Последний контракт - Нестеров Михаил Петрович. Страница 16

Отец Николай прошел к окну, открыл форточку и закурил немецкую «West». Он не скрывал свою пагубную привычку и в этой свободе больше походил на католического священника, нежели на православного, и давно мечтал сбрить бороду.

– Ты все помнишь? – спросил Сергей у настоятеля.

– Да, – кивнул Николай. – Ты служишь в церкви с начала декабря 2001 года. А я…

– Что ты? – недовольно акцентировал Марковцев. – Не сбивайся. Давай дальше.

– Я ходатайствовал за тебя, поскольку мы знакомы с 97-го.

И оба мысленно перенеслись в этот год.

…Сергей Марковцев простыл. Одним духом вылечиться не удалось. Всегда действенный прием – стояние босыми ногами на свежем снегу – не помог. Наоборот, поднялась температура, забарахлила застуженная еще в армейские годы почка, эта натуральная половина плунжерной пары. На вопрос Николая Румянцева «Почему в больницу не идешь?» Марковцев сморщился.

– Меня больше всего угнетает в больницах названия болезней на латинском. Словно ты попал в древние времена, на расправу святой инквизиции. А еще буквально история болезней: вот в этой палате лежала одна знаменитость, в этой другая, скончались от того-то. Времена другие, а люди умирают все так же. – Сергей покосился на монастырское кладбище, заросшее бурьяном, с покосившимися крестами, видневшееся через окно просторной кельи: – Чувствую себя как в чужой могиле.

Сергей и Николай учились в одной школе. После один поступил в военное училище, второй в Загорскую семинарию. Один дослужился до подполковника спецназа, второй поднялся до патриаршего секретариата и, его же словами, «ну объезжать с комиссией православные храмы, монастыри… и притоны». Притоном святой отец назвал один из новоградских храмов, где царил сплошной беспредел. Его настоятель вместе со своими клириками разграбил церковь в поселке Александровка: содрали иконостас, похитили массу старинных книг и подсвечников.

– Ты вроде следователя от РПЦ? – рассмеялся Сергей.

– Я вроде оперативника, – нахмурился Николай.

Оба сидели в рясах. Гость устроился на стуле, хозяин новоградского монастыря на своей кровати. Потягивали местную рябиновую настойку градусов тридцати. Это второй визит сановника Русской православной церкви в Свято-Петров монастырь, принадлежащий Патриархии. Николай проехал бы мимо, если бы не школьные годы, связывающие обоих воспоминания. Сергей окончил военное училище, а Николай духовное заведение. В ту пору растолстевший Румянцев мог позавидовать военной выправке товарища, его форме с погонами ВДВ.

В общем в ту пору Румянцев непрозрачно намекнул Сергею Марковцеву на возможное продвижение буквально по службе.

Вместе с Румянцевым в монастырь заглянул и отец Иринарх, в миру Василий Прохладов, смешливый священнослужитель. Однако Румянцев предупредил товарища: «Ты не очень-то откровенничай с ним, говори на церковные темы».

– О чем задумался, Коля? – спросил школьного друга Сергей, выставляя на стол вторую бутылку настойки.

– Если честно, то малость завидую тебе, – признался Румянцев, сбиваясь на «ересь». – Я не стремлюсь к высоким постам, церковная иерархия меня мало тревожит. Я мечтаю о небольшом православном храме за рубежом, о своем приходе. – И высказался более практично: – Жду, когда освободится приличное место в стране с теплым климатом.

– У тебя есть монахиня?

– Ну конечно, я же живой человек. – Румянцев улыбнулся. – Давно уже состоит при мне. Софией зовут.

– С собой возьмешь?

– С собой возьму.

Разговаривали как два слабослышащих, или как если бы на практике использовали заранее выбранные условности.

В это время отец Иринарх вместе с монахом Трифоном, специалистом по восточным единоборствам и отменным стрелком, обходил монастырское подворье и дивился порядку, царящему здесь. Даже благосостоянию: в капитальном гараже он узрел джип «Паджеро» за номером Н348УК, принадлежащий лично Сергею Марковцеву.

Когда Иринарх вернулся и опрокинул рюмку настойки, бросив «Выпивать не грех, напиваться – грех», Марковцев, вняв советам Румянцева, заговорил «на церковные темы». Не сразу, но обороты набрал быстро.

– Весь мир находится под влиянием какой-то силы, которая овладевает умом, волею. Антихрист идет в мир… Почему это происходит? Потому что православные не берут в руки оружие, имени Иисусова и крестного знамения. Мои монахи хотят освятить ракеты «сатана» – каждая боеголовка мощностью десять Хиросим, каждый «сатана» несет несколько боеголовок. Число им – 6. Единственный надежный щит Родины…

Иринарх слушал Сергея, открыв рот, как чьего-то посланника; слова «мормонские происки» и им подобные канцелярист на время пропустил мимо ушей. Однако во время выступления монаха ему хотелось обратиться к нему не «сын мой», а «сыночек родненький!». Ничего этого он не сказал. Он тихо, чтобы монах не слышал, прошептал в бороду:

– Что ж ты такое несешь, придурок?!

А того было не остановить.

– Один одержимый назвал себя братом сатаны и объявил войну богу. И стал готовиться к бою. Выточил в мастерской кинжал, нож и меч, сделал на лезвиях гравировку: «666» и «сатана». Пришел в монастырь накануне пасхальной ночи и на рассвете увидел двух монахов, которые шли звонить к заутрене. Под колоколами он и проткнул монахов своим мечом. Насквозь. Его посадили в спецпсихбольницу, а оптинские монахи возвестили о скором конце света. В 1999 году это случится.

Иринарх перекинулся взглядом с отцом Николаем, морщившимся как от ушной, почечной и зубной болей сразу, потом шлепнул по столу мясистой ладонью и разразился ответным монологом:

– В общем так, я принял решение не докладывать в Патриархию о греховном феномене… Как бы его окрестить, прости Господи… Вот: «новоградское возмущение». Чего доброго, и нас с Николаем тоже посчитают бесноватыми и вызовут спецотряд экзорцистов. Я говорил с насельниками, но что толку? Каков батюшка, таков и приход. Не стоит портить летопись. Кажется, я ничего не упустил.

Русской православной церкви принадлежат полтысячи монастырей, и только десять из них в Прибалтике и чуть дальше. Полтора года нужно объезжать «объекты», чтобы хоть на день остановиться в каждом. И хорошо, что этот настоятель не тихоня. Может быть, и впрямь дурак, юродивый? – так и эдак прикидывал Иринарх. Ну что ж, блаженные всегда приносили удачу храмам.