Имя твое – номер - Нестеров Михаил Петрович. Страница 37

«Только у нас вас ждет новая услуга. Наши специалисты взяли на вооружение вещество, поглощающее газы. Оно связывает их за счет хемосорбции. Вещество называется геттер. Наши независимые исследования, преследующие гуманные и общепонятные принципы, показали, что тело человека при применении к нему наших уникальных технологий сохраняется до тридцати дней. Но это не предел… Наша технология станет помощником семьям несчастных, потерявших своих близких, когда требуется доставить гроб с покойным в отдаленные районы, на дальние расстояния…»

Геттер.

Учебное подразделение. Занятия по химзащите, поначалу теория. В аудитории, вмещающей четыре экипажа по восемь человек в каждом, Романов впервые услышал слово «хемосорбция». Наиболее часто хемосорбцию рассматривают как химическое поглощение вещества поверхностью твердого тела, то есть химическую адсорбцию. Есть загрязненный вредными газами участок и вещество под общим названием «геттер», поглощает все газы, исключая инертные.

Романов был близок к реализации плана. Он чувствовал, как возбужденно раздуваются его ноздри, поднимаются волосы на руках, зажигаются глаза. Только бесстрастная видеокамера этого не видит. Но она стала свидетелем рождения плана по устранению Даниила Зеленина.

– Цезий, – едва ли не вслух произнес Романов. Рискнул прошептать название этого химического элемента с атомным номером 55. Он уже не помнил его атомную массу, радиус нейтрального атома и прочее. Он точно знал одно: цезий – компонент фотоэлементов, электронно-лучевых трубок – используют как геттер. Он слышал слегка насмешливый голос инструктора школы диверсантов: «Вам нужен цезий или рубидий – ищите его в электронно-лучевых трубках. Хотите знать точное время – купите цезиевые часы».

Оказывается, Романов обладал способностью вспоминать детали по прошествии нескольких лет. В атмосфере кислорода цезий мгновенно воспламеняется. С водой реагирует взрывом. Температура плавления не больше тридцати градусов, температура кипения около семисот.

Романов сложил журнал трубочкой и встал, когда в вестибюле появились несколько человек. Их встретил высокий служащий, вторично кивнувший Романову, который скромно присоединился к ним и взглядом дал понять, что ждал именно этой минуты.

Служащий показывал дорогу. Романов шел позади и внимательно изучал коридор с многочисленными дверями. Улучив момент, он свернул по коридору направо, как оказалось, на бетонную площадку с лестницей, ведущей вниз. Неслышно ступая, он спустился до следующей площадки. Подергал дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен» – закрыта. Следующий одиночный марш вел к захламленной каморке, потолком которой и служил этот марш. Романов хотел укрыться в ней, когда над головой услышал хлопок двери, но изменил решение: человек, вышедший на площадку, немного постоял и стал подниматься. Снова остановился. Романов, прижимаясь к стене, миновал несколько ступеней и точно дал оценку тому, чему поначалу дал определение «замешательство». Он увидел лысоватого служащего в белом распахнутом халате. В одной руке он теребил коробок спичек, в другой держал уже прикуренную сигарету. Видимо, в помещении, откуда он вышел, курить было запрещено.

Романов улучил момент и проскользнул в приоткрытую дверь.

В его представлении это была лаборатория. Но в коротком коридоре, во всяком случае, не пахло медикаментами, формалином, дезинфицирующими средствами, запах которых витал в общем коридоре.

Он осторожно заглянул в одну комнату. Фактически смотрел через плечо женщины с длинными, крашенными хной локонами. Она склонилась над узким лабораторным столом в неудобной позе и что-то записывала в тетрадь.

Румын открыл соседнюю дверь. Небольшая комната с одним-единственным столом походила на склад. Он насчитал четыре низких, похожих на пивные, банки. Прежде всего они отличались размером: низкие, они вмещали не меньше пяти литров жидкости. Одна из банок была открыта, и в свете лампы Романов разглядел на дне несколько контейнеров размером с десятикубовую ампулу. Сами банки были доверху наполнены маслом. И если это то, что искал Романов, – масло, каким бы оно ни было, обезвожено.

Он бросил взгляд влево, вправо, увидел на вешалке полотенце. Засучив рукав, осторожно опустил руку в сосуд и вынул контейнер. В глаза бросилась маркировка:

Цезий. От латинского caesius – небесно-голубой, названный так по двум ярким линиям в синей части спектра. Обычно хранится в ампулах в атмосфере аргона или в обезвоженном вазелиновом или парафиновом масле, вспомнилась очередная информация.

Романов держал в руках чистейший геттер, будто откачивающий из гробов отравленную среду, позволяя тем самым трупу храниться долгие дни, и мощнейшее взрывчатое вещество. Каким образом здесь, в этой частной лаборатории, изготавливают вещество на основе цезия, не способное воспламеняться на воздухе, его уже не интересовало.

Он тщательно вытер контейнер, завернул его в носовой платок и положил в карман. Отерев руки, спрятал полотенце на верхней полке стеллажа. Снова прошел мимо лаборантки. У выхода прислушался, осторожно выглянул и увидел маршем выше ноги служащего в белом халате. Он бросил на пол окурок и тщательно затоптал его. Он и Романов шагнули одновременно, и оба вниз: Романов – в свое убежище под лестницей, служащий – на свое рабочее место. Хлопнула дверь, и Костя, не теряя ни секунды, взбежал по ступеням. Оказавшись в коридоре, он оглянулся и ровным шагом покинул контору.

Он нес в кармане пять граммов цезия, тогда как ему за глаза хватило бы и двух.

Романов зашел в аптеку и спросил, есть ли у них желатин. Молоденькая фармаколог ответила «да». Желатин – это студнеобразующее вещество, которое получают вывариванием костей, хрящей, сухожилий. По сути дела обезвоженный продукт.

– Есть наиболее чистый – из рыбных хрящей, – предложила она. – Для каких целей вам нужен желатин?

– Для фотоэмульсии. Я фотограф.

Он выбрал желатин в полосках, длиной чуть больше десяти сантиметров. Очень пластичный материал, в чем он убедился в номере гостиницы.

Романов был опытным подрывником. В составе спецгруппы он разминировал морскую мину, снабженную четырьмя ловушками. Во-первых, на ней применялся датчик нового типа, срабатывающий на глубине как больше, так и меньше заданной. Растяжка – ловушка номер три. Плюс внутри мины находился промежуточный детонатор, который приводится в действие при завинчивании штоков взведения, что приводит к разрушению ампулы с кислотой, а та разъедает элемент, удерживающий ударник во взведенном положении.

Сейчас Романов сам готовил мину с замедлителем. Он мог регулировать замедление, уменьшая или увеличивая слой желатина, под которым будет находиться цезий. Он завернул в полоску прозрачного желатина кусочек бумаги и опустил в стакан с водой. Желатин размяк и пропустил воду к бумаге за час. Романов в этом деле рассчитывал на три часа минимум. Он увеличил толщину желатиновой оболочки вчетверо и поставил схожий эксперимент. Чтобы не терять времени, он приготовил все необходимое для того, чтобы изготовить взрывное устройство. Для этого ему потребовались резиновые перчатки, стеариновая свечка, спички, объемистый полиэтиленовый пакет, скотч и собственно взрывчатое вещество и его оболочка.

Прошло четыре часа. Желатин размок в воде, размокла и бумага.

Романов напрямую приступил к работе над взрывным устройством, являющимся уникальным: его оболочка являлась и замедлителем, то есть часовым механизмом.

На воздухе и в атмосфере кислорода цезий, являющийся чрезвычайно реакционноспособным, мгновенно воспламеняется. Романов создал подходящую среду внутри полиэтиленового пакета. Положив в него все необходимое для работы, он изнутри изолировал атмосферу пакета с окружающей атмосферой, обернув места соприкосновения рук с пакетом скотчем. Затем зажег свечу и посмотрел на нее через пакет. Поначалу огонек было ровный, затем он заметался, отрываясь от фитиля, наконец, свечка погасла. Костя попытался зажечь спичку, но внутри пакета кислорода больше не осталось.