Имя твое – номер - Нестеров Михаил Петрович. Страница 9

– Ты знаешь, что Курбатов состоит в политической партии. Он участвовал в предвыборных кампаниях на всех уровнях, включая выборы мэров городов. Он брал бюджет города, например восемь миллиардов долларов, и требовал с кандидата в мэры откат, равный четвертой части бюджета. Как правило, наживал врагов. В этот раз кандидат в мэры пообещал ему «телегу». В прокуратуру. Причем в любом случае, даже жертвуя своим местом.

– Так как фамилия клиента? – повторился Вихляев. И его выгоревшие брови поползли вверх, едва босс тихо выговорил имя Михаила Курбатова:

– Клиент – заказчик.

– Курбатов?!

– Нам нужно убрать эту гадину, чтобы он не убрал нас, – сквозь зубы с ненавистью прошипел Гриневич. – Чтобы прекратить эту нескончаемую серию убийств. Убрать так, как и планирует сам этот ублюдок, – маскируя убийство под ограбление.

– Швейцарка – раз, – начал загибать пальцы Вихляй, – генерал Василевский – два. Теперь – Курбатов. Или мэр, если мы примем предложение. Голимая серия. Я уже молчу о «тюленях» из Майами.

Гриневич встал, глянул на часы, пару раз прошелся по комнате, потом вдруг куда-то заторопился:

– Поговорите наедине.

– С кем?

– С Паниными, с кем же еще? – удивился вопросу Гриневич.

Вихляй как-то странно улыбнулся:

– Они не согласятся.

– Как это – они не согласятся? – опешил Алексей.

– Мы шесть лет работаем вместе. Мне ли не знать.

– Что же нам делать? – У Гриневича опустились руки.

Вихляева осенило. У него даже голос сел, когда он сказал:

– Панины не узнают правды. Они пойдут на ограбление. На ограбление, понимаете? А когда я разберусь с Курбатовым, то куда им деваться?

– А если они что-то заподозрят?

– Положитесь на меня. Жаль, не смогу проникнуть на объект в одиночку, только с командой, – посетовал Вихляев. – Сколько у нас времени на подготовку к операции?

– Неделя.

Вечером Гриневич встретился с Курбатовым и поставил ему жесткое условие:

– Это в последний раз, Михаил Георгиевич. В последний раз, ты меня понял?

– Конечно, дорогой, – улыбнулся Курбатов.

– Никуда не уезжай из города. Сразу после работы – сразу, понимаешь? – ты полностью рассчитаешься со мной.

– Кстати, ты сам-то никуда не собираешься?

– Мне к заданию готовиться надо.

Ночь. Лай соседских собак. Яркий свет в гостиной загородного дома Курбатова, темные окна в спальне на втором этаже. Головной боец, вооруженный бесшумным пистолетом «вул», воспользовался зеркальцем на телескопическом удлинителе и осмотрел двор, не влезая на забор. Сложив телескопичку, он молча кивнул товарищу: «Давай». Тот размотал скатку – состеганное втрое байковое одеяло, и с помощью товарища набросил его на гребень забора, усыпанного битыми бутылками. Третий боевик присел, широко раздвинув ноги, и сцепил руки в замок. По его знаку головой сначала забор преодолел лидер группы, затем второй боец. Замыкающий поднял руки, и его втянули на гребень последним.

Проникнув во двор с правой стороны дома, боевики распределили сектора обстрела.

Тройка бойцов заранее ознакомилась с планировкой здания и, выявив ряд защитных электронных устройств, приготовилась к контрмерам. Сейчас все трое по заранее составленному плану передвигались от укрытия к укрытию, скрывающему их от глаз сотрудников охраны, находящихся в доме.

Они прошли вдоль западной стены здания, остановились. Командир снова воспользовался зеркальцем и оглядел очередной участок, который им предстояло пройти. Самый опасный, поскольку охранялся он собакой.

Огромный дог будто заранее определил свою охраняемую территорию и к забору, даже если бы заметил там опасность, вряд ли двинулся бы, а дал знать отрывистым лаем. Но в этот раз крупная служебная собака даже не повела носом в сторону забора, она обращала нос в сторону, укрытую от ветра.

Лидер группы показал Ветерану: «Приготовься. Выйдешь по моей команде».

Вихляй снял бесшумный пистолет с предохранителя и поднял его на уровне плеч.

Выждав несколько секунд, Панин резко появился из-за угла дома и оказался на прилично освещенном участке. Своими быстрыми действиями он настроил собаку на сходные ответные меры. Огромный дог не зарычал, неожиданно увидев чужого, лишь оскалил клыки и наморщил нос, готовясь к предстоящей бойне.

Вихляй уже держал его на мушке, но стрелять не спешил. Выстрел в голову сложен и опасен: потому что собака, получив единственное, не смертельное ранение в голову, заскулит.

Вихляй, чувствуя прилив адреналина, тронул Панина за плечо. Тот сделал еще один шаг в сторону, словно не замечал собаки, и тем самым заставил ее совершить роковую ошибку. Хорошо дрессированный пес поплатился за это своей жизнью. Он показал стрелку бок, как показывает борт парусник вооруженному носу корабля противника. Вихляй стрелял по движущимся и стоячим мишеням одинаково хорошо. Он четырежды нажал на спусковой крючок, поводя стволом и целясь собаке в сердце. Трижды она могла заскулить и рухнуть замертво, но всякий раз ей мешал это сделать очередной выстрел, очередная нестерпимая боль в боку…

– Готов… – не без сожаления прошептал Вихляев, опуская пистолет. Глядя на неподвижное тело пса, под которым начала разползаться кровавая лужа, он сменил обойму спецпистолета, рассчитанную на шесть патронов.

Трое боевиков в черной униформе приготовились к очередному этапу операции, где им противостоял пока что один противник – электронный глаз камеры видеонаблюдения.

Они прошли к «красному» краю здания, вплотную к стене, внутри низкой кованой изгороди, и остановились за углом. Казалось, они собираются повторить прежние действия. Только в этот раз на первый план вышел Юниор. Вооруженный мелкокалиберной винтовкой, он выглянул из-за угла и пару секунд изучал обстановку. Собственно, он смотрел из-за правого, фасадного угла здания на въездные ворота и каменное строение контрольно-пропускного пункта. Дремавший в нем охранник находился лицом к фасаду.

Новый тип затвора «мелкашки» «СВ-99» и ее ювелирное украшение – тактический глушитель – делали ее практически бесшумной. Панин был готов к выстрелу через распахнутое окно КПП, но не спешил – снимать часового или охранника – дело последнее. Как говорил Вихляй: «Во время спецоперации можно простить только одно – неточный выстрел».

Вихляй присел на колено, вынул из походного ранца сканер и включил его. Пока «Рапискан» загружался, он успел мысленно поблагодарить бывшего члена команды Костю Романова. Работу сканера английской фирмы, предложенного Романовым для работы, порой трудно было переоценить. «Рапискан» позволял обходить преграды там, где заметить их было невозможно.

Вихляй заслонил свет от жидкокристаллического монитора и включил автоматическое сканирование. В левом углу монитора на всплывшей вкладке замелькали цифры – видеочастоты, определялась скорость потоков в нормальном, наиболее выгодном режиме, при котором качество сканирования математически не уступало качеству, обозначенному как «Эйч-0», лучшему, но самому медленному.

В противоположном углу экрана на итоговой вкладке стали появляться первые результаты.

Прошли восемь минут. «Рапискан», оборудованный приемной и передающей антеннами, обнаружил на объекте четыре камеры видеонаблюдения и вывел изображения с них на четыре экрана сканера, которые программное обеспечение распределило «плиткой».

Вихляй видел то, что видели на своих мониторах операторы. Изучив сектора наблюдений с каждой камеры, определив границы их возможностей радиальными линиями, Вихляев наметил план действий.

Три камеры – одна на фасаде, две внутри дома, не имели поворотных станков и выдавали статическую картинку, словно панорамный лист, шаблон художника-мультипликатора, на котором вот-вот появится персонаж. Четвертая же, смонтированная на будке КПП, имела так называемую секторную скорость. Поворотный станок этой камеры словно описывал радиус-вектор движущейся точки.