаге от того, чтобы стать отверженным. Он держал экзамен на выживание. Выживет сейчас, а дальше его уже ничто не сможет сломить. Так закалялась едва ли не последняя советская сталь.

В этом письме он назвал дату рождения ребенка, его пол, подписался своим полным именем.

Рафаэль положил старые письма в кармашек рубашки. Вооружившись очками с толстыми стеклами, он обследовал шкатулку. И снова взорвался на сына. Теперь уже в последний раз. На золотой пластине, обрамляющей замочную скважину, он обнаружил царапины. Не кто-то, а именно Артуро вскрыл ее однажды. Он, прочитав оба послания, не напрягая свою убогую извилину, пришел к одному-единственному выводу. Когда? Можно сказать одно: до того, как он приволок в Сан-Тельмо русских проституток. Только сейчас Эспарза разобрался, почему его отпрыск отыгрывался на них и, не скрывая, орал: «Русские сучки!» И снова пожалел сына. Тот кипел от негодования, бесился, брызжа слюной. Он был унижен фактом существования подкидыша, на которого вылилась вся нежность этой гасиенды, а ему не досталось ни капли.

В шкатулке Эспарзы хранились и другие документы. Полковник Брилев «снимал» разведданные, полученные в ходе прослушивания военных судов США, и передавал их Сальваторе Мендесу вместе с готовым анализом. То был «синтезированный» отчет с указанием точного времени и маршрутов для скоростных катеров с контрабандой. Выкладки Брилева были настолько точны, что ни разу контрабандные суда не попали в поле зрения американских кораблей. Полковник знал обо всех операциях по борьбе с наркотиками в Карибском бассейне, и его кубино-колумбийские партнеры ни разу не попали в сети американцев. Порой он пользовался данными своей агентуры, что также приносило свои плоды.

Радиоэлектронное оборудованное в Лурдесе всасывало в том числе и совершенно секретные переговоры и контакты потенциального противника.

Это была классная работа. Брилев не мог ею не гордиться. Она приносила урожай сразу, что было похоже на ответный удар: услышал, проанализировал, сразил. За многие мили от Острова травились и корчились в ломках ненавистные янки. Безупречный в своей архитектуре коридор пропускал все новые тонны наркотиков.

Такие точные данные мог предоставить лишь один орган – советская разведка. Две записки Брилева точно указывали на конкретное лицо, связанное с колумбийской мафией родственными узами.

Рафаэль спустился на старую террасу. Служанки бросились врассыпную от его вида. Ему пришлось дважды звать напуганную, с изрезанным лицом девушку:

– Гизела! Гизела, ты оглохла?! Принеси мне текилы. И приготовь мой новый костюм. Не думаешь ли ты, что я в этом сером дерьме явлюсь на отпевание Артуро?

Девушку передернуло от этих слов. Отворачиваясь от хозяина, она быстро-быстро осенила себя крестным знамением.

Кошмар. Со смертью младшего Эспарзы в этом доме поселился новый кошмар. Хозяин спятил.

В поселки, окружающие Сан-Тельмо, отправились боевики Эспарзы. Почти всегда находящиеся в тени, они сейчас вышли на передний план. Даже сам Рафаэль удивился, как их много. Только сейчас он собрал всю свою силу, свою армию. Вооруженные автоматами, дробовиками и гранатометами, боевики и партизаны на джипах отправились по своим местам.

Глава 10

Группа в движении

Российские диверсанты вплотную подошли к городку Сан-Мартин-де-лос-Андес, скрытому за каменистыми холмами. Сверху открывался неплохой обзор для наблюдения. Одноэтажные дома с узорными решетками на окнах. На южной окраине Сан-Мартина лачуги сплошь покосившиеся – результат давнишнего землетрясения; на них отчетливо виднелись явно лишние балкончики, вросшие в землю. В центре этого населенного пункта высилась беленая каменная церквушка, окруженная строительными лесами. Там же преобладали двухэтажные строения, лепившиеся друг к другу. На западной окраине раскинулось футбольное поле, травяной газон которого заменял глинистый грунт, а ворота – сбитая из стволов, покосившаяся «рамка».

– У всех ворот две девятки, а у этих одна, – не преминул заметить Кок.

Путь к гасиенде, находящейся в десяти километрах, лежал через Сан-Мартин. Пройти можно было либо его западной, либо восточной окраиной. Никаких данных о том, есть ли здесь полицейский участок или дислоцирующееся военное подразделение.

Джеб отметил время: пошел восьмой час утра. Поздновато для скрытого рейда – городок уже начал просыпаться. По дороге, убегающей в сторону Сан-Тельмо, потянулась цепочка людей. Еще несколько человек – судя по всему, большая семья – вышли из дома. Путь этих людей также лежал между двумя зелеными холмами. Жители спешили на работу – собирать кокаиновые листья, урожай которых доходил до четырех в год; может быть, их ждали кофейные или банановые плантации, принадлежащие Эспарзе.

– Курочка по зернышку, – подметил Кок. – Тут песо, там песо… Опаздываем, между прочим, – он оглядывал западную часть поселка в бинокль. – Путь в обход еще полдня отнимет. Вот и солнце из-за боковой вбросили, – продолжил он футбольную тему.

– До темноты успеем, – отозвался Блинков. – Главное – выкроить три-четыре часа на отдых.

Бойцы заметно устали. Горный воздух кружил голову, отнимал силы. Дыхание резко участилось с первых же шагов по этой земле. Дали знать о себе первые признаки сороче – горной болезни. Как легко было дома рассуждать и планировать операцию, лишь беря в расчет трудности, которые виделись вполне преодолимыми препятствиями, рассуждать, не замечая людей.