Мужская работа - Нестеров Михаил Петрович. Страница 30

– Нас оставляют с пометкой «М».

Курт-Аджиев от удивления присвистнул. Пометка «М» означала готовность первого уровня: вскрытие и проверку основного арсенала и экипировки диверсантов, хранящихся на буровой, и прибытие на точку старшего офицера. Пометка «Д» («дерьмо» – на языке бойцов спецотряда) означала высшую степень готовности и получения приказа по радиосетям высшего командования.

До сего момента краткосрочные командировки в этот беспокойный район носили безмятежный характер. Все были готовы к выполнению задания, понимая, однако, что шанс получить соответствующий приказ из Центра равен нулю. За то говорило много факторов, включая политические, экономические, стратегические, военные, какие угодно. И вот, того гляди, угодишь в самое «дерьмо».

– Ты это серьезно? – Чернобровый Гюрза встал с койки с деревянными спинками. Он был одет в синюю майку с короткими рукавами и тренировочные брюки. Яркая желтоватая спецовка висела на вешалке рядом с дверью. Гюрза неосознанно взглянул на нее. Может быть, сейчас она виделась бойцу камуфлированной под местность маскировочной одеждой. Хотя и форменный комбинезон с логотипом российской нефтяной компании являлся не чем иным, как маскировкой.

Иные костюмы поджидали их в «схроне». Наши, российские, с двухсторонней окраской. Желто-песчаного цвета. Сделанные по спецзаказу, они скрывали – на фоне песка и выжженной солнцем травы – от наблюдения невооруженным глазом на расстоянии от двадцати метров. Их окраска была подобрана так, что костюм не дешифровался при наблюдении в инфракрасной зоне спектра. Логотипов на ней не сыщешь, но незримо на рукаве всегда присутствовал шеврон с надписью: «Специальная команда». Об оружии и специальных средствах отдельный разговор, все оно нашего производства. Хотя ни одна мелочь не должна указывать на принадлежность команды к российскому спецподразделению, тем не менее наше специальное оружие (исключение составляли лишь снайперские винтовки) было лучше зарубежных аналогов, а что касается его принадлежности, то российскими автоматами, к примеру, вооружены подразделения десятков стран.

– Нет, все это я выдумал, – ответил на вопрос товарища Хайдар. И, успокаиваясь, подумал: «Какого черта я психую!» Он прекрасно понимал свое настроение, корень его лежал в вечной «учебной тревоге». Вскакиваешь по звонку оперативно, как и положено, однако знаешь, что звон-то – пустой. Сейчас прогремело что-то похожее на реальность, на ту, к которой он тренировал себя, готовил. Психовал и по другой причине: другая смена под командованием старшего лейтенанта Шарипова «пролетела над Ираком», а его смена попала в цель, как авиабомба с лазерным наведением.

«Дождались?» – глазами спросил он у бойцов.

Кроме него и Гюрзы в комнате находились еще двое (жили по четверо в каждой): смуглолицый Николай Муратов по кличке Моджахед и Юсуп Каримов, Али-Баба, самый возрастной боец команды – тридцать семь.

– Позови остальных, – распорядился Хайдаров, кивнув Муратову. И добавил в спину уходящему бойцу: – Может, до «дерьма» дело не дойдет.

– В душе песни нет, – неожиданно сказал Али-Баба.

Определение Юсупа Каримова оказалось самым коротким и всеобъемлющим из всех, что прозвучали в этот вечер и остались в той же душе. Или душах, коих насчитывалось восемь. Кроме уже перечисленных, в состав спецкоманды входили: Станислав Хитрук – Плут; родные братья – Марат и Виктор Джумаевы, клички соответствующие – Брат-1 и Брат-2. Сержант Анатолий Загороднев за привычку шмыгать носом получил несколько прозвищ: Нафтизин, Простуда, Насморк. Вообще с носом у Загороднева творились чудеса. Врачи в один голос говорили – здоровый. Здоровее не бывает. Однако нос у Толика закладывало, когда он ел, пил спиртное и, конечно, когда простывал.

Вот и сейчас двадцатишестилетний Нафтизин, которому в отряде не было равных по рукопашному бою, последним вошел в комнату и закрыл за собой дверь, не преминув шмыгнуть носом:

– Говорят, завтра не работаем? – Толик до недавнего времени любил, как истинный джентльмен, попить пивка, сходить на футбол и подраться. И даже здесь его частенько тянуло на футбольные трибуны, поделенные на сектора: иракцы и курды. Вот, наверное, где свара! Несмотря на враждебность, матчи с участием курдских и иракских футболистов проводились регулярно.

– Закрой рот, Простуда. – Гюрза всегда опасался подхватить от товарища заразу: никто, даже врачи, не знал, отчего бедняга страдает насморком.

– Еще раз пройдемся по объектам, – начал Хайдаров, когда товарищи расселись на койках. Хотя штудировать то, что знаешь наизусть, необходимости не было. Каждый знал свое место, свою задачу. Объекты, которые боевой группе Хайдарова надлежало уничтожить, строили советские специалисты, планы зданий, коммуникационные линии, места подходов, расписание служащих и прочее крепко засело в памяти каждого бойца.

Никто из них и представить не мог, что следующий приказ из Центра бросит подгруппу из четырех человек в Багдад, а сопутствующее распоряжение швырнет всю группу целиком на другой объект, находящийся в ста с небольшим километрах от Кербелы, – скоротечные действия, исключающие методы агентурной разведки. Бойцов из группы капитана Хайдарова не раз и не два в высоких кабинетах назвали профессионалами: всем приходилось участвовать в специальных операциях в Дагестане, Ингушетии, Чечне, Грузии и Азербайджане. Самым опытным бойцом в ней был не командир группы капитан Алексей Хайдаров, а Гюрза, старший сержант Курт-Аджиев: по количеству проведенных спецопераций Гюрза, награжденный медалями и орденами, переплюнул остальных товарищей. На втором месте Коля Муратов – Моджахед.

Хайдарову лишь пару раз довелось участвовать в боевой операции вместе с Моджахедом и Гюрзой – в составе группы спецназа они ликвидировали банду в районе станицы Шелковской, что под Первомайским, Чечня.

Банда, в состав которой входили чеченцы и арабы-наемники, была немногочисленной – двенадцать штыков, – однако успела прогреметь как одна из самых жестоких. Во главе ее стоял Ахмед Гапуров – тот еще двадцатитрехлетний отморозок, больше года выбиравший среди жертв русских, ингушей, дагестанцев, в общем, всех, кто не был чеченской крови. К тому времени, когда банду уничтожили, боевики сильно поистрепались, полтора месяца скрываясь в горах. Оружие у них было самое разнообразное – от новых «калашей» и пистолетов до самодельных установок, стреляющих НУРСами, – обрезок трубы с ручкой и батарейкой. Но все это в основном для федералов, обычно же бандиты, появляясь по ночам в селениях и нападая на жителей, пользовались острыми ножами. Короче, в буквальном смысле вырезали целые семьи.

Банду Гапурова ждали с юга станицы, где она заканчивалась лесным массивом, протянувшимся до самого Терека. В их распоряжении были две «Нивы» и четвертая модель «Жигулей», поддельные удостоверения сотрудников милиции, которые частенько давали им возможность свободно проезжать блокпосты. Впрочем, для этого не нужно никаких документов – пятьдесят рублей в руки постовому, и ты катишь дальше без досмотра. Заартачишься – покажешь и документы, и денег отдашь больше.

Группа Хайдарова в составе шести человек прибыла в станицу скрытно. Спецназовцы высадились с вертолета за несколько километров до селения, в полупустыне, простершейся с севера Шелковской до самой границы со Ставропольем.

Станица погрузилась во мрак, лишь во дворах некоторых домов горел свет да светились окна кафе, расположенного на стороне администрации.

Машины появились внезапно, вынырнув на трассу в сотне метров от засады. Ехали они на приличном расстоянии друг от друга, и Хайдар решил атаковать их, когда одна из «Нив», следовавшая в середине, окажется в двадцати – двадцати пяти метрах от торца здания администрации, – чтобы не попасть под перекрестный огонь. Одна подгруппа спецназовцев сосредоточила свое внимание на головной машине, которая начала потихоньку удаляться, другая взяла под прицел замыкающую колонну «четверку» и «Ниву».

«Огонь!» – отдал Хайдар приказ по рации. Одновременно и в головную, и в замыкающую машины полетели гранаты из «РПГ», среднюю изрешетили бронебойные пули из «валов». Из «Нивы» выскочили два боевика – судя по всему, отделавшиеся легкими ранениями. Гюрза, вооруженный «СВД» с ночным прицелом, не дал им далеко уйти. В свое время Сергей закончил шестимесячные курсы в солнечногорском центре снайперов и даже имел диплом, позволяющий ему работать инструктором. Имея ориентировку на Ахмеда Гапурова – тот всегда ходил в кожаной шапочке и ботинках с высокими берцами, – Гюрза только стреножил его, прострелив бедро и предплечье. Его товарищу повезло меньше – Курт-Аджиев влепил ему пулю со стальным сердечником под левую лопатку – самая надежная прививка от бандитизма.