Тайная тюрьма - Нестеров Михаил Петрович. Страница 59

Его майка высохла в этой камере. На груди и под мышками соляные корки. В голове билась навязчивая уже мысль: «Открой камеру номер 12, приведи в нее заключенного из камеры 16». Он стреляет в звериные затылки террористов и, четко представляя труп журналистки в другой камере, стреляет себе в висок, освобождая мир от повальной чумы. Задача с тремя составляющими террора решена.

Веллера бил озноб. Он прицелился в голову журналистке и потянул спусковой крючок «хеклера».

В камеру капитана Абрамова проникли тревожные звуки. Он расслышал сирены, рев десятка двигателей, грохот пропеллеров боевых машин. Потом все стихло. Капитан долго не мог отделаться от странного чувства: он силился проникнуть в каждую машину («Что происходит?»), удерживаясь лишь на звуковой волне. Она давно схлынула, а он так и остался висеть в воздухе, чувствуя пустоту в желудке, как при падении самолета в воздушную яму.

Он часто возвращался к состоянию, зародившемуся во время беседы с Веллером. «Школьник занялся бизнесом: купил подешевле, а продал... Для него группа Блинкова дорогого стоила, и он продал ее». Остывая, он четко понимал, что несправедлив к адмиралу. Он списывал то на ошибку Школьника, то на ошибку его руководства. Все верно, не сам себе он подвез это задание. Просто кто-то поторопил его, а он подогнал остальных. Он не спросил обычного: «Все понято? Выскажи свои соображения». Соображать капитан начал, оказавшись в Катване. Он несколько раз порывался связаться со штабом и отрывисто сказать: «Нет, не могу. Я провалю задание. Я совершу роковую ошибку и не замечу этого». Но главная ошибка уже была сделана. Разведуправление воспользовалось жизненными трудностями капитана и невольно создало себе серьезную проблему.

Главное, с Лолкой ничего не случилось. Он, зная ее характер, легко представлял ее в составе группы. Нет, не с оружием в руках. Он сам примерил на себя схожие чувства, когда, забегая вперед, видел себя на биваке, а бойцов Максима на пути к лаборатории.

От горьких дум, походивших на самобичевание, капитана оторвал хлопок пистолетного выстрела. Абрамов рванул к двери и приник к ней ухом. Он словно обнимал ее, в один миг поняв, кто находится в нескольких шагах от него.

Тимур открыл две спаренные решетчатые двери и еще одну, ставшую на пути сразу за короткой лестницей. Миновав ее, он пропустил Джеба вперед, указав на приоткрытую дверь камеры. «Вижу», – кивнул Блинков. Он поравнялся с ней и едва не отпрянул, когда изнутри грохнул одиночный выстрел. Выругавшись, он рванул дверь на себя, и взгляд его уперся в затылок майора Веллера. Ствол пистолета смотрел ему в шею, и Блинков не раздумывая спустил курок. Пуля перебила шейный позвонок начальника базы, и тот рухнул как подкошенный. За ним Джеб был готов увидеть капитана, но напоролся на Мишель. Точнее, на ее бескровную копию.

– Как ты? – спросил Блинков, перешагивая через труп Веллера.

– Он промахнулся, – невпопад ответила девушка. – Он так ненавидел меня, что до любви оставался один шаг. Ты вовремя подоспел.

– Чижик, обыщи его. Найди ключ, сними с Мишель наручники. Тимур, открывай другие камеры.

Джеб был мрачнее тучи. Пару минут назад в наушниках он четко расслышал звуки выстрелов, громкие стоны и не мог определить, кому они принадлежат. На его запросы ни Кок, ни Весельчак не отвечали. Блинков был готов к самому худшему, и все же его наповал сразил голос Николая, наконец-то ответившего на вызов командира:

– Весельчак убит...

Командир принял это известие здесь, в одной из камер изолятора, выполнив обещания, данные Мишель, на пороге другой камеры, где он держал не только свое слово, но и ответ.

– Кок, как ты?

– Жить буду.

– Уходи из центра. Встречаемся на выходе из «локалки».

Николай в последний раз склонился над трупом Весельчака. Сняв с него золотую цепочку, он сжал ее в кулаке.

С порога он обернулся. Его душило чувство, что он оставляет раненого товарища, отобрав у него оружие.

Год назад их было семеро. Каждая операция забирала по одному. Весельчак не служил в армии, оттого его смерть была вдвойне нелепой и несправедливой.

Кок не отдавал себе отчета. Поравнявшись с трупом Джейсона, он опустил вооруженную руку и выпустил в него половину обоймы.

– Ну, как тебе, сука, в аду без очков ночного видения?

Еще секунда, и он опустошил магазин.

Капитан Абрамов не узнавал нервного, покрытого подсохшей коркой грязи лица Тимура Музаева, на котором жили только глаза. С редкой щетиной, он походил на монгола. Невысокого роста, с откинутым на спину шлемом, он казался еще ниже. Он молча протянул капитану руку («Мы здесь и ради этого момента тоже») и первым поймал этот момент, улыбнувшись:

– На выход.

Абрамов появился в коридоре в белой одежде, похожий на призрака. Увидел Джеба, Чижика и незнакомую девушку. Услышал знакомый голос:

– Быстрее, Саня! Обниматься будем потом. Кок нашел джип возле трейлера.

– Вы чокнутые...

Глядя на русского капитана, Мишель сделала переоценку в «подвиге разведчиков». На ее взгляд, он не стоил усилий целой команды. Невзрачный, обросший, фактически не имеющий лица. Она умела находить меткие выражения. Может быть, она заразилась пафосом от Веллера, помянувшего статую Свободы, но подумала: «Лицо Абрамова – это его агентурная группа».

62

Браззавиль

Транспортно-боевой вертолет «Ми-8МТ» стоял на парах. Двигатели с дополнительной газотурбинной установкой и пылезащитным устройством на входе в воздухозаборники в любой миг были готовы поднять его в ночное небо.

Защищенные броней, в кабине расположились командир экипажа Сергей Носов и штурман Михаил Бычков.

– Наши парни не выходили на связь? – спросил командир.

– Вряд ли они захотят сорить в эфире, – штурман бросил взгляд на шкалу коротковолновой радиостанции.

– Да, ты прав. – Носов глянул на часы. – Два часа до расчетного времени. На месте мы будем через полчаса. Ждем, мало ли что.

Вертолет стоял на площадке базы и готовился выполнить плановый облет южного округа. Как и в некоторых других африканских государствах, в Браззавиле царила неразбериха. Вертолетная группа ООН представляла собой отряд сдерживания.

Катвана

Трейлер майора Веллера нашел место между санчастью и центром слежения. Рядом стоял джип, раскрашенный в желто-зеленые цвета. Николай кое-как наложил жгут на раненую руку и уступил место за рулем Тимуру. Опустив стекло, он взял на изготовку пистолет. Михаил подогнал машину к воротам, несколько раз посигналил и выкрикнул:

– Open a gate! [5]

Спаренные ворота поползли в сторону. Из КПП показался дежурный офицер и его помощник. Тимур остановил машину. Кок и Джеб отстреляли по ним из пистолетов, и водитель возобновил движение.

– Езжай через город, Тима, – распорядился Абрамов. – На объездной дороге военные патрули не пропустят ни одной машины.

На въезде в Сансберг им попался местный патруль. Чернокожие военные вытянулись по стойке «смирно», провожая глазами машину начальника базы. Тимур ехал знакомой дорогой. Машина пронеслась мимо православной миссии. Оставила справа рест-хаус «Прайд». В сотне метров от президентского дворца Тимур свернул на дорогу; делая поворот, она выводила на шоссе, ведущее к Джорджу.

Джеб отметил время: к точке рандеву они успевали с запасом. Он не стал напрягать экипаж вертолета по радио – по дороге многое могло случиться. Так просто из города джипу выехать не дадут. Эта дорога выматывала и действовала на нервы. Она приелась за три дня, бесила названиями населенных пунктов: Сансберг, Сан, Джордж.

На выезде из столицы на блокпосту скопилось не меньше пяти машин. Среди них выделялись два джипа с военной базы. Под светом прожектора, установленного на крыше поста, собрались около тридцати военных.