Легионеры - Нестеров Михаил Петрович. Страница 39
Глава XII
«ЗА СТЕКЛОМ»
«Первые предположения российских и иностранных СМИ о возможном вторжении в Абхазию, как назвал их президент Грузии, «чеченских беженцев», среди которых «есть и боеспособные мужчины», появились в начале августа. Причем пошла данная информация из МГБ Абхазии. (…) Власти Абхазии пытались привлечь внимание мирового сообщества к сосредоточению в Зугдидском районе Грузии банд Гелаева и Дато Шенгелия (командир грузинских «лесных братьев») и побудить миссию военных наблюдателей ООН к принятию каких-то упреждающих мер».
29
11 декабря, вторник
Если Сергей и удивился позднему визиту Элеоноры, то совсем немного. Он отчетливо помнил свой первый разговор с девушкой – и деловой, и нет, несомненно, серьезный, сдобренный корректными высказываниями Марка, его умением заставлять собеседника задумываться, по нескольку раз мысленно повторять сказанные им фразы, которые придавали беседе объем.
Сегодня же облик Элеоноры и ее вечернее платье под распахнутым пальто не подразумевали под собой и намека на деловитость.
Сергей почему-то снова обратил внимание на ее возраст: двадцать семь – двадцать восемь. Она как две капли походила на медсестру в больнице, где за жизнь тяжелораненого террориста боролись врачи. Марк лежал в реанимационном отделении, пристегнутый одной рукой к спинке кровати, и ждал, когда придет она, единственная из всего медперсонала отделения, кто разговаривал с ним. А перед тем как увидел ее впервые, обнаружил белесые корпуса медицинского оборудования, монитор с бесконечной чередой зеленоватых зигзагов…
«Выжил…» – пронеслось в голове. Сергей тут же повернул голову, в надежде увидеть на соседней кровати своего товарища. Но ни справа, ни слева кроватей не было вообще.
Отдельная палата.
Перед глазами медленно проплыло чье-то одутловатое лицо с цепкими, близко посаженными глазами. Ответственный за операцию по освобождению заложников. Он вел переговоры с Марком.
«Сергей, что тебе не дает покоя? Поговорим начистоту». – «Мне не дает покоя предательство. Я провинился лишь в том, что встал на путь праведный. Не доводите дело до крайности, генерал, выполняйте мои требования. Мне может надоесть эта болтовня, и я захочу вечного покоя. Знаете, как срываются люди?..» – «Сергей, если ты сдашь оружие и отпустишь заложников, то на суде…» – «Генерал, я живу по другому принципу: „Если хочешь справедливости – иди в бордель. Если хочешь, чтобы тебя поимели, обращайся в суд“. Так что приберегите слова про закон для другого».
Фантом ответственного за операцию канул в недра монитора, слившись с зеленоватой диаграммой.
Легкие жалюзи на окне пришли в движение, впуская через приоткрытую форточку прохладный воздух с улицы.
Сквозняк.
Сергей повернул голову в сторону двери…
На вид ей было двадцать семь – двадцать восемь. Каштановый локон кокетливо выбился из-под белоснежного колпака, отдавая легким контрастом с иссиня-черными бровями.
Медсестра отвечала закованному в наручники пациенту обворожительной улыбкой, мягко похлопывая пушистыми ресницами. Он насчитал шесть ударов своего сердца – ее ресницы опустились. На седьмой пришелся легкий и нежный взлет. Еще шесть ударов… Казалось, она поняла его внезапную игру. Сердце заработало быстрее, но ресницы девушки тут же догнали его: шесть, семь… шесть, семь…
Она прошла к окну и, обернувшись, взялась рукой за жалюзи.
– Закрыть, Сергей Максимович?
Лирическое настроение улетучилось подобно эфиру, запах которого преследовал прооперированного преступника. Сергей нехотя пожал плечами: «Делайте что хотите. Тут вы хозяева».
Девушка не спеша приблизилась, положила свои красивые руки на высокую спинку кровати. И ждала, когда он поднимет на нее глаза. Дождалась довольно быстро. Заранее приготовленная улыбка и смеющиеся глаза предназначались ему, как и чуть просвечивающий на свету халат.
– В каком вы звании? – спросил он, иронично предположив, что под халатом девушки нижнее спецбелье с погонами капитана ФСБ. И невесело ухмыльнулся своей мрачной шутке.
Через открытое окно доносился слабый фон проезжающих по шоссе машин. Как наяву перед глазами Сергея возникла тропинка, которая вывела его к железнодорожному переезду. Машины переезжали через рельсы, не снижая скорости, лишь белая «Ока» притормозила, чтобы на маленьких колесах преодолеть препятствие.
Сергей появился из-за кустов неожиданно и вырос перед резко затормозившей малолитражкой: мокрый, в разорванной одежде, окровавленный, с пистолетом, направленным на водителя.
Водителем оказалась женщина лет тридцати, с короткой рыжеватой челкой, в шейном платке.
– Открывай дверь! – Марковцев сместился к дверце пассажира и, едва удерживаясь на ногах, ждал, когда она откроется. – Сиденье наклони, – приказал он и влез на заднее кресло. – Вперед! Скорость не превышай, но и не останавливайся.
Марк лег, поджав под себя ноги, и мутнеющим взглядом посмотрел на потолок машины. Относительная безопасность отняла последние силы. Все поплыло перед глазами, ему казалось, что он снова в салоне самолета, а женщина за рулем – пилот. Горячие губы бредившего Сергея прошептали:
– Сядешь без предварительного захода… Огни включены и ждут нас…
Хоть он и бредил в тот момент, но слова отложились в памяти. Когда пришел в себя, увидел больничную палату, но не обнаружил своего товарища. И сердцем, которое надрывно скрипнуло, понял: Валя убит…
На следующий день Сергей почувствовал себя неловко в компании девушки. Его лоб прорезали глубокие морщины, когда медсестра поздоровалась с ним простым кивком головы и прошла к окну. Утренний свет наполнил палату, на короткие мгновения в свете солнечных лучей Сергей сумел разглядеть контуры тела медсестры. Он видел что-то магическое в ее частых путешествиях к окну. И он ждал этих моментов. До тех пор, пока его не начал допрашивать следователь Генпрокуратуры.
– Закрыть окно, Сергей Максимович?
– Возьми его с собой и вали отсюда!
Сорвал злость на ней, но освободился от реанимационно-чистого галлюцигена.
Элеонора ответила на чуть растерянный взгляд Сергея милой улыбкой, мягко похлопывая пушистыми ресницами. Сергей насчитал шесть ударов своего сердца – ее ресницы опустились…
Как же все знакомо…
Она прошла и остановилась на середине комнаты. Марковцев попросил у нее прощения глазами: «Извини, дорогая, мне нужно перекинуться парой-тройкой слов с хозяином квартиры. Это недолго».
Сергей прикрыл кухонную дверь и вплотную приблизился к Щедрину. Сунув ему в карман сотню долларов, похлопал по выпирающему животу:
– Сходи в ресторан поужинай. Ешь не спеша. Если встанешь из-за стола с чувством легкого голода, садись обратно. И так два-три часа, понял? Пока я не позвоню тебе на мобильный.
Щедрин наигранно выкатил глаза:
– Два-три часа?
– Ладно, ладно, остряк, вали отсюда.
«Вали из собственной квартиры», – заметил про себя журналист.
Закрыв за хозяином входную дверь, Сергей вернулся в комнату. Пальто и косынка гостьи лежали на диване, в изящных пальцах Норы тонкая коричневатая сигарета, взгляд задумчивый.
В тот день их первой встречи она, несмотря на свой невозмутимый стоический вид, испытала дискомфорт, а после ухода Сергея долго не могла успокоиться. Ночью же ею овладел безотчетный страх. Она пришла затем, чтобы, увидев живого Сергея, во взгляде которого различила несколько прожитых жизней, избавиться от присутствия в квартире его фантома. А если он снова появится перед ней, то уже с иным выражением глаз.
И ее глаза вдруг стали настороженными.
Но она быстро согнала это выражение и встала. Ее глаза и губы снова улыбались. Элеонора не спеша подошла к Сергею и как-то очень знакомо для него положила руки на его плечи. Ему показалось, он видел эти простые движения ее красивых рук тысячу раз.
А пока они оба играли: его сердце убегало вперед, мягкие взмахи ее ресниц догоняли его.