Позывной «Пантера» - Нестеров Михаил Петрович. Страница 18

В общем, работа не простая, неплохо было бы поручить ее Марковцеву, все равно он в том регионе.

Ленц встал, потянулся, прошел к окну, в которое вообще-то должен бы смотреться какой-нибудь инвалид, прости господи. Но здание на Хорошевском шоссе, предназначенное для госпиталя, передали в ведение Главного разведывательного управления. «А я что, здоровый, что ли, на сто процентов?»

– Ты как насчет этого? – спросил он вице-адмирала, не оборачиваясь.

– В смысле? – не понял начальник Управления оперативно-тактической разведки.

– В смысле здоровья.

– Принял бы полтинничек, – согласился вице-адмирал.

– У тебя одно на уме, – отмахнулся от моряка Спрут и едва не высказал свои мысли вслух: «Что бы там ни случилось, Марка я остановить не смогу. Потому что не хочу его останавливать». Устало додумал: «Никто его не остановит» – почти по тексту в досье на Марковцева: «Ничего не боится, ни перед чем не остановится». Ведь Марк не был простым агентом ГРУ или агентом военно-морской разведки, как, возможно, думал о нем Джавгар Аль-Шахри. Марк был наемным убийцей, смертником, ибо каждое его задание было сопряжено со смертельным риском. Если на том свете у него и спросят паспорт, то на имя Марка, а не Сергея Марковцева. Он – человек с «двойным дном», с ним не просто даже разговаривать, поскольку в его речи информацию в основном несли чувства и эмоции, и этот дисбаланс заставлял гадать, что припрятано у него в тайнике.

Вскоре Ленц получил донесение. Старший лейтенант Александр Скумбатов оставил службу и с семьей проживает на родине в Тамбове. Официальная формулировка – по состоянию здоровья. Только здоровее спецназовца в России не сыщешь. Нет одного глаза – еще лучше, прищуриваться не надо, открывая огонь. Он и с одним глазом пачками валил бандитов. Причина отставки Скумбатова другая – он совершил преступление, его за это послали на смерть и сказали: «Вернешься – получишь Героя». Вернулся, получил. Все, на этом его красная звезда на берете закатилась. И еще одно: Скумбатов – не Марковцев. Просто в природе не может существовать больше двух Марков. Да и не надо.

И снова телефонная трубка оказалась в руках генерала:

– Доставьте ко мне для личной беседы старших лейтенантов Скумбатова и Найденова. Первую роту центра спецопераций держать в полной боевой готовности. Приказ передай командиру батальона майору Соболеву.

2

Дагестан,

26 июня, среда

На следующий день Сергей наведался в Махачкалу. Покинул он Каспийск незаметно: его пропустили через КПП бригады морской пехоты, а обратно он выехал на неприметном темно-зеленом «УАЗе» начальника штаба, одетый в униформу, в лихо заломленном на ухо черном берете морпеха. Проезжая КПП, на удалении заметил две иномарки: 500-й «Мерседес» цвета недозрелого кабачка и более «зрелый» «Ауди»; запомнил их номера.

В каюте начальника разведки 106-й бригады кораблей он минут двадцать дожидался хозяина, который, по всей видимости, брился и одеколонился во второй раз за день. Наводит марафет перед грозным представителем из самого «Аквариума». С одной стороны, хорошо, конечно, разъезжать по частям и кораблям и делать нагоняй.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Капитан второго ранга Егоров.

– Здравствуйте, садитесь. – Марковцев успел осмотреться в каюте: все чистенько, все блестит и светится, стекла иллюминаторов похожи на зеркала в витрине престижного столичного бутика.

– Как я понял, именно ваш экипаж нашел пещеру, где содержались заложники?

– Так точно. Сразу же сообщили каперангу Бондареву и...

– Ну, и еще кому? – Все-таки прав оказался Сергей, предположив, что ни Исмаилова, ни тем более сам Бондарев не делали фотомонтаж всех четырех снимков.

– Одному журналисту.

– Одному? Так мало?

– Извините, товарищ подполковник. Его фамилия Измайлов.

Исмаилова и Измайлов. Похожие фамилии.

– Он местный?

– Да. Тискает статьи в свою газетенку. Название забавное: «От Махачкалы до Баку». Песня раньше такая была.

– Помню. В пионерлагере пел. Вы в дружеских отношениях с этим археологом?

– Я бы сказал, в приятельских.

– Сможете позвать его на чашку чая?

– Думаю, без проблем.

– Пока ездят за ним, расскажите о нем подробно.

Егоров рассказал. В своих словах. И начал по-флотски прямо, вроде как отдал якорь:

– Яйцеобразная голова и такая же голая фактура. Мысли – натуральный белок, взбитый со сливками.

Сергей на миг опешил, подумав заглянуть в судовой журнал: не тем ли стилем там выписаны события и происшествия.

– Глаза неумные, – продолжал Егоров, – водянистые, вечно осоловелые, как с похмелья, интонация желчного человека. Жиреть начал с того момента, как оставил работу в «Красной звезде». Руки холеные, с ухоженными ногтями. С проститутками груб, жесток, любит издеваться и платит за это хорошие деньги. Жену ненавидит, но часто признается ей в любви. Чистюля, не переносит беспорядка в доме, пыли. Избегает смотреть в глаза собеседнику, часто отводит их, что является признаком скрытности. Любит хорошее марочное вино, только в больших количествах, одна бутылка для него – все равно что пригубить.

– Он не брат старшему следователю городской прокуратуры Каспийска Исламу Каримову? – вспомнил Марковцев «важняка», который глушил коньяк, как обычную газировку.

– Про их родство я ничего не слышал.

– Но самого Каримова знаете?

– Лично не встречались.

– Кого еще из этой газеты можете назвать?

– Обозревателя. Инну Пулковскую. Лесбиянка, не особо скрывающая сей факт. Характер – унисекс. Часто, как вампир, беспричинно облизывает губы и показывает кончик языка, любит «нечаянно» заходить в мужской туалет, никогда не произносит нецензурных слов. Курит, обожает сорокаградусную, аллергия на шоколад. Одевается, что называется, мешком: прямые юбки ниже колена, пиджаки, обувь на низких каблуках или на сплошной подошве. Груба, однако внятно на грубость ответить не может – сбивается от избытка адреналина в крови; с успехом компенсирует этот недостаток, выплескивая эмоции на страницы газет. Зла по причине постоянного неудовлетворения, давно не может найти себе постоянную и верную партнершу «на равных». Много и часто ест жирного, мясного, морепродуктов, что никак не сказывается на ее сухой фигуре. Хобби – тетрис, в который может играть часами, если не занят.

Поджидая журналиста Измайлова, Марк забавлялся, общаясь со словоохотливым капитаном, и коротал время, изредка поглядывал на корабельные часы...

* * *

Тридцатипятилетний красавец Джавгар Аль-Шахри любил носить все белое – дорогие костюмы, галстуки, носки, даже обувь. Обожал украшения: тяжелые золотые цепочки, перстни с бриллиантами, дорогие запонки. Он имел двойное гражданство и при случае хвастался новеньким российским паспортом, где в графе «семейное положение» имелась запись.

Он давно был на крючке у спецслужб России, но, как изворотливый червяк, вел себя на крючке спокойно, леску не дергал.

Еще Аль-Шахри обожал боевые искусства и слыл классным мастером японской школы кекусинкай.

Дагестан всегда считался одной из самых гостеприимных республик, оттого, наверное, последнее время проигрывал. Уроженец этих мест журналист газеты «От Махачкалы до Баку» Зия Измайлов был таким же гостеприимным, как и его родина. Он свободно впустил в квартиру Джавгара Аль-Шахри и его попутчика Асланбека, чеченца по национальности. И уже с полчаса дышал на ладан, но все же надеялся, что Асланбек пощадит его. Однако его надежды таяли с каждым оброненным словом красавца Джавгара:

– Не так! Убей его как-нибудь по-другому! Дурак ты, что ли?!

– Это ты меня дураком назвал? – Асланбек не убивал капитана 1-го ранга Бондарева – просто смотрел на его смерть, но сейчас в его руках было орудие убийства каперанга – остро отточенный стилет, некогда принадлежащий убийце.

– Не придирайся к словам. Кончай его, и пойдем скорее.