Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович. Страница 24

Однажды Самир повстречал пожилую чеченку, которая говорила о необходимости вести джихад против русских. Она сказала ему: «Мы хотим, чтобы они ушли с нашей земли, и хотим снова вернуться к исламу». Когда Самир спросил ее, чем она сможет помочь джихаду, эта женщина ответила, что у нее есть только старая кофта, но она отдаст ее во имя дела Аллаха. Самир рыдал, пока его борода не стала совсем мокрой от слез. Эта встреча стала поворотной в его жизни.

14 лет он воевал и искал смерти. Нашел ее не в Афганистане и Таджикистане, а в Чечне. Хаттаб умер через пять минут после того, как открыл отравленное письмо, врученное ему преданным человеком. Это случилось в ночь с 19 на 20 марта 2001 года [[14]].

Примерно за месяц до своей смерти Хаттаб сказал Али Кемалю:

– Нужно совершать диверсии против мирных жителей в центральных регионах России, в провинции, и тогда Москва сама падет.

Почему? Ответ очевиден, он – в вопросах. Кто опора путинского режима в целом и в воплощении его программ в частности? Бюрократы? Но ведь российский президент сам говорит, что они малоэффективны и нерациональны. Органы? Но не он ли говорит, что и они нуждаются в реформировании, и даже сам слабо пытается уравновесить некоторые кадровые решения в пользу силовиков другими решениями – не в их пользу. Провинция, регионы? Остаются только они, общество, что, конечно, является красивым ответом. Если ударить по регионам, то рухнет единственная опора не только нынешнего руководства, но и последующего.

Без хорошей политической подготовки, без боссов в арабских странах Хаттаб не смог бы сформулировать ни одного вопроса, не говоря о четких ответах на них.

Банда Кемаля бесчинствовала в Веденском районе Чечни и слыла неуловимой. Половина уголовники, вторая делилась на малолетних отморозков и «народных мстителей», каждый из которых подписался бы кровью под «посланием Кемаля Федеральному собранию». В руки спецслужб попала видеозапись, сделанная на привале банды. Роман Семенович Кудряшов без труда «прогнал» ее перед глазами. Все бандиты обросшие и немытые, но с выражением сурового счастья на смуглых лицах. Каждый пер на себе огромный рюкзак, был обвешан оружием, некоторые – даже пулеметными лентами, не говоря уже о таком широко известном атрибуте, как нож. Вот сам Кемаль, позируя перед камерой, вскрывает консервную банку огромным тесаком. Причем его мало волнует, что половина содержимого осталась на лезвии, а другая шлепнулась на пожухлую траву, прилипшая к крышке. Видимо, он объелся, поскольку демонстративно отмотал полтора метра туалетной бумаги и пошел в кусты. Хроникер проследил за ним в визир камеры и стыдливо опустил взгляд: камера крупным планом снимала его сбитые на нет мыски армейских ботинок. Вот «поза» другого бандита. Кудряшов понимал, что можно и нужно чистить свое личное оружие, держать его в постоянной боеготовности, но отказывался понимать, зачем бандиту понадобилось вычищать одноразовый гранатомет. Он сунул в «муху» какую-то тряпку и ну ворочать в стволе! Словно в носу ковырялся.

И вот после всего увиденного Кудряшов спросил себя: как такая банда, даже изменив обличье, могла просочиться в глубь России? Конечно, не факт, что проникла она всем составом – возможно, только основное ядро, костяк, так сказать, который пополнился камуфлирующимися под мирных граждан чеченцами. Группа оперативного вторжения – так называют небольшие мобильные команды диверсантов. Этот характерный термин как раз подходил к отряду Кемаля. Хотя назвать его небольшим нельзя: оперативные данные и анализ, сделанный на их основе, показал, что боевиков минимум сорок человек. По сути, четыре группы.

Предварительный разговор с начальником местного ГУВД не прояснил ситуации. На вопрос: «Как таким составом камуфлированная и вооруженная до зубов банда могла беспрепятственно проникнуть в город и захватить режимный объект?» – генерал-майор Алексей Гончаров густо покраснел и сказал: «Не знаю». А в его наполненных детской обидой глазах стоял другой ответ: «Вопрос больше к вам, товарищ замминистра». Кудряшов отпустил в адрес провинциального коллеги классическую шпильку: «Я не «огончарован» вами».

Он посмотрел на полковника ФСБ Игоря Абраменкова, специалиста по переговорам. Пока его пора не настала, но он готов к трудной работе. Пройдет еще несколько часов, прежде чем террористы изъявят желание встретиться с «казенным человеком». Пока же они классически давили молчанием. Сотрудники милиции бесформенной массой лежали в широком проеме между двумя парами застекленных дверей. Некоторых убили в ходе захвата, других, вынужденных сдаться перед бешеным напором чеченских террористов, откровенно расстреляли. Выстрелом в затылок, представил Кудряшов, непроизвольно сжимая тонкие пальцы в кулак. Как ретроград, он не просто ждал, он жаждал штурма. Но приказ бойцам «Альфы», рассредоточившимся на своих позициях, будет содержать один важный и безапелляционный момент: бандитов живыми не брать. Ни одного. Из любого захваченного здания выход у террористов один и только в одном положении – параллельно земле и вперед ногами.

Сегодняшний морозный день выплетал инеем нечто рифмованное, безрадостное и вопрошающее: урок «Норд-Оста» не пошел впрок? Что заставляло задуматься над следующим: нет ли у террористов туза в рукаве? Выхода из захваченного объекта в прямо противоположном положении? Собственно, такая карта не исключалась: это как бы отказ чеченцев от дальнейшей борьбы и жесткое условие о предоставлении коридора до границы. А там гостеприимная Чехия, Австрия, Бельгия. Там вдохновитель многих терактов Ахмед Закаев.

В среду, 28 января 2004 года, вечером власти Германии подтвердили факт приезда в страну Ахмеда Закаева. Эмиссар Аслана Масхадова имеет в Великобритании статус политического беженца. Однако он по-прежнему находится в международном розыске. В Генпрокуратуре России заявили, что ордера Интерпола на его розыск и задержание никто не отменял. Власти ФРГ пока не дали вразумительного комментария по поводу непринятия мер к задержанию Ахмеда Закаева [[15]].

На данный момент, подумал Кудряшов, своей цели террористы достигли: задача «посветиться» в мировых СМИ уже выполнена и кроваво-зеленые флаги уже показаны. «Они продемонстрировали себя как политики, которые выказали готовность броситься в пучину, но не готовность получить по мозгам». Называется это нежеланием проигрывать. Попытка террористов уйти – попытка ковать свое поражение. Для каждого из них есть свой предел, который они считают победой. Так или почти так сказал Максим Соколов – кажется, в телепрограмме Михаила Леонтьева «Однако».

16

Штаб по освобождению заложников разместился в просторном конференц-зале управления железной дороги. Четыре высоких окна выходили на Комсомольскую площадь, которая до шоссе, окольцовывающего площадь и само шестиэтажное здание управления, была заставлена автомашинами. Особо выделялись, во-первых, бронетранспортеры, рядом с которыми менялись посты спецназа внутренних войск, но неизменным оставался экипаж и десант БТР-70 – всего десять человек. Пара «семидесятых», оснащенных двумя пулеметами [[16]], находилась на углу 1-й Мастеровой и Комсомольского шоссе, непосредственно перед зданием милиции и прокуратуры, другая заняла площадку напротив отделения сбербанка и почты. Во-вторых, необычно смотрелись джипы отряда МЧС «Центроспас» и спецмашина отряда взрывотехников УФСБ по Новоградской области. Два десятка машин «Скорой помощи», несколько рениамобилей. В начале 2-й Мастеровой, возле поликлиники железнодорожников, стоящей особняком и видевшейся особняком (здание было построено в начале прошлого века), находились наготове пожарные машины. Плюс несколько автобусов, рассредоточенных как во внутреннем кольце Комсомольского шоссе, так и за его пределами.