Невольник мести (Инстинкт бойца) - Нестеров Михаил Петрович. Страница 22

– У тебя два варианта на выбор, старлей. Ты молча едешь с нами до конца и обживаешь камеру в подвале Управления военной контрразведки. Или даешь согласие на откровенный разговор. Уламывать тебя никто не собирается. Советую отвечать на вопросы подробно, чтобы после не пришлось уточнять детали. Взвесь тот факт, что взяли мы тебя тихо, не привлекая внимание соседей и жены. Он должен сказать тебе многое. Поехали, Слава.

Петров принял прежнее положение. Водитель тронул машину с места и выехал со двора.

– Частная контора? – ухмыльнулся Заплетин, скосив глаза на Марковцева.

– А то ты сразу не догадался! – возразил Сергей и понизил голос до доверительного: – Но я-то частное лицо.

– Называйте меня Владимиром Николаевичем, – в своей обычной манере обратился к задержанному Эйдинов. – В этой комнате не принято говорить о чести и совести, так что не будем нарушать сложившиеся традиции. Вопросов к вам много, я задам несколько, а вы сами выберете, на какой вам легче отвечать. Так потихоньку доберемся и до сути.

Полковник сложил руки на столе, отложив в сторону ручку, которой поигрывал во время вступительного слова.

– У вас была потребность в деньгах? Вас шантажировали? Почему вы приняли чье-то предложение? Кто этот человек? Если такового не существует, то что вами двигало, когда вы вступили в преступный сговор с полевым командиром Давлатовым?

Заплетин начал отвечать сразу.

– Потребности в деньгах у меня не было. 12 января этого года командир роты майор Казначеев дал моему расчету задание: встретить в определенном месте человека и переправить его в Грузию.

– Он как-то мотивировал свой приказ?

– Майор сказал, что этот человек входит в агентурную сеть ГРУ на Северном Кавказе.

– Вы знаете его?

– Да, я узнал его, видел несколько раз по телевизору. Его фамилия Аширов, он эмиссар Республики Ичкерия в международных организациях: ООН, ПАСЕ и других.

– Вас не насторожил подобный факт?

– Это политика, а мое дело выполнять приказы. Я подписывал документы о неразглашении секретов.

– Хорошо. А, как бы это сказать… ропота среди бойцов вашего отряда не было? Сколько человек в вашем подчинении?

– Чертова дюжина. Многие так нас и называют. Нет, особого ропота не было. Об этом каждый думал, но вслух не высказывал. Позже во время рейдов мы стали обсуждать эту проблему. А вообще, – губы Заплетина тронула легкая улыбка, – между бойцами моего расчета сложилась своеобразная манера общения.

– И все же, что вы думали по поводу сомнительных приказов и всего, что было связано с ними?

– Я размышлял над тем, что видел своими глазами.

– Разумно. И что же вы наблюдали вокруг?

– То, что с крупными бандформированиями борьба практически прекратилась, с полевыми командирами велись и до сих пор ведутся переговоры. Если две-три крупные банды найдут между собой общий язык и примут предложение новой администрации Чечни, им разрешат вернуться в селения. Остальное – дело МВД: проверять и перепроверять, на ком много крови, на ком поменьше. Все равно через месяц-два Объединенная группировка войск Министерства обороны перейдет под командование МВД. Что касается мелких банд численностью до пятидесяти человек, мы выслеживали их и уничтожали.

– Своими силами? – спросил Эйдинов.

Заплетин промолчал.

– В общем-то все это неплохо. Даже хорошо. А вы не пытались выяснить, насколько велики полномочия Казначеева?

– Однажды попытался. В основном мы переправляли клиентов через азербайджанскую границу, шли через Дагестан. Реже – через границу с Грузией. К середине марта мы переправили в общей сложности два десятка человек. Некоторые из них скрывали свои лица под масками, другие – нет. То, что дело плохо и мы влипли всем расчетом, я понял после разговора с Казначеевым. Майор сказал что-то об общественности, которая требует от российских военных действий – трупов боевиков и полевых командиров. Он никогда так долго и пространно не говорил на подобные темы. А закончил, соответственно, приказом.

На высоте 128,0 нас дожидались шесть арабов, хохол и два латыша, все наемники из лагеря Давлатова. Сам Индус не присутствовал, он оставил своих боевиков, срок контракта которых истек. Они должны были получить заработанные деньги в его диверсионном центре в Азербайджане. Наемники знали, что мы проводники, но не догадывались о своей судьбе. У них было кое-какое оружие… Одним словом, мы уничтожили их, нашли схрон, где Давлатов оставил энное количество фугасов, оружие,

положили рядом трупы, указали по радио точные координаты и сменили место. Через сорок минут налетели «Су-25», потом указанную высоту обработали «вертушки». За ними подоспели мотострелки и мы. Нашли то, что и должны были найти: десять трупов боевиков, склад с боеприпасами. Позже в прессе появились сообщения о том, что в районе высоты сто двадцать восемь ноль проведена крупномасштабная операция по уничтожению бандитской группировки Давлатова.

– Продолжайте.

– Когда в откровенном разговоре с Казначеевым я высказал свои сомнения по этому поводу, мне было приказано явиться в штаб Объединенной группировки, где меня встречал начальник моего направления майор Тавров. Он ничего не стал объяснять, только подтвердил полномочия командира роты и добавил, что я могу встретиться еще и с полковником из Генштаба, который в это время находился в расположении мотострелковой дивизии в Ведено.

– Вы встретились с ним?

– Нет. Я не стал искушать судьбу, и, может быть, зря. Простые вроде бы слова майора Таврова были недвусмысленной угрозой. К тому же он сказал, чтобы я держал язык за зубами, что мой заместитель лейтенант Скумбатов хочет занять мое место. Он одноглазый, кличка Один-Ноль, номер в группе – «один-двенадцать». Вообще он замкнутый человек, нелюдимый. Я думаю, вряд ли он метит на мое место, но приказ выполнит. Также Казначеев предупредил и насчет общих настроений в моей группе, подчеркнул, мол, второй расчет ничуть не хуже. Потом многозначительно добавил: «Или не лучше».

– Пожалели своих бойцов?

– Я жалею, что никто из них в конце концов не сделал того, что сделал тот капитан-связист.

– А как фамилия полковника, к которому вам рекомендовал обратиться куратор?

– Алексей Гущин, отчество его я не знаю, он танкист. Но я не уверен, что между ним и Тавровым существует связь. Майор мог назвать любую фамилию на выбор, лишь бы она была мне знакома.

– Кроме роли проводников, чем еще, скажем так, нагрузил вас командир роты?

– Через нас он передавал боевикам деньги, несколько раз мы доставляли Давлатову боеприпасы в небольших количествах. В основном это были автоматные патроны.

– А сам Давлатов покидал расположение своего лагеря?

– С марта – четыре раза. На азербайджанской границе мы передавали его в руки другой группы. Кто они такие, я не знаю.

– Говорили они с акцентом?

– Я не слышал их голосов. И еще. Недавно мы уничтожили еще одну группу бандитов, при этом развязали язык одному хохлу, он тоже воевал на стороне боевиков по контракту и намеревался вернуться на родину. Звали его Ящук Леонид, родом он из Житомирской области, проходил подготовку в диверсионном центре Давлатова. Это мощная база по подготовке террористов. Всего насчитывается до трехсот иностранных наемников – кто уже с опытом, кто только еще учится. Неподалеку есть небольшой аэродром, отрабатываются прыжки с большой и сверхмалой высот. Но в основном там обучают методам ведения партизанской войны, готовят диверсантов и террористов, обучают идеологической пропаганде. На базе есть мечеть, больница, столовая. И самое главное. Среди инструкторов на базе кто-то из наших кадровых офицеров, может быть, в чине полковника, не знаю. Не знал этого и тот хохол-контрактник.

– Почему вы так уверены?

– Иначе он сказал бы, – ушел от ответа Заплетин.

– Остановитесь поподробнее на этом полковнике. Может быть, Ящук описал его внешность?